Предел Спасения

— Четыре недели назад, непредполагаемая, первая атака. С тех пор последовали еще семь. На протяжении шести месяцев будут проведены двадцать восемь рейдов в выбранных местах в Мирах Саббат. Все они будут проведены согласно с философией, придуманной тобой и Меркюром. Тактика. Оставленные доказательства. Распространение информации. Некоторые из этих передач очень аутентичные.

— Они аутентичные настолько, насколько мы смогли их сделать, — сказал Гаунт.

— Двадцать восемь рейдов, — сказал Сайбон. — Это даже не массивное привлечение людей и боевой техники. Ничего такого грандиозного, что Магистр Войны одобрил к пополнению. Координация, самая умная часть. Это дым и зеркала.

— Это по большей части дым и зеркала, сэр, — сказал Гаунт. — Эффект будет ничтожным, если мы не проведем это нападение.

— Тогда, лучше бы тебе это сделать, не так ли? — сказал Сайбон.

Меритус Феликс Часс сидел в углу жилища Гаунта и читал с планшета. Он встал, когда вошел Гаунт. Гаунт жестом показал ему снова сесть.

— Рейвенор, — сказал Часс, показывая книгу на планшете. — Я никогда особенно не увлекался его работой.

— Серьезно? — сказал Гаунт.

— Он плохо кончил, так ведь?

Гаунт пожал плечами. — Что имеет значение, так это то, что он сначала сделал, — сказал он. Он сел за свой рабочий стол. Маддалена Дэрбилавд тихо присутствовала в дальнем углу.

— Ты всегда можешь подождать снаружи, — сказал Гаунт.

— Он не покинет моего поля зрения, — ответила она.

— У меня проблема, — сказал Гаунт. — Ты сказал мне, что ты мой сын. Это как сюрприз, так и помеха для человека в моем положении.

— Я не собирался быть...

— Чем ты собирался быть? — спросил Гаунт.

— Моя мать думает, что мне поможет, как будущему лидеру Дома Часс, научится у тебя.

— Чему научиться? Как сражаться? Чести? Долгу? Ты можешь этому всему научиться у нее.

— У моей матери?

— Нет, у нее, — сказал Гаунт, указывая на телохранителя. — Но давай минутку поговорим о твоей матери. Согласно тому, что ты сказал, ты ее первый и единственный сын. Это делает тебя наследником Дома. Почему она так рискует твоей жизнью? Первые сыновья, иногда вторые тоже, их держат под опекой и защитой, чтобы защитить генеалогическое древо. Посылание в Империум обычно судьба последующих отпрысков.

— Вергхастская философия слегка другая... — начала Маддалена.

— Я не с тобой говорю, — сказал Гаунт. Он тотчас почувствовал досаду за резкий ответ. Он не понимал, что это было, но телохранитель, на самом деле, забралась ему под кожу.

— Дом Часс всегда верил в основанное на опыте развитие, — сказал Часс. — Чтобы посмотреть Империум, чтобы узнать его, чтобы научиться у своего отца, это все те вещи, которые принесут мне пользу, когда я займу свое место.

— Твоя мать никогда не путешествовала, не так далеко, насколько я знаю.

— Ей нужно было, — сказал Часс. — Но ей, должно быть, потребовалось принять Дом раньше, чем предполагалось. Мой дед болен.

— Я не знал. Мне жаль.

Гаунт поднялся и начал задумчиво ходить. — Я боюсь, что думаю, что это насчет престижа, — сказал он. — Твое ассоциирование со знаменитым героем Улья Вервун, и получение некоторой своей славы, ты вернешься назад большим, чем просто известный наследник Дома. Что-то типа внешнего заимствованного глянца добудет тебе планетарный пост, должность губернатора. Я думаю, что у Дома Часс огромные амбиции, которые можно сделать реальными через тебя.

— Вы ужасно высокомерны, — сказал Маддалена.

— Только не говори мне, что я, так же, не прав, — сказал Гаунт.

В дверь постучали. Маддалена инстинктивно потянулась к своему оружию.

— Даже не думай об этом, — сказал Гаунт. — Войдите!

Вошел Белтайн, с Нахумом Ладдом и Рядовым Далином.

— Вы посылали за ними, сэр? — спросил он.

— Да. Войдите. Ты можешь остаться и тоже услышать это, Белтайн.

Часс поднялся на ноги. Далин с Ладдом с любопытством посмотрели на него.

— Это, как я недавно узнал, мой сын, — сказал Гаунт. Он проигнорировал их удивленные взгляды. — Я не знал, что у меня есть сын, и сейчас я обнаружил, что озабочен этим знанием. Это рискованная миссия, и вероятно, никто из нас не сможет вернуться назад. Взять сына, которого я только что встретил, на то, что, возможно, будет суицидальным предприятием, едва выглядит, как величайший пример в родительской ответственности.

Гаунт посмотрел на Ладда с Далином.

— Тем не менее, я, так же, едва ли мог его оставить на Меназоид Сигме. Он хочет присоединиться к нам. Он хочет служить с нами. Это довольно достойная амбиция.

— Я не хочу специального обращения, — сказал Часс.

— Хорошо, потому что ты его не получишь, — сказал Гаунт. — Ладд, я ненавижу добавлять что-то к твоей существующей рабочей нагрузке, но я хочу, чтобы ты подготовил и выдал бумаги о зачислении на действительную службу. Если он хочет быть Гвардейцем, лучше пусть это будет официально.

— И я так понимаю, что вы хотите, чтобы я присматривал за ним? — спросил Ладд.

— Нет. Вовсе нет, — сказал Гаунт. — Я хочу, чтобы ты присматривал за ней. — Он показал на Маддалену.

— Юный Лорд Часс, — сказал Гаунт, — высокорожденный. У него есть телохранитель. Хороший. Единственная благосклонность, которую я выкажу ему, это позволю ей остаться. Она может присматривать за ним, но она не будет мешать операциям. В тот момент, когда она будет, ты сможешь удалить ее. Моей властью. Ты можешь пристрелить ее, если потребуется.

— Он может попробовать, — сказала Маддалена.

— Ладд – Имперский Комиссар, — сказал ей Гаунт. — Если бы я был тобой, я бы даже не думал плохо о нем.

Он повернулся к остальным.

— Его светлость не должна ставить под угрозу мое решение, особенно не на этой миссии. Я не могу, и не буду, заботится о нем, или делать другие решения из-за него. Далин, ты, примерно, его возраста, поэтому я хочу, чтобы ты показал ему канаты. Нет времени для основ и ознакомления. Пусть он будет твоей тенью, и научи его всему, что ему потребуется. Я прошу это в качестве услуги, а не приказа. Когда начнется настоящее сражение, мы будем держать его подальше от главного удара.

— Я хочу... — начал Часс.

— Хватит, — сказал Гаунт. — Покажи ему канаты, пожалуйста, Далин. Кроме того, я не хочу, чтобы он компрометировал твои обязанности в качестве адъютанта. Он ест и спит, как обычный гвардеец.

— Он должен получить звание, — сказала Маддалена. — Некоторые привилегии для...

— Если он хочет научиться у меня, — сказал Гаунт, — он может делать в точности то, что делал я, и начать с низов. Либо да, либо нет. Ты просила это, так что теперь не жалуйся, когда получила. Если это ему не нравится, он может покинуть нас в точке рандеву с флотом и отправиться домой к своей матери.

Он посмотрел на них.

— На этом все, — сказал он.

Макколл, старший разведчик Танитского Первого, тихо крался по огромным и темным грузовым палубам Армадюка. Он охотился.

Двигатели урчали в отдалении. Он не собирался искать что-то конкретное. Он просто хотел получить представление о месте, изучить географию корабля. На всякий случай.

Он, так же, хотел достичь своего равновесия так быстро, как возможно. Время на корабле тревожило его. Он проходил через это ходя и изучая каждый темный уголок какого бы ни было летательного аппарата, на борту которого он находился. Это было формой медитации.

Через полчаса своего брожения вокруг, пересекая транспортную палубу, где оборудование для миссии было закреплено канатами, а воздух пах дезинфицирующим средством, он впервые увидел птицу. Она двигалась по грузовым галереям, перелетая от одной балки к другой. Она выглядела потерявшейся и в ловушке, так же, как чувствовал себя он.

Он последовал за ней. Она была большой. Двухголовый орел. Сначала, он подивился, было ли это каким-то видением, но она была достаточно реальной. Ему рассказывали, что пополнение принесло с собой на борт псайбер-животное. Талисман. Он, очевидно, потерялся.

Птица быстро улетала от него. Он следовал за ней через два маленьких трюма, затем вокруг инженерной палубы, где несколько сервиторов, казалось, не заметили птицу. Птица избегала шумных мест, палуб с солдатами, обширные и нагретые топки двигательных отсеков, где сотни членов экипажа тяжело трудились, как рабы.

Как и он, она придерживалась уединенных частей корабля.

Он задумался, как он может поймать ее, не причинив вреда. Если она будет свободно летать, он может потеряться или попасть в ловушку, и умрет от голода. Смерть аквилы накануне миссии будет совсем нехорошим знаком.

Макколл последовал за птицей в огромный трюм, который был пуст. Мусор и запасные части обшивки лежали здесь. Он услышал зовущий голос.

Орел повернулся, удивленный, а затем немедленно последовал на голос.

Он приземлился на металлическую балку рядом с двумя фигурами. Они сидели прямо в центре пустого пространства, расположившись на металлоломе, маленький огонь горел в бочке из-под масла.

Одним из людей был Эзра Ночь. Он позволял своему компаньону изучить работу своего рейнбоу.

Эзра увидел Макколла, и крикнул.

— Хистю соуле! Иди, присоединись здесь.

Макколл подошел к огню.

Другая фигура опустила рейнбоу и осмотрела Макколла с головы до ног. Он был Космическим Десантником из Ордена Белых Шрамов. Он был в полной броне, его шлем лежал на палубе у его левой ноги.

— Ты глава разведчиков? — спросил он. — Я все о тебе слышал. Присядь.