Погоня за фейри

Глава двадцать четвертая

Дом перед нами поднимался в воде стенами из чего-то белого, будто их сплели из когтей дракона.

— Бивни, — сказал спокойно Скуврель. — Внешние стены из вырезанных бивней и бедренных костей. Он вырезает историю каждого, кого он убил, на их костях. И тех, кто ему дороже всего, он делает серьгами и мелкими украшениями на своих ремешках. Разве не мило?

Я поежилась.

— Ты говорил, что его дом не из костей.

— Я говорил, что он не из черепов.

— Невелика разница.

— О, не отчаивайся, Кошмарик. Он не может тебя убить. Ты из четверки, как и я. Он может превратить тебя в камень. Отправить на тебя своих подданных. Но сам он тебя убить не может.

— Почему? — спросила я. — Разве не глупо, что у фейри есть правила насчет того, кто кого может убить?

— Почему? — он подвел меня к высокой двери, сплетенной из костей. Над дверью горел свет, и я медленно поняла, что это была грудная клетка. — У нас есть правила брака, да? Кстати, в этом ты заставила меня быть нравственным, Кошмарик. А мне такое не подходит.

— В чем ты нравственный? — я закатила глаза, задавая вопрос, но если я завершу наш брак, я буду закатывать глаза до конца жизни.

— Признаюсь, не все мои мысли о тебе были скромными.

Мои щеки вспыхнули.

— Не вижу, как это делает тебя нравственным

Дверь была приоткрыта так, чтобы могло выйти крупное существо, как те жуткие гончие. Я замедлилась, приблизившись к ней.

— Ах, но если бы мы были в браке, мне не приходилось бы скромничать с тобой, и я мог бы думать, о чем хотел. Но ты вызываешь у меня стыд своими промедлениями.

— Да, это точно моя вина.

— Я знал, что ты поймешь, — бодро сказал он. Его бодрая улыбка сменилась надутыми губами. — А теперь будь хорошим кошмаром и выйди за меня должным образом. Сделай меня честным.

Я фыркнула.

— Даже магия так не может, Валет.

— Тогда сделай меня женатым. Это почти так же хорошо. Думаю, тебе понравится брак со мной. Если думаешь, что жизнь веселая со мной, как твоим другом, представь, как будет, когда я стану твоим мужем полностью.

— Могу лишь представить.

— Твое воображение смертное. Давай я покажу.

Он издевался?

— Хватит, — прорычала я. — Нам нужно спасти мир, время ограничено, а врагов много. Не время дразнить и ловить меня. Пора показать мне, каким отличным мужем ты можешь быть, сделав себя полезным. От твоих красивых слов нет толку, но я была бы рада твоим действиям.

Он подмигнул.

— Как скажешь.

Его лицо стало сосредоточенным, он прошел сквозь воду и открыл врата быстрее, чем я могла.

Было сложно доверять магии в месте, где от нее можно было дышать под водой и ходить без сопротивления воды. Может, эта вода была лишь иллюзией. Я с интересом подняла повязку.

И тут же пожалела. Это было хуже ручья в Спутанном лесу. Вокруг меня плавали неподвижные и тихие тела, ноги были прикованы к земле, глаза были большими и пустыми. Они были белыми, словно волны лишили цвета их волосы, кожу и одежду, и их края сплелись.

Горечь подступила к моему горлу, меня почти тошнило.

Фигуры были так близко, Скуврель, шагая сквозь воду, казалось, с трудом пролез меж двух плавающих фигур, их открытые рты стукнулись об его плечи.

Что-то задело мою руку. Я будто задыхалась. Будто собиралась умереть тут с ними, прикованная к морскому дну. Я впилась пальцами в горло, не могла дышать.

А потом грубая ладонь сорвала повязку с моих глаз.

— Плохая идея, Кошмарик. Зачем тебе смотреть на реальность? — его голос был сдавленным, его ладонь повлекла меня за ним. Я сдалась. Я не могла отогнать ощущение, что каждая рябь воды была ладонями и ртами мертвых на мне.

Когда мы прошли высокие врата и стали спускаться по ступеням в чашу, я дрожала так сильно, что едва могла думать.

Удар по лицу ослепил меня болью. Я повернулась к угрозе с колотящимся сердцем, готовясь защищаться.

Скуврель ухмыльнулся.

— Пришла в себя? Держись, Кошмарик. Нельзя охотиться, если поддался страху.

Он был прав. Я посмотрела на темную яму, куда мы спускались по ступеням из костей.

— Это его дом? Конечно, он так хочет утащить всех в ад.

— Погоди…

Мы сделали еще шаг, и все изменилось.

— Магия, — охнула я, мы прошли в иллюзию дома Убийцы родни.

Ночное небо, усеянное яркими звездами, раскинулось широко над нами, северное сияние плясало на нем. И перед нами лежала роскошная гостиная с мягкими креслами, подушками из тканей, которые я не знала. Они были мягкими и блестящими, вышитыми и пушистыми, в ярких стеклянных бусинах и с бахромой. Пол был из плитки размером с мои ногти, мозаика изображала лорда-фейри, вонзающего кинжал в пятку леди-фейри, которая сжимала его ногу зубами. В стиле Фейвальда. Вокруг их были существа фейри с большими и яркими глазами, заняли драматичные позы — единороги, совогрифины, фениксы и даже дракон.

— Откуда ты знал? — выдавила я.

В широкой чаше не было огня, но тысяча блуждающих огней гудели в высокой лампе в три раза выше меня, стенки были из стекла с пузырьками цвета заката.

— Я бывал во многих жилищах Фейвальда раз или два.

Стен не было. Пол из плитки обрывался, и дальше было ночное небо. Но была широкая кровать — старательно заправленная и окруженная черными просвечивающими шторами, зона купания с ширмами, на которых были нарисованы созвездия, широкий стол с аккуратными рядами вещей, музыкальный инструмент с огромным количеством клавиш, длинных медных трубок и свистков и цилиндрический книжный шкаф высотой с лампу, и он крутился, и при этом я не видела одну книгу дважды, хотя была уверена, что они были на местах.

Даже мой тихий голос, казалось, вызывал тут дрожь, и я сделала его еще тише.

— Если бы я была тайной, где бы я пряталась?

— На очевидном месте, — сказал Скуврель. — Где никто не подумает смотреть.

— Не парящий остров с одеялом? — едко сказала я, напомнив ему, где нашла его тайну.

Он зарычал.

— Если бы у меня был меч, я бы прорезала туда путь, — но я знала, что это было не правдой. Меч привел бы меня сюда, и пришлось бы самой искать ответ. — Что отец мог тут увидеть? Я думала, он все время был пленником моей сестры?

— Может, твоя сестра коротала время с Убийцей родни. Некоторых фейри привлекают нейтральные игроки.

Я фыркнула.

— Это твое воображение.

Он склонился так близко, что пришлось смотреть в его глаза.

— Правда или ложь, Кошмарик? Я тебя привлекаю.

Я кашлянула.

— Нет времени на игры, Валет. Помоги искать.

Его тихий смех дразнил меня, я прошла к столу. Вещи на столе показывали на любовь к порядку. Серебряная чернильница и перо стояли в одном углу. Хронометр — бесценный в моем мире — стоял аккуратно в другом углу. Ровная стопка книг была рядом с чернильницей. Из-за этого было легко увидеть, что на поверхности стола была вырезана сцена, от которой я нервно сглотнула.

— Я всегда считал эту часть странной, — сказал Скуврель. — Я восхищаюсь бессмысленными украшениями, но не знаю, как можно писать на неровной поверхности.

— Ты уже это видел? — спросила я.

— Да. Даже Убийца рода устраивает вечеринки, когда он в настроении. А этот стол — его награда. Насколько я знаю, это единственное изображение жуткой истории Подмены.

— Звучит зловеще, — я выдвигала ящики стола.

— Мм.

Я удивленно подняла голову. Скуврель никогда не молчал. Вина на его лице меня тревожила.

— Тебе лучше рассказать историю, — я осторожно перебрала стопку бумаг, исписанных красивым почерком. Там была поэзия о природе. Ода ряби на пруду, песнь лягушки в ночи, мысли о крыльях бабочек. Странно, что кто-то, занимающийся смертью, свободное время проводил за поэзией. Он все это написал. На краях даже были маленькие рисунки крыльев бабочек, цветов, облаков и лун, созвездий.

— Это не история для смертных, — бодро сказал Скуврель. — Почему бы мне не проверить кровать? Выглядит мягко.

Я ткнула его локтем в ребра.

— Расскажи, Валет.

Он пожал плечом, а я проверила следующий ящик — перья и ручки лежали в ряд согласно размера. Потом был ящик с цветными чернилами в алфавитном порядке. Все сосуды были на местах.

— Это история о смертной женщине, чьего ребенка похитили фейри, — его голос был странно робким.

— Типично, — сказала я. — Почему ты решил, что меня это потрясет?

— Мм.

Долгая пауза, я выдвинула еще ящик и нашла доску с прибитыми к ней бабочками, их названия были аккуратно записаны у каждого тела. Я хотела закрыть ящик, но одна из них пошевелилась. Я охнула и вытащила булавки. Бабочка полетела — дергано, не в том ритме, словно страдала от боли. Я смотрела, как она летит к потолку, пока не пропала среди звезд.

Я посмотрела на доску большими глазами. Другие бабочки не двигались. Я осторожно убрала булавки со второй бабочки, и она ожидал. Я стала убирать булавки и освобождать бабочку за бабочкой из плена.

— Я бы так не делал на твоем месте. Кошмарик, — бодро сказал Скуврель.

Я бы спросила причину, но ответ был очевиден. Я ощущала, как магия поднималась во мне, просила оставить подарок Убийце родни, ведь я кое-что забрала у него. Я теперь была Равновесием. Даже такой небольшой поступок из жалости приводил к моему долгу перед ним.

Горечь наполнила мой рот от мысли.

— Заканчивай историю, Валет.

Он мрачно рассмеялся.

— Как хочешь. Смертная женщина погналась за своим ребенком в Фейвальд, следовала за похитителями до Дверей Жути. Там они уложили ребенка на Кровавый камень, готовые к Возвышению.

— Я думала, вы ждали и делали это после резни, — я сохранила тон сухим. Я проверяла кресла, заглядывала под них и искала в подушках, ощупывая их, ведь там могли быть скрытые панели или карманы. Где-то точно было что-то спрятано. Мама не послала бы меня сюда зря.

— Этот случай был другим, — сказал он, следуя за мной, пока я проверяла высокую лампу, чистую зону купания, а потом к книжному шкафу. — Ребенок был одним из близнецов.

Я потрясенно посмотрела на него.

— И почему ты не хотел рассказывать мне историю?

Он поднял руки.

— Я знаю, что ты думаешь. Близнецы. Как ты и твоя сестра. Ты думаешь, что мы искали Улаг, но близнец того ребенка был мертв. Улага быть не могло.

— Но вы забрали ребенка.

— Те, кто был до меня, забрали ребенка, — исправил он. — И они решили, что со смертью ребенка смогут вызвать постоянное открытие порталов в мире смертных — ваши звездные или каменные круги. Это слабые места, окруженные упавшими звездами, чтобы выделить их, чтобы никто не забыл, что они были там.

— Каменные круги не всегда были там? — я оторвала взгляд от шкафа.

Я вытаскивала книги наугад, трясла, проверяя, выпадет ли что-то из страниц. Они все были бесполезны. Романы. Поэзия. Тут не было хорошей книги о настоящем мире, эти были только для развлечения. Я хотела кричать от этого. У кого было время читать все это? И тут не только были выдуманные истории, но и на обложках были нарисованы фантастические сцены фейри на драконах, фейри, летящих в бой среди ярких огней, вылетающих из их рук, или с пылающими мечами с них размером, или с фейри, целующим фейри-змей, обвивающих его, или бои с монстрами, которые были выше гор. Глупости.