Предел Спасения

VI. ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ

На борту Высочества Сира Армадюка только звон корабельных звонков отмечал течение времени. Здесь не было смены дня и ночи. Некоторые корабли устанавливали дневной/ночной цикл посредством своих световых систем, но это, определенно, не было привычкой Капитана Спайки. Армадюк плыл вперед в состоянии сумеречного мрака, с угрюмыми и наполовину освещенными палубами. Были кое-какие разговоры о сбережении энергии и экономии резервов, но лишь немногие могли избегать подозрения, что условия проживания были неслучайными. На некоторых палубах энергия была полностью и необъяснимо отключена на часы. Отопление и циркуляция воздуха некоторых секций и отделений отключались, а затем, спустя какое-то время, возобновляли свой бронхиальный дребезг каналы и воздуховоды. Общим мнением было то, что мрачные условия на Армадюке не имели ничего общего с консервативным подходом Капитана Спайки к потреблению энергии, а были полностью связаны с механическим обветшанием и упадком.

На солдатских палубах, мужчины и женщины подразделения и его свиты собирались вокруг горелок, или работали при свете фитилей. Большинство спали на много часов дольше, чем это было необходимо. Ощущая неудовлетворенность, Харк инициировал программу фитнеса и тренировок, что включало в себя свободные марши и забеги отрядов вокруг внешнего периметра главных грузовых уровней, круг, почти в пять километров.

Скука и бездействие были настоящими опасностями путешествия в варпе. Ограничение в передвижении и безделье позволяли разумам застаиваться, позволяли тревогам расти. На одной чаше весов было бы недовольство и упадок духа, и чаша бы поднималась вверх через ссоры и междоусобицы, криминальную активность и мятежное поведение. Подавленные разумы так же гораздо более легко могли стать добычей сил варпа.

Секретные оценки времени поездки в точке отправления предполагали от трех до шести дней до Солнца Тависа, для соединения с флотом, и затем еще шесть до Предела Спасения. Это не было точной наукой. Некоторые варп-маршруты оставались стабильными веками. Другие исчезали в багровых водоворотах на ночь.

Все типы переменных влияли на время путешествия, как оцениваемые корабельные, так и внешние звездные. Кто-то мог путешествовать месяц и прибыть за день до своего отправления. Кто-то мог отправиться в трехдневный перелет, и его могли больше никогда не увидеть. Если основная часть распределенной энергии Армадюка была перенаправлена на поддержание когитаторов двигателя варпа и на помощь Навигатору корабля, чтобы отслеживать сигнал Астрономикона и удостоверяться в самом лучшем возможном векторе, тогда пассажиры и команда Высочества Сира Армадюка будут весьма благодарны.

Только звон корабельных звонков отмечал течение времени, но это было только местным временем корабля, показателем вращения часов, которые он взял с собой во враждебный океан времени снаружи.

Нахум Ладд спешил через жилые палубы с документами о зачислении на действительную военную службу, которые ему, наконец-то, удалось подготовить для Меритуса Часса. Он надеялся подготовить их к концу первой ночи на борту, но сейчас уже давно был второй день. Были инспекции, которые нужно было провести, нужно было разместить расквартированные войска, и были обычные расхождения между фармакологическими припасами и другим оборудованием, записанными, что они на борту, и тем, что, на самом деле, было в наличии. Задолго до длительного пребывания на Балгауте, но особенно с тех пор, у полка была хроническая проблема с потерянными медикаментами. Ладд и Харк плотно работали с Дорденом и Керт, чтобы уменьшить потери, без особой пользы. Внутри Имперской Гвардии всегда был серый рынок материалов снабжения, а иногда он был совершенно черным. В ранние дни, Роун был главарем неофициальной деятельности, но он делал видимые усилия, чтобы держать свои руки чистыми. Либо он был хорошим лжецом, либо другие узурпировали его криминальное предприятие. Ладд присматривал за несколькими людьми. Люди всегда ищут власть и контроль, и звание было одним из способов обеспечить это. Были и другие. Проблема с Танитским Первым была в том, что они были верными. Они были верны Трону и они были верны Гаунту, но эта верность глубоко укоренилась, так что они были практически пагубно верны друг другу. Это означало, что они образовывали замкнутые группы и хранили секреты. Тайные делишки, которые происходили в сердце каждого полка, были особенно тайными у Призраков.

Ладд был совершенно выбит из колеи появлением Часса. Он поговорил об этом, по секрету, с Харком.

— Ты встревожен, — сказал ему ранее Харк.

— Как вы это поняли?

— Молодой человек, молодой комиссар, следующий по следам своего начальника, протеже Гаунта, — сказал Харк. — Затем появляется реальный сын.

— В той версии реальности, которую вы описали, я вижу себя в качестве сына Гаунта? — спросил Ладд.

Харк кивнул. — Ты даже подстригаешься так же.

— Я думал, что был вашим протеже, — сказал Ладд.

Харк фыркнул.

— Мечтай. Я единственный в своем роде.

— Это, всего лишь, еще одна из ваших систематических издевок, чтобы держать меня в тонусе, так ведь? — спросил Ладд.

— Если бы я тебе это сказал, это все равно не имело бы никакого полезного эффекта.

Ладд не был убежден. Было, возможно, слегка правдой, что ему не нравилась мысль, что у Гаунта вскоре может появиться новый фаворит. Но было кое-что еще. Часс выглядел почти, как Гаунт. Как только это понимаешь, это становится болезненно заметным. Он был худым и слегка грациозным в сравнении, конечно же; просто мальчик, и грациозный, даже хрупкий, но Ладд рассмотрел в нем похожесть. Если на то пошло, юные черты Часса были даже еще более утонченными. Передалось по наследству от его матери, возможно. Гаунт был хорошо сложенным человеком. Часс, будучи взрослым, будет больше, чем просто красивым.

Это было осознание, с которым трудно было иметь дело. Ладд видел Гаунта в Чассе. Чувствовалось так, как будто он уже знал его. Это заставляло его восхищаться им, даже не зная его и не желая узнавать. Он реагировал на Часса, и это ему не нравилось.

Маршрут Ладда провел его вниз по широкой лестнице снаружи казарм Вергхастцев, мимо занимательного зрелища, как Макколл показывает двухголового орла смеющемуся Майору Паше. Она звала своего знаменосца, чтобы он взял на себя ответственность за талисман, который хлопал крыльями и щелкал клювами на поднятом запястье Макколла. Женщина из свиты, отягощенная ведрами для прачечной, остановилась, чтобы посмотреть и посмеяться.

Арочный проход слева от Ладда выходил на сборную палубу, вспомогательный ангар, который можно ввести в эксплуатацию с помощью грузовых лифтов, идущих с главной палубы. Он был размером со строевой плац. В его центре он увидел единственную тренирующуюся фигуру.

Фигура была смутной. Это была тренировка ближнего боя, осуществляемая с помощью копья и зависшего тренировочного дрона.

Он замедлился и остановился. Он смотрел. Это было неподдельно пугающее изображение скорости, навыка и агрессии.

Хотя ему и надо было кое-что сделать, Ладд глубоко вдохнул и пошел в ангар.

Пока он приближался, фигура крутанулась и, наконец-то, достала до дрона, уничтожив его клинком копья. Дрон упал на палубу. Воин наклонился, поднял разбитый дрон и кинул его в ведро, где лежали остальные разбитые дроны. Он взял еще один из ящика рядом с ведром, и приготовился включить его и запустить.

— Что тебе надо? — спросил он. Он даже не посмотрел на Ладда.

— Я бы хотел знать, если мне разрешено задать вопрос.

Брат Катер Холофернэс из Железных Змей повернулся, чтобы посмотреть на него. В одной лапище у него было массивное копье и дрон в другой. Ладд чувствовал страх в своих кишках, в своем желудке, в своем горле.

— Комиссар?

— Да. Ладд.

— В любом случае, меня не волнует твое имя. Ты дисциплинарный офицер?

— Да.

— Я дам тебе один ответ, — сказал Холофернэс. — Задавай свой вопрос.

— Вас здесь трое. Трое, предоставленных нам для это миссии. Почему три различных Ордена?

— Это твой вопрос?

— Да.

Холофернэс поджал губы.

— Ты дисциплинарный офицер. Ты должен знать, что невыгодно и неуместно прерывать человека, когда он тренируется для войны, — сказал он.

Ладд выдержал паузу.

— Это ваш ответ?

— Да.

— Но...

— Я не говорил, что мой ответ будет соответствовать твоему вопросу.

Ладд открыл рот, но он не знал, что еще сказать.

— Теперь ты можешь идти, — сказал Холофернэс.

Ладд повернулся. Он услышал гул дрона, когда его запустили. Он услышал рубящий звук копья, когда оно начало кружиться.

— По правде, я не хочу знать, — сказала Элоди.

— Это совсем не правда, — сказала Юнипер. Занимательное отвлечение на орла закончилось. Женщины направлялись к прачечной.

— Ты поможешь нам с сегодняшней стиркой, так ведь, Элоди? — спросила Урлинта.

— Нет. Почему вы стираете? — спросила Элоди. — Мы в поездке всего лишь день.

— Всегда есть, что постирать и заштопать, — сказала Юнипер.

— Сразу можно сказать, что она женщина офицера, так ведь? — засмеялась Урлинта.

— Что касается этого дела, — сказала Юнипер, — ты бы хотела знать.

— Я думала, что он был порядочным человеком, — сказала Элоди.

— В целом, это общее мнение о твоем хорошеньком капитане, — сказала Юнипер.

— Повторюсь, — сказала Нилвен, — он – мужик. И он – гвардеец. Они воткнут это куда угодно.

— Нилвен не очень помогает, — сказала Юнипер Элоди. — Значит, он знает эту женщину, эту офицершу? С Вергхаста, говоришь? И что?

— Она очень привлекательная, — сказала Элоди.

— Ох, дело закрыто, — сказала Урлинта.

— Ты сама ее видела? — спросила Нилвен.

— Он собирался просить меня выйти за него замуж, — сказала Элоди. — У него есть бумаги. Затем он этого не сделал. Он не сделал это в тот день, когда прибыла она. У них есть история, и это заставило его дважды подумать.

— Милая, — сказала Урлинта, — если бы Даур был тем, кто собирался бы вот так бросить тебя в тот же момент, когда следующая пара сисек...

— Офицерских сисек, — вставила Нилвен.

— ...офицерских сисек проходит мимо, — продолжила Урлинта, — он бы не позволил тебе подписать бонд для такой поездки, как эта.

— Урлинта права, — сказала Юнипер. — Он бы не позволил тебе отправиться на такую экскурсию, не на такую как эта, если бы он не был серьезен. Это было бы просто непростительно.

— Хотя, — сказала Нилвен, — хотя – он мужик. И гвардеец. И в этом случае быть бессердечным ублюдком – стандартная действующая процедура.

— Нилвен... — начала Юнипер.

— Я скажу тебе, они воткнут это куда угодно.

— Я воткну тебе куда-нибудь, — сказала Урлинта.

— Это не поможет, — сказала Юнипер. — Мы все знаем Даура. Он хороший человек. Один из лучших. Ты можешь просто поговорить.

Элоди нахмурилась.

— Я была уверена, — сказала она. — Я бы никогда не покинула Балгаут, если бы чувствовала по-другому. Я бы никогда не выбрала такую жизнь. Без обид.

— Без проблем, — сказала Нилвен. — Никто из нас не выбирал такую жизнь, так ведь, леди? Она выбрала нас.