Заклинательница драконов в Академии Волшебства

Глава 23

За стенами академии на меня обрушилась бурная, красочная обычная жизнь, которой мне так не хватало! Торговые ряды, самоходные повозки и запряжённые лошадьми, лавочники, посыльные! Движения, крики, цокот копыт по мостовой, мальчишки с корзинами цветов проскользнули мимо меня по улице. Если не считать зеленокожих стражей-великанов за спиной, всё было великолепно живым и нормальным. И хотя витрины в столице Ихигару были ярче, чем в моём родном городе, кожа людей больше обласкана солнцем, здесь царила другая мода, крой платьев и сюртуков, мне казалось, что я вернулась в детство, когда были живы мама и папа. Почудилось, будто стоит побежать по улице и до того угла, свернуть… А там они на площади стоят и улыбаются, держась за руки, как всегда влюблённые друг в друга. Мама в белом нарядном платье, папа красивый и такой мужественный, в строгом сюртуке, подчёркивающем его фигуру. Они обрадуются мне и чуть-чуть пожурят потому, что я снова потерялась в толпе артистов и фокусников. И всё будет хорошо…

Мне так живо это представилось, что я и правда прибавила шагу и сорвалась, побежала до угла. Но, конечно, я знала, что за ним нет ни площади, ни родителей, и это совсем другой город. А сердце всё-таки сжалось.

Я остановилась на перекрёстке и закрыла глаза, прислушиваясь к шуму улицы: пусть ещё мгновение они побудут тут, будто бы со мной. Но хриплый извозчик выругался прямо над ухом, заржала лошадь, и я инстинктивно отскочила подальше, к дому. Дама в платье с синими воланами вскрикнула, потому что я отдавила ей ногу, и бросилась прочь, как от умалишённой.

Я выдохнула иллюзии и вернулась в реальность. Собственно, пора было делом заняться. Уже знакомая лавка модистки была в двух шагах. Я толкнула дверь и вошла под звон колокольчика.

В лавке пахло цветами, возможно, от роскошного букета пионов в богатой витрине. Меня встретили безголовые фигуры манекенов, одетые в бальные платья: розовая кисея и ажурное кружево слева, бежевый с золотом корсет и тяжёлые складки до полу справа. Рулоны тканей в стеллажах строго по цвету: от тёмных до акварельных, почти белых, как палитра. За цветочными гирляндами в глубине лавки со специальных коконов свисали образцы материалов, похожие на сказочные паруса неведомых кораблей.

Я вдохнула глубоко и не удержалась, провела ладонью по шёлку. Он заструился между пальцами, лаская, как ручей. И от этой гладкой нежности мне снова вспомнились губы Алви. Внутри меня стало горячо, я вспыхнула и убрала руку.

— Я могу помочь, юная леди? — выплыла из-за тканей, как из-за кулис модистка.

Я её узнала и, судя по взгляду, она меня тоже. Вот только сейчас я рассмотрела молодую женщину внимательнее, потому что не нужно было больше торопиться в превращении из нищенки в человека. Я подумала, насколько богаче я стала за эти несколько дней. И мысленно поблагодарила Вёлвинда.

Модистка не была красавицей в полном смысле этого слова, но на неё хотелось смотреть: смоляные локоны, чёрные глаза с томной, восточной поволокой, но при этом прямой, я бы сказала, деловой взгляд. Изящные, не вычурные украшения и удобное, но в то же время красивое платье, подчёркивающее женственность. Для того, чтобы заниматься ремеслом и так удачно, наверняка нужен твёрдый характер и сноровка. И я ей сразу об этом и сказала:

— Можете. Вы — потрясающая!

Тонкая бровь женщины изогнулась удивлённо.

— Благодарю…

И я покраснела, поняв, что была слишком пряма.

— Я имею в виду, что вы выглядите, как леди, и при этом… занимаетесь своим делом. Ваша лавка тоже потрясающая! И спасибо, что вы так быстро спасли меня в прошлый раз!

Модистка улыбнулась:

— Это моя работа: помогать девушкам в радости и в трудном положении. С чем вы на этот раз, милая: с проблемой, потребностью или просто любезно зашли поблагодарить?

— Мне нужна ткань. Розовая. И кружева на платье.

Она приблизилась, её взгляд коснулся уголька на моей шее и прилип к нему. Затем модистка всё же посмотрела мне в глаза, слегка изменившись в лице, — она будто заметила во мне что-то новое.

— Отчего же только ткань, милая? Давайте придумаем фасон, и я сошью вам самое красивое платье к карнавалу. Вы так благоразумно подумали о нём заранее! Через две недели все, как обычно, вспомнят о празднике, и с ума сойдут, а мои швейлики сотрут иголки в стружку.

— К карнавалу? — удивилась я.

— Ну, разумеется! Вы разве не к Празднику Цветения хотите розовое платье?

— Я о нём ничего не знаю, — проговорила я и улыбнулась. — И не знаю, кто такие швейлики. Забавное название!

— Боже, душечка, вы не видели швейликов?! — ахнула модистка и подхватила меня под локоть: — Вы наверняка издалека! С севера, я угадала?! Идите же скорее, я вам покажу!

Заинтригованная, я позволила себя увлечь за шоколадного цвета портьеры, перехваченные широкими молочно-бежевыми лентами по бокам. Мы прошли примерочные с развешенными на плечиках всевозможными нарядами, готовыми к примерке; белыми сорочками и будто невзначай оставленными на комоде красивыми деталями белья, рулончиками шёлковых чулок, жемчужными бусами и флаконами духов.

Всё это было разложено с игривой небрежностью, и манило потрогать сугубо женские вещицы или хотя бы посмотреть поближе. Белое кресло и три большие зеркала в рамах на колёсиках. Кудрявая помощница в скромном голубом платье поправляла в вазе ветки лилий. Она присела в книксене передо мной, и я ответила ей тем же.

— У вас тут настоящее женское царство! — воскликнула я. — Как я всего этого не заметила в прошлый раз?!

— Вы слишком спешили, душечка, — проворковала модистка и открыла рукой плотно задвинутую портьеру. — А вот здесь уже совсем другое царство, смотрите!

Над разложенными на трёх широченных столах деталями платьев жужжал целый рой крошечных существ с крылышками. Похожие на человечков с большущими, как копья, иголками в руках деловито порхали и шагали по тканям. Как над цветочным полем с бежевым, лиловым и лимонными соцветиями существа дружно протягивали нити, как тросы, завязывали на концах швов узелки, отрезали лишнее острыми краями крылышек и делали всё так проворно и точно, словно это не составляло им никакого труда. А строчки выходили идеальными, два сшитых края практически сливались друг с другом.

— Прислушайтесь, их крылышки звучат в унисон, как музыка. Нет ничего приятнее моему слуху, чем звон колокольчика входной двери и песни швейликов. Никто не справится со швами лучше и быстрее них! — сказала модистка. — И что же, вы всё равно хотите шить сами?

— Конечно, так безупречно я шить не смогу, — призналась я. — Но, боюсь, моих накоплений не хватит на услуги вашей прекрасной мастерской.

— И сколько же у вас припасено на красоту, душечка?

— Тридцать монет.

Двадцать и сдачу от покупок я решила приберечь, мало ли что.

Модистка озадачилась.

— Да, боюсь, такой суммы вам и на достойную ткань не хватит. Ну, разве что… — Она ловким движением отцепила от декольте круглое стёклышко на цепочке, которое я приняла за экстравагантное украшение, и поднесла его к моему угольку. — Если вы согласитесь уступить мне это украшение, его вполне хватит и на ткань, и на покрой, и на работу самых проворных швейликов и швейлиц.

Я коснулась драконова подарка и прикрыла его.

— Простите, это не продаётся.

— Как жаль. Такой заряд магии! Вы ведь понимаете, что я не маг, хоть и удачно пользуюсь артефактами и сотрудничаю с волшебным народцем? И плачу я им не деньгами, а магией, и вашего кулона хватило бы не на одно, а на добрый десяток платьев… — чарующе проговорила она.

Я качнула головой:

— Извините, не продаётся. — Глянула на чудных маленьких швейликов, которые трудились, не обращая на нас никакого внимания, и вздохнула: — Я бы могла предложить вам свою работу в обмен на ткань, но, кажется, работников у вас хватает… Извините. У вас в любом случае волшебная лавка. Спасибо за то, что показали всё это!

Я собралась уйти. Она тронула меня за руку.

— Постойте, душечка. Не сдавайтесь так сразу!

Я взглянула на неё с надеждой.

— Вы на самом деле в прошлый раз меня тоже выручили, — улыбнулась модистка.

— Я?

— Да, именно вы! Вы забрали то платье, от которого отказалась студентка вашей же академии. Да причём так некрасиво поступила, когда всё уже было готово после нескольких примерок. Представьте, милочка, она послушала насмешки трёх своих так называемых подруг и просто не стала платить. Едва ли не швырнула мне счёт в лицо. А девушек настолько стройных и с такой тонкой талией не так много в академии, уж поверьте!

Интуиция затрезвонила в звоночек, и я спросила на всякий случай:

— Подруги той студентки случайно не были невысокой невинного вида блондинкой, хищной брюнеткой и рыжей девушкой с лисьим лицом?

— О, как точно вы описали мисс Пелье, мисс Ковальски и мисс Сирадэ! — протянула модистка и, будто проникнувшись доверием, потеряла маску дамы из высшего общества и сделала жест, больше приличествующий для рынка, словно отмахнулась от неприятного запаха. — Впрочем, эта троица везде успевает отметиться.

— Увы, да. — Я задумалась: — А отчего же ни одна из них ничего не сказала, когда они увидели меня в этом платье? Вы, кстати, не расстраивайтесь, оно мне очень нравится! Я бы и бОльшую цену за него заплатила!

— Спасибо, дорогая! — прониклась ко мне модистка и разулыбалась как доброй знакомой: — И что же мы так приятно общаемся и до сих пор не представились друг другу? Я мисс Мансура Наджи, называйте меня просто мисс Мансура, люблю своё имя! А как вас зовут?

— Танатрея Стоули. И можно просто Трея, — с радостью ответила я. — У вас красивое имя!

— Благодарю, моя милая, — сказала модистка. — И хотя у меня нет никакого права вам что-то подсказывать, всё равно посоветую, как более опытная женщина более юной. Сразу видно, что вы прелестны и чисты душой, поэтому держитесь подальше от этих троих.

— Вы что-то о них знаете? — навострила я уши.

Модистка, понизив тон, кивнула:

— Ничего не скажу о мисс Ковальски, но мисс Сирадэ — дочь самого опасного чёрного мага в стране песков, а Лили Пелье из рода королевского казначея. И, как все говорят, шагает по головам, потому что если станет выдающимся магом, тот назначит её единственной наследницей из сонма двоюродных и троюродных претендентов. Казначей страшно богат, но бесплоден, слышали об этом?

— Нет. Я здесь человек новый. А откуда вам столько всего известно? Вы же не из Академии…

— О, милая Трея, — рассмеялась мисс Мансура. — Разве не здесь шьют себе наряды девушки и преподаватели? Есть, конечно, и другие модистки в городе, но лавка мисс Мансуры Наджи считается лучшей.

— По праву.

— Кстати, говорят, Всевышний наказал ту студентку, — проговорила мисс Мансура. — Не подумайте, я никому не желаю зла. Но справедливость мне по душе. Сегодня мне рассказали, что кто-то заворожил её, и она без памяти очутилась посреди холла. До сих пор не в себе.

— Данка Маджоре? — ошеломленно спросила я. — Вы говорите о худенькой блондинке с бытового факультета?

— О, вы тоже в курсе! — закивала мисс Мансура и доверительно прибавила: — Насколько я знаю людей, а я их знаю прекрасно, я уверена, что не обошлось без этой троицы. Они, кстати, говорили, что в свое общество не примут дурнушку в таком ужасном платье, мол, опозорит. И это о моём произведении они так сказали! Я до сих пор теряю слова от возмущения! — Он вскинула руки и будто вышвырнула воспоминания о них прочь за окно и снова мне улыбнулась. — Так что вы меня выручили, дорогая, пришли и купили платье как раз после этих нахальных девиц. И поэтому я вам и только вам продам остаток ценнейшего отреза из лепестков сиали за ваши тридцать монет. И больше ничего за это не попрошу.