XII. УНИЧТОЖЕНИЕ ЗАРЕГИСТРИРОВАНО
Какой бы разум не управлял демоническим кораблем Оминатор, его ликующая жажда убийства была такой сильной, что он запоздало осознал то, что Армадюк и Либертус поставили его в невыгодное для обороны положение.
Они встретили его безудержное наступление на Имперскую позицию со спокойной решимостью, перехватив его траекторию, так что Оминатор был вынужден пройти между ними. Возбуждение от наступления Оминатора было таким, что он слишком разогнался. Стало очевидно, что он не сможет внезапно затормозить или выполнить уклонение вовремя, не поставив себя в еще более уязвимое положение. Любая попытка вывернуться из тактического замка израсходовала бы огромное количество его энергетических резервов и безнадежно выбила бы его из положения на боевой сфере.
Он продолжал вопить свое имя. Щиты вокруг его носа и боков начали пульсировать субфотонным мерцанием цвета разорванных внутренностей. Механические органы вдоль его хребта и между лезвиями его ребер начали пульсировать, когда он начал собирать энергию для удара из главного орудия.
Монотонно продвигаясь, Армадюк и Либертус обменялись краткими невербальными сигналами и начали поливать огнем вражеский корабль. Два потока артиллерийских обстрелов вырывались от Имперской пары, сходясь подобно линиям какой-то адской схемы на Оминаторе. Потоки были узорами от пульсирующих и направленных энергетических орудий, объединенными выстрелами сотен батарей, подчиненных капитанским когитаторам слежения. Тяжелые артиллерийские системы выплевывали потоки снарядов, ракет и баллистических зарядов типа корабль-корабль.
Оминатор впитывал это не замедляясь, принимая титанический обстрел от Либертуса передними щитами левого борта и разрушительное насилие от слегка вырвавшегося вперед Армадюка правым бортом и килем.
Два корабля продолжали свое непреклонное наступление. Оминатор наступал в лицо их сконцентрированной ярости, по-видимому, не обращая внимания, как будто атака была абсолютно тщетной. Скорострельность была колоссальной. Два артиллериста на Либертусе были убиты отдачей, пытаясь обслужить тяжелые батареи достаточно быстро, а техник на борту Армадюка сгорел от обжигающего лазера. На своем командирском кресле на борту Армадюка, Спайка размышлял о том, что он никогда не видел корабль, который выдерживает такую безжалостную порку.
Оминатор провизжал свое имя и попытался выстрелить, но адская молния не смогла развиться настолько, чтобы хлестнуть с корпуса. Он попытался снова, а затем снова: еще две или три провалившихся попытки при зажигании.
Затем его щиты отказали, а его корпус разорвался, как проколотая мембрана. Энергии щита волной потекли в пустоту вокруг него, как чернила на воде, как порванная парусина, несомая рядом с потерпевшим кораблекрушение кораблем, как порванный яичный мешок.
Что-то катастрофическое произошло глубоко внутри корпуса демонического корабля. Там был значительный, хотя приглушенный, взрыв, глубоко внутри корабля, примерно в двух третях длины его корпуса. Это не был огромный, удовлетворительный солнечный взрыв уничтожения, но это вырвало наружу куски палуб и внутренней структуры. Наружу извергнулись облака горящей, токсичной энергии и атмосферы. Каркас задрожал.
Затем Оминатор умер. Все источники света на его борту потухли, даже адское красное свечение в его центре. Исходящая от него энергетическая сигнатура исчезла, кроме клочков радиации и пламени, вырывающегося из его поврежденных секций. Его двигатели отказали. Его механизмы отказали. Его реакторы отказали. Он стал, за секунду или две, инертной, мертвой глыбой черного машинного хлама, обожженной и продырявленной. Несомый своим собственным импульсом, он начал поворачиваться, нос начал задираться, обломки начали вылетать из него, как спиральный след от пара.
Имперские корабли прекратили огонь. Они ждали, готовые к действиям, на тот случай, если это была уловка, на тот случай, если демонический корабль решил превратить себя в оружие и протаранить одного из них.
Он был безжизненным. Продолжая двигаться дальше, вращаясь, как брошенный кусок металлолома, он пролетел между ними, оставляя за собой обломки.
— Уничтожение зарегистрировано, — выкрикнул Офицер Обнаружения.
— За Императора, — прорычал Спайка.
Пока Армадюк и Либертус делили свое убийство, огромная Сепитерна повернула свои орудия против Некростар Антиверсала. Вражеский корабль пересек основную линию обстрела Имперцев, впитывая огонь от эскортных кораблей, пока осуществлял быструю атаку вдоль дуги боевых кораблей, на диагонали к плоскости боевой сферы.
Горхэд, свирепый маленький зверь, стрелял, чтобы поддержать своего собрата, пытаясь подавить стрельбу с линии обстрела и нарушить любое нацеливание на Некростар. Облако маленьких кораблей сформировало передовую линию Имперцев, массивный круговорот, подобный пыльце, рассеявшейся от цветка. Яростные стаи, вместе с более тяжелыми эскадрильями поддержки, вылетевшими из Имперских кораблей, врезались в боевые порядки кораблей Архиврага. Одна особенно продолжительная дуэль происходила, чтобы удерживать демонические перехватчики подальше от Аквилы, на которой находился Лорд Милитант.
Главный орудия Горхэда записали на свой счет приличный удар по Имперскому разрушителю под названием Фаланксор, достаточный, чтобы испортить его пустотные щиты, и привести их в неэффективное состояние на достаточно долгое время, чтобы позволить Некростар Антиверсалу продвинуться дальше. Некростар Антиверсал плевался массивными, взрезающими корпус ракетами, в Имперский флагман, а его главные энергетические батареи готовились к удару.
Сепитерна, практически недвижимый остров, больше десяти километров в длину, выдвинулась, чтобы отбиться от назойливого гостя. Лучевое оружие, красные вспышки в коричневых сумерках пустоты, нашли и нейтрализовали ракеты, зажигая краткие яркие вспышки белого огня. Затем выстрелили главные орудия, и отбросили наступающий корабль Архиврага в сторону. Некростар Антиверсал развернулся, полностью потеряв контроль. Носовая секция его левого борта засветилась ярким внутренним пламенем, и распыленные структурные обломки выплеснулись из его накренившейся громады. Он прекратил орать свое имя и вместо этого просто орал.
Сведенный с ума от повреждения и боли, Некростар Антиверсал выправил себя и начал убегать. Бегство могло стать следствием неисправности двигателя или потери управления. Оно было безумным и опрометчивым. Двигатели реального пространства Некростара зажглись на полную мощность, один из них, явно, не заработал и был поврежден до такой степени, что корабль, убегая, оставлял за собой грязную дорожку из горящего топлива и радиации. Он помчался прочь, как комета, и направился к дальним границам системы, как поруганная гончая, побитая и убегающая с визгом.
Капитан Спайка понимал, что его техники отчаянно хотят снизить мощность щитов. Поддержание их на максимуме истощало резервы с кошмарной скоростью. С пятьюдесятью процентами уничтоженной силы врага, битва была, определенно, закончена. Любое понимание тактической логики могло сказать об этом.
Спайка по своему горькому опыту знал, что когда дело доходит до пустотной битвы с Губительными Силами, места для тактической логики было мало или вообще не было. Он, за много лет в качестве младшего офицера, изучил поведенческие привычки больших плотоядных, особенно при таких обстоятельствах, как охота, защита добычи или защита семейной группы или молодняка так же хорошо, как и их действия, когда они ранены или загнаны в угол. Так, обнаружил он, наиболее часто вели себя корабли Архиврага. Они не просчитывали стратегические ходы, как будто боевая сфера была гигантской, трехмерной доской для регицида. Они не соблюдали обычаи и тактику Боевого Флота, изученные офицерами Имперского Флота.
Они сражались, как животные в ловушке, как раненые неконтролируемые звери, загнанные в каньон, как хищники в лесном мраке. Они игнорировали логику, или технические сравнения, или оценку опасности когитаторами.
Поэтому, по обдуманному мнению Клеменсева Спайки, мнению, которого не разделял Тактический Департамент Имперского Флота, мнению, из-за которого, вероятно, прогресс его карьеры тормозился годами, Архивраг часто побеждал.
Тормаггедон Монструм Рекс, чудовищный боевой корабль вражеских сил, повернулся к ним. Он потерял аппетит к прямому сражению с могучей Сепитерной и ее мощным оружием, но он, очевидно, был совершенно готов сделать пару парфянских выстрелов по Армадюку и Либертусу, выдвинувшихся вперед и уязвимых, какими они и были.
Спайка приказал совершить тяжелый разворот назад к солнцу, и посмотрел на дисплей стратегиума, чтобы увидеть, что Либертус делает то же самое. Если они смогут, по меньшей мере, поместить себя в оптимальной досягаемости основной линии огня, может быть, этого будет вполне достаточно, чтобы отговорить монстра от набега на них.
Но Рекс был быстрым. Это был самый большой корабль, вовлеченный в бой; не такой неторопливый и широкий в талии, как величественная Сепитерна, но длиннее и значительно большего тоннажа. Тем не менее, он ускорялся, как фрегат. Легкий фрегат. Это был практически самый шустрый супертяж, которого видел Спайка после Палодронской Кампании против гадкого искусственного мира. Его внутренний свет, угольно-красный, засиял, как будто раздули кузнечный меха. Он активировался, оружие начало накапливать энергию для выстрела.
Сепитерна поспешно открыла огонь из всех своих орудий, но это был жест, у которого был незначительный практический эффект в установленные сроки. Агрессор Либертус, сам по себе значительный корабль, начал стрелять, пока разворачивался, выпуская столько снарядов, сколько мог, в приближающегося монстра. Щиты демонического корабля держались твердо. Обстрел Либертуса, достаточный, чтобы ободрать улей до внутренней структуры, отскакивал от пустотных щитов, как фейерверк.
Рекс выстрелил. Энергетический хлыст, настолько яркий, что это был вообще не цвет, ударил Либертус в поясницу, лопнул его щиты, как мыльный пузырь, разбил вдребезги оболочку корпуса, и проделал дыру в палубах, как будто кто-то расколол декоративную сахарную глазурь, чтобы отрезать кусок торта. Это не был один удар, одна вспышка. Дергающийся, извивающийся энергетический канат связывал два корабля вместе, подобно электрической дуге, почти двадцать секунд. Точка удара была ярче, чем в точке сварки. Горящая энергия потекла через Либертус, разрезая его по линии, которая пролегала вдоль его хребта, по направлению к носу. Крейсер был почти разрезан пополам по всей длине. Когда ужасное оружие, в конце концов, отключилось, Либертус развалился, не аккуратно пополам, как ореховая скорлупа, но на две большие секции вдоль хирургически прямой линии. Почти треть тоннажа крейсера откололась по левому борту от центра до носа, броня раскалывалась, как стекло, внутреннее содержимое, команда и обломки, облаком полетело в пустоту, как дым. Рассечение было настолько точным, что Спайка мог видеть поперечный разрез сквозь палубы на своем наблюдательном устройстве, как демонстрацию поперечного сечения в одной из витрин в Адмиралтействе. Он видел горящие внутри пожары, рвущиеся переборки, утечку атмосферы, гидравлических и прочих жидкостей, утекающих ртутными каплями. Он увидел блестящие осколки и осознал, что это были кучи невесомых трупов.
