Погоня за фейри

Глава тридцать четвертая

Я была оглушена. Что случилось?

Мама кричала.

Я не видела ее с места, где лежала, с трудом оставаясь в сознании.

А Скуврель… Скуврель двигался быстро. Он вытащил иглу, и она сверкала на солнце, пока он сражался. Его красота — ворон, его крылья переливались на солнце — потрясала, он двигался с легкостью и грацией, которые всегда восхищали меня.

Но его противник был не менее грациозным. Волна темных волос Убийцы родни прикрывала один из опасно блестящих глаз, он бросился к моему мужу.

Я охнула, едва дышала. Я не могла толком вдохнуть. Воздуха не хватало, чтобы встать.

Я боролась с ощущением, что воздух вокруг пропадал.

Игла блестела, попала, и кровь полилась по открытой груди Убийцы родни, по косточкам на его ремешках. Он взревел, напал на Скувреля хлыстом с множеством хвостов. Что случилось с его копьем?

Гончая завыла так близко, что я вздрогнула. Раздался треск и хруст.

Сердце билось в горле. Ну же, Элли. Вставай на ноги! Давай же.

Я склонилась, слабо кашляя на четвереньках.

— Маверик! — завизжала моя мама. — Маверик, стой!

С кем она говорила? Я покачала головой, стараясь отогнать смятение. С головой было что-то не то.

Лапа опустилась в дюймах от меня, я подняла голову и увидела, как Рокки бросился ко мне. Я откатилась, и когда оглянулась, они сражались, гончая щелкала зубами, Рокки бил каменными кулаками, ударил гончую по носу, а потом по глазу.

Лук.

Где был мой лук?

Я потянулась за ним, но его не было в колчане. Я его как-то потеряла. Я поползла по камням в поисках лука.

Еще ноги голема пронеслись мимо, и я затаила дыхание, поднимаясь на ноги. Бой разворачивался стремительно, я не успевала уследить.

Скуврель рухнул у моих ног, на его груди были жуткие красные порезы. Он закашлялся, и я подавила крик, красная кровь лилась из одного из порезов.

— Муж, — я пыталась звучать спокойно, бросилась к нему, ладони замерли над ним. Я пыталась понять, как помочь.

— Мой Кошмарик, — выдавил он и сунул мне что-то. — Возьми.

— Твоя книга? — я приподняла брови.

— Прошу.

Я сунула ее за пазуху. Я разберусь с этой штукой позже.

— У меня меч, — сказала я, но его уже не было за поясом. Я огляделась. Сначала лук, теперь меч. Где они были? — Где-то тут. Мы можем убежать в мир духов, там ты будешь в безопасности.

— Твоя мама, — простонал он и перевернулся на четвереньки.

Я оглянулась и увидела ее, стоящую там, высоко подняв голову. Она смотрела в глаза Убийцы родни, а он стоял и потрясенно смотрел на нее.

— Генда. Все это время ты была тут, — он звучал потрясенно. — Ты увяла. Но с твоей смерти едва ли прошел месяц.

— Прошло семнадцать лет с тех пор, как я сбежала из твоего мира, Маверик. Я не вернусь без повода.

— А я был недостаточным поводом вернуться? — его глаза зло вспыхнули, его ладонь дрожала.

Я встала, шатаясь. Мама знала Убийцу родни.

— Сколько тому ребёнку? — спросил Убийца родни, указал дрожащей рукой на меня. — Она же твоя?

— Она — не твое дело.

— Сколько?! — взревел он, шагнув к ней.

Солнце сверкало на чем-то в траве, и я бросилась туда. Меч! Я вскочила на ноги, сжимая его обеими руками. Если он думал, что может навредить моей маме, я…

Скуврель пронесся мимо меня, я не успела сделать и шагу. Игла сверкала на солнце, врезалась в Убийцу родни на скорости. Они покатились по земле. Я не могла понять, кто побеждал. Игла вылетела из руки Скувреля, вонзилась в дерево, раскачиваясь.

Раздался громкий треск, а потом хруст. Я отскочила, большое дерево упало туда, где я стояла. Я оглянулась и увидела голема у основания дерева, прижатого к месту гончей. Гончая посмотрела на меня золотыми глазами, ее мышцы напряглись, вой зазвучал в ее горле.

Второй голем бросился, ударил гончую в бок, сбив ее с его друга. Гончая посмотрела на напавшего, и я отпрянула на шаг, нога запнулась обо что-то.

Мой лук.

Я схватила его, сунула меч в ножны. Сердце билось в горле.

В колчане еще были стрелы. Я вытащила одну и вложила ее.

Я едва могла унять дрожь в руках, пока целилась.

Скуврель и Убийца родни катались по земле, бились с воплями и рычанием. Я едва могла различить их, но не важно, куда летела стрела, да? Она попадет только по Убийце родни. Если она попадет по Скуврелю, то не насмерть. Стрела убивала только злое сердце.

Стреляй, Элли! Пока не поздно!

Скуврель закричал, и я выпустила стрелу.

Не отходите! Оставайтесь на месте!

Фигура прыгнула перед моей стрелой, ветка была сжата в ее руке.

Нет!

Моя мама.

Она пошатнулась и упала на землю, как брошенная корзинка.

— Нет! — закричала я и бросилась к ней.

Скуврель взревел впереди, но в реве была боль. Я поймала маму, когда она падала на землю. Я прижала ее к себе.

Что я могла? Стрела была в ее груди. Не в сердце. Не в сердце, да?

Мои ладони дрожали, я пыталась посмотреть. Я не осмелилась выдергивать стрелу из ее груди. Будет только хуже. Я знала по опыту охоты, что стрела была близко или в ее сердце. Каждый удар сердца выгонял кровь из раны.

— Держись, мама, — я прижимала ее к себе. Я схватила край ее плотной юбки и оторвала, скомкала ткань и прижала к ране вокруг стрелы.

Ее дыхание вырывалось с хрипом, я уложила ее на землю.

Земля дрожала, три голема промчались мимо, прогоняя пару гончих. Они скулили, щелкали зубами, поджав хвосты. Мы побеждали… или нет?

Скуврель рухнул рядом со мной во второй раз, его тело отлетело от твердой земли. Его глаза были черными, лицо — бледным, красные порезы покрывали его руки и грудь. Его камзол и рубашка были изорваны. Он посмотрел мне в глаза на миг и шепнул:

— Я вернусь за тобой, Кошмарик.

Хлыст рассек воздух, обвил его ногу, и его оттащили по листьям и хвое на земле в лесу.