Анарх

XII. КИМУРАХ

Человек, который собирался убить его на рассвете, пришел, чтобы спасти ему жизнь в середине ночи.

Ключи скребли в замках старой двери камеры. Нужно было три ключа, чтобы отпереть большую плиту потертого металла. Обычно, рутина открывания была методичной и точной, но это звучало поспешно и суетливо.

Маббон терпеливо ждал. Он мало чего мог сделать. Железные кандалы на его запястьях приковывали его к полу тяжелой цепью. Он мог стоять и ходить в маленьком круге в узком пространстве грязной камеры, или он мог сидеть на рокритовом блоке, который служил стулом. Они всегда приказывали ему сидеть, когда входили, и он предпочел это.

Тяжелая дверь открылась, скрипя на своих металлических петлях. Замак посмотрел внутрь на него. Замак был одним из шести охранников, которые присматривали за Маббоном по часам. Он был Урдешцем, крепко сложенным человеком из 17го Тяжелого Штурмового Отряда, который предоставил всех шестерых членов охраны.

Замак выглядел взволнованным, его лицо было красным, на его лбу был пот. Его камуфляжная куртка была расстегнута, как будто у него не было времени, чтобы должным образом застегнуть ее на пуговицы. На нем не было его нательной брони.

Он вошел в камеру, доставая ключи, которые подходили кандалам. Никакого обыска тела. Никакого охлопывания. Ни одного из обычных, скрупулезных протоколов.

— Я, обычно, не вижу тебя в этот час, — сказал Маббон.

— Мне нужно увести тебя, — сказал Замак. Он пытался найти правильный ключ. Его руки тряслись.

— Уже рассвет? — спросил Маббон.

— Заткнись, — сказал Замак. Он тяжело дышал. — Они уже прошли двор. Они убивают всех.

Маббон уже был осведомлен о выстрелах в последние десять минут. Лазерный огонь, случайный, его трескучий звук приглушался толстыми каменными стенами тюремного блока.

— Кто? — спросил Маббон.

— Твой вид! — выплюнул Замак. — Твоя грязь!

Маббон кивнул, понимая. Это было неизбежно. Он ожидал этого.

— Сыны? — спросил он. — Сыны Сека?

— Я не знаю, что они такое!

Маббон пожал плечами, насколько позволили цепи.

— Команда ликвидации, я так думаю, — безмятежно сказал он. — Мортуак Нках. «Сила угасания». Я представляю себе, что они могли послать.

Замак потеребил и отстегнул тяжелый наручник на правом запястье Маббона.

— Мне нужно увести тебя, — сказал он. — Вывести тебя отсюда. Отвести тебя в безопасное место.

— Почему? — спросил Маббон.

Замак уставился на него. — Они идут, чтобы убить тебя, — сказал он.

Маббон кивнул. — Я знаю, что идут, — ответил он. — Замак, ты, по расписанию, должен убить меня на рассвете.

— Ага, — произнес Замак, возясь, чтобы найти подходящий ключ к другому наручнику. Гарик, лидер отряда S, донес расписание Маббону двумя днями ранее. На рассвете, шесть человек из охраняющего его отряда заберут его из камеры, проводят его на двор, поставят его у стены, и пристрелять его. Маббон не знал, кто из них, на самом деле, прервет его жизнь. Это мог быть любой их них. Все шестеро могли выстрелить из своих лазерных винтовок одновременно. Ему, как ему сказали, предложат повязку на глаза.

— Ладно, я не понимаю, — сказал Маббон. — Вы хотите, чтобы я умер. Они хотят, чтобы я умер. Отойди в стороне и позволь им достать меня.

— Я не могу это сделать! — воскликнул Замак. Он выглядел испуганным от предложения. — Мне нужно вывести тебя...

— Почему? — спросил Маббон. Н был неподдельно озадачен. — Сыны убивают людей, чтобы добраться до меня. Убивают всех на своем пути, или так, по крайней мере, звучит. Если ты пытаешься защитить меня, ты станешь целью.

— И?

— Замак, логика несложная. Дай им добраться до меня. Спаси себя.

— Я не могу это сделать. Мне нужно перевести тебя. Это приказ.

— Если ты уведешь меня, ты, все еще, собираешься казнить меня на рассвете? — спросил Маббон.

— Конечно.

— Тогда, что... — начал Маббон.

— Заткнись! — резко бросил Замак. Он не мог подобрать ключ, чтобы освободить левый наручник.

— Я серьезно, — сказал Маббон. — Ты рискуешь своей жизнью из-за... чего? Бюрократической проблемы? К рассвету я буду мертв. Разве важно, кто сделает это?

— Заткнись нахрен!

— Я, иногда, на самом деле не понимаю Империум, — сказал Маббон. — Он настолько скован административным абсурдом и парадоксальным...

Замак стал таким возбужденным, что уронил ключи. Они упали на пол между ног Маббона.

— Дерьмо! — произнес Замак. Он наклонился, чтобы поднять их. Снаружи, поблизости, лазган выпустил три выстрела. Они услышали крик от боли человека. Крик резко оборвался.

Замак повернулся в страхе. Он вытащил свой пистолет и осторожно подошел к двери камеры. Он выглянул.

— Дерьмо, — снова повторил он. Он вышел из камеры и исчез из вида.

Маббон посмотрел на открытую дверь. Он ждал. Он посмотрел на ключи на полу у его ног. Он прочистил глотку и сел, с прямой спиной, его руки лежали на его коленях.

Он пристально смотрел на дверной проем.

Он услышал крик человека поблизости, затем залп пистолетного огня. Автоматический пистолет, опустошающий обойму. Двойной треск лазерных выстрелов, затем третий. Тишина.

Снова появился Замак. Он прислонился к раме двери камеры. Его дыхание было тяжелым, и он боролся, чтобы сменить обойму своего автопистолета. Он портил эту задачу, потому что обе его руки были скользкими от крови. В его торсе была дыра прямо под линией ребра, а его куртка и рубашка были пропитаны кровью, темные и тяжелые.

Только он воткнул свежую обойму на место, когда лазерный заряд попал ему в центр тела. Удар отбросил его от дверной рамы, и он наполовину упал, наполовину сполз на пол снаружи камеры с повернутым направо телом и раздвинутыми ногами.

Появился его убийца, заполнив дверной проем. Он посмотрел вниз на Замака, затем еще раз выстрелил в него для верности.

Убийца повернулся, и уставился на Маббона сквозь открытую дверь.

— Фегат, — сказал он.

— Кимурах, — сказал Маббон. — Я польщен. Я не ожидал, что он пошлет одного из вашего вида.

— Больше, чем одного, — сказал Кимурах. — Месть Того, чей голос заглушает все остальные не будет отвергнута на этот раз.

Маббон кивнул.

— Я не пытаюсь отвергать это, — сказал он. — Больше нет.

Кимурах вошел в камеру. Он был полностью переделан и разоблачен, возвышающийся и тощий, как скелет. Его неоновые глаза сияли. Анарх делал такие прекрасные вещи.

На Кимурахе была грязная Гвардейская одежда, которая плохо сидела. Старые боевые ботинки выгнулись и порвались слегка там, где они не смогли вместить в себя его удлиненные когтистые ноги. Он нес потрепанную, простую лазерную винтовку.

Его запутанные ряды пожелтевших зубов, похожие на маленькие клыки, изогнулись в то, что было, вероятно, улыбкой.

— Шадхек, — сказал Маббон.

— Ты узнал меня.

— Прошло много времени. Проход Фефнаг. Загоняли архиврага в море.

— Теперь ты архивраг, — сказал Шадхек.

— Нет, больше ни для кого, — сказал Маббон. — И да, для всех. Мой конец ждут все под звездами.

— Ты хочешь, чтобы я пожалел тебя?

— Нет, вовсе нет.

— Я не пойму тебя, Маббон, — сказал Шадхек. — Ни за тысячу тысяч лет. Ты был этогором. Великим воином. Не было души более верной, не было командира более проницательного. Было честью служить рядом с тобой. В тебе были задатки магистра. Все, кто знал тебя, говорили так.

— Это утешает, я полагаю, — сказал Маббон.

— А потом, — прошептал Шадхек. Он пожал плечами. — Фегат. Низший из всех. Ниже, чем грязь. Предатель. Изменник всего доверия. Ты сменил сторону.

— Я менял стороны больше, чем один раз за свою жизнь. Ни один из путей никогда не подходил.

— Почему, Маббон?

— Потому что никто не дал мне ответ, Шадхек, — ответил Маббон.

— Ответ? Какой ответ?

— На самый простой из всех вопросов. Почему.

— Почему?

— Почему все это? Почему что-то из этого? Почему мы убиваем друг друга с такой всепоглощающей целью? Почему эта галактика в огне? Империум и Архонат, навечно скованные яростью. Никто никогда не спрашивал, почему? Кто прав? Кто неправ? Какая тайная область правды лежит между этими двумя крайностями?

Шадхек презрительно усмехнулся.

— Ты сошел с ума, — сказал он.

Маббон улыбнулся.

— Я думаю, что я единственная живая душа в здравом уме, — сказал Маббон, — но это то же самое.

— Ладно, — сказал Шадхек, — сейчас ты не будешь даже этим.

Он поднял лазган, пока дуло не оказалось, всего лишь, на расстоянии руки от лица Маббона. Маббон не съежился. Он не пытался уклониться от этого. Он сел, с прямой спиной, пристально смотря в дуло.

— Вахуз вой сех, — сказал Шадхек.

Звук выстрела громыхнул в ограниченном пространстве камеры.

Голова Маббона резко дернулась в сторону. Лазерный заряд опалил его правую щеку и прорвался сквозь мясистый комок его правого уха перед тем, как попасть в заднюю стену камеры. Кровь хлынула вниз сбоку его головы.

Он заморгал.

Шадхек отклонился назад в последнюю секунду, достаточно, чтобы сбить его прицел в сторону. Кончик серебряного боевого ножа торчал из середины его груди, неоновая кровь вытекала вокруг него. Человек крепко держал его сзади, одной рукой обхватив горло, наклоняя его назад, другой рукой проталкивая боевой клинок в спину.

— Фес меня, ты что такое? — проворчал Варл.

У Кимураха все еще было его оружие. Он дважды выстрелил, пока Варл наклонял его назад. Один лазерный заряд промахнулся мимо плеча Маббона на сантиметр.

Другой попал в каменный блок, на котором он сидел. Маббон не дрогнул. Он даже не пошевелился.

— Эх, — устало прошептал он.

Ругаясь и свирепея, Варл потянул Кимураха назад, пытаясь отвернуть его от Маббона до того, как он снова выстрелит.

— Фесов дерьмовый мешок феса не хочет сдохнуть нафес! — прокричал Варл сквозь стиснутые зубы.

Шадхек зарычал и оттолкнулся назад, смяв Варла между собой и дверной рамой. Варл закашлялся, когда весь воздух был выбит из него. Шадхек пытался стряхнуть его и повернуться. Хватая ртом воздух, Варл умудрился выдернуть свой серебряный клинок из спины Кимураха до того, как он полностью потеряет хватку на нем. Когда переделанный повернулся, Варл нанес неистовый удар клинком, который сделал диагональный разрез вдоль груди Шадхека и разрезал ремень его лазгана.

Варл пнул, приложив всю ступню левого ботинка к животу Кимураха. Шадхек отлетел назад и врезался в стену камеры. Столкновение заставило потечь неоновую кровь из раны на груди. Его винтовка вылетела у него из хватки и застучала по полу.

Широко раскрыв челюсти, он прыгнул на Варла.

— Фес... — произнес Варл за секунду до того, как его загнали в угол камеры. Он тянулся к своей лазерной винтовке, висящей на плече, но Шадхек не дал ему времени действовать.

Лапищи Шадхека сомкнулись на шее Варла, сжимаясь, чтобы сломать ему шею. Метаясь, Варл вонзил свой боевой нож в грудину Шадхека и давил обеими руками, пока лезвие не вошло по рукоять.

Мучительный, искаженный звук вырвался изо рта Варла, пока Кимурах душил его.

Маббон снова посмотрел на ключи внизу. Он посмотрел на наручник на своем левом запястье.

Он посмотрел на Варла, пока сержант Призраков добирался до последних моментов своей жизни.