Погоня за фейри

Глава четырнадцатая

Я проснулась от запаха огня и мерцающей агонии во мне.

Мои глаза открылись. Последним я слышала «ведьма», и если они решили меня сжечь, им следовало передумать!

Экельмейер передо мной нагревал что-то над огнем. Его духовный облик извивался над опущенными плечами, он двигал в углях сияющее клеймо.

Проклятия крутились в моей голове. Это было для меня. Я это знала.

Голова болела. Я попыталась коснуться лба, но руки были привязаны к палке за мной, вытянутые широко. Мои ноги тоже были широко раздвинуты, плечи и талия тоже были привязаны.

Я была зрелищем.

Я видела внизу толпу, их духовные облики мерцали, сияя, яркие, а потом темные, целые, а потом расплетались. Предвкушение окружало их, темное и густое, двигалось волнами.

Я подавила скуление паники. Не время паниковать, Элли. Думай!

Но было сложно думать, пока сердце колотилось, и дыхание застревало в горле.

Я не могла поймать Экельмейера в клетку. Я ее не держала. Я даже не видела ее или другие свои вещи.

— Проснулась, жена? — спросил Экельмейер у костра. — Тогда ты готова. Я заклеймлю тебя как предательницу. А потом ты скажешь, как забрать королеву Анабету, Чистую и Благородную, из твоей темной магии.

Ругательства маршировали в моем разуме. Я не могла думать. Не могла планировать.

Клеймо поднялось из огня. Яркая перевернутая корона.

Мое сердце колотилось, билось так быстро, что я не могла его успокоить. Дыхание было все быстрее, быстрее, быстрее. Он заклеймит меня. Будет больно. Я не была готова.

— Куда поставим метку? — крикнул Экельмейер толпе.

Разные ответы звучали оттуда, и они не казались подходящими. Он повернулся к ним, поднял высоко клеймо над головой, пока они радостно вопили.

— Щека? Я услышал «щека»? — подбадривал он их. — Лоб?

Меня мутило. Все плавало перед глазами. Я не могла дышать.

— Щека! — услышала я рев.

— Левая или правая? — вопил он, радуясь этому кошмару.

Я стиснула зубы, но все равно заскулила от страха. Меня вот-вот могло стошнить.

Раздался звук, будто спикировал орел, крылья хлопали в воздухе. Волосы сдуло с моего лица.

А потом яркая фигура приземлилась на платформу между сэром Экельмейером и мной, дымчатые крылья развевались, мерцая черным. Я знала эти бархатные крылья. Яркая фигура выхватила клеймо из руки Экельмейера — я знала это мускулистое тело. Но это было невозможно. Как он меня нашел? И почему спасал, когда поклялся убить?

Экельмейер повернулся, выхватил кинжал из-за пояса, кривясь в гневе. Он замахнулся на Скувреля, тот пригнулся, смеясь. Я ощутила, как мой смех облегчения сорвался с застывших от ужаса губ.

Валет был быстрым, движения были плавными. Он юркнул под руку Экельмейера, повернулся и выпрямился за ним, схватил Экельмейера за волосы правой рукой, толкнул его вперед так быстро, что рыцарь упал на колени. Скуврель опустил голову Экельмейера еще ниже, его камзол рвался на спине от силы движений. Лоб Экельмейера коснулся деревянной платформы. Он молниеносно прижал раскаленное клеймо к бедру Экельмейера, и оно прожгло штаны. Рыцарь взвыл.

Что-то пискнуло. Это же была не я?

— Думаю, левая, — холодно сказал Скуврель, бросая клеймо в толпу. Духовное зрение видело хищные черты фейри в этом мире, его одежда была лохмотьями, а лицо было осунувшимся. Опасная радость озаряла черты.

Раздался крик, люди отпрянули от клейма, падая друг на друга в спешке.

Экельмейер со стоном поднялся на ноги. Он не просто так был рыцарем. Его меч покинул ножны, и лишь слабая хромота указывала, что ему было больно. Он направил меч на Скувреля. Медная игла Скувреля покинула ножны раньше, чем я моргнула. Он отбил выпад, Экельмейер выругался, крикнул рыцарям внизу:

— Не лезьте! Я сам одолею фейри!

Клинок Скувреля направился к нему, но Экельмейер закрылся в защите, и Скуврель резко устремил атаку к его колену. Кровь расцвела на штанах Экельмейера.

— Не теряй сердце, сэр рыцарь, — сказал Скуврель. — Я играл с мечами раньше, чем ты покинул пеленки. Постой. Это было в прошлом году? Думаю, так мне сказала твоя мать, когда я видел ее в последний раз.

— Не говори о моей матери, — Экельмейер уклонился от атаки Скувреля. — Ты слишком сильно интересуешься моими женщинами. Почему ты мешаешь наказывать мою жену?

— Жену? — спросил Скуврель с искрой ярости в глазах. — Боюсь, рыцарь, если вы будете так врать своим языком, придется вырвать его из вашей головы и скормить орлу, следящему за нами с дерева.

Он махнул клинком, подчеркивая слова.

— Ее отдала мне деревня, их старейшины подтвердили наш брак, хоть и в ее отсутствии, — заявил Экельмейер. — Это означает, что она законно моя, и я могу наказывать ее, как хочу.

— Да? — прошипел Скуврель, склонился так быстро, что я охнула. Он миновал защиту Экельмейера быстрее, чем раскрылся мой рот, он был так близко, что я подумала, что он мог поцеловать мужчину. Но он склонился легко, как птица, щелкнул пастью, как орел клювом, и укусил.

Экельмейер завизжал, а Скуврель отскочил и сплюнул что-то изо рта.

— Еще раз назовешь эту смертную «женой», и будет хуже, чем твое ухо, — сказал он, пока Экельмейер зажимал рукой ухо, кровь лилась по его шее. Шок на его лице отражал мой шок, Скуврель лениво поднял ногу, опустил ступню на грудь Экельмейера и толкнул, отправляя его в полет за край платформы.