Анарх

ЭПИЛОГ

Неделей позже.

Холодный дневной свет струился в окна храма. Харк вошел в комнату, пустой рукав его кожаного мундира был аккуратно приколот. Онабель придержала дверь открытой для него. Он кивнул ей с благодарностью, и она повернулась и захромала прочь очень медленно с помощью трости. Ее раны не были физическими, но для их лечения потребуется много времени.

— Комиссар, — сказала Лакшима. Она ждала. Ее мантия была свежей и чистой, но он отметил, что она не починила свою золотую аугметику. Полированные поверхности ее лица и тела были покрыты трещинами и поцарапаны. Возможно, у нее не было времени, подумал он, или, возможно, она выбрала оставить шрамы так, как есть.

Так много раз можно было починить себя.

— Как вы? — спросил он.

— Достаточно хорошо, — сказала она. — А вы?

Харк кивнул. Последовала тишина.

— Никто из нас не хорош в светских беседах, — заметил он. Она наклонила голову, соглашаясь.

— Вы пришли, чтобы получить мой доклад, — сказала она.

— Лорд Исполнитель ожидает его с интересом.

Она подняла жезл актуатора, и экран загорелся. На нем показались детализированные изображения четырех орлиных камней, лежащих рядом друг с другом.

— Ваш Майор... — Лакшима сделала паузу и сверилась со своим планшетом. — Петрушкевская...

— Паша, — сказал он.

— Она доставила возвращенные камни во дворец под охраной, — сказала Лакшима. — Ордос получил их. Четыре были возвращены неповрежденными.

Она переключилась на другое изображение. Это показывало четыре остальных формы, разбитых на фрагменты, обожженных и потрескавшихся, их древние узоры были едва видимы.

— Остальные четыре камня были возвращены Сержантом... Ифваном. Они были подвержены интенсивному горению. Огнемет, я так понимаю. Они были значительно повреждены и не полностью собраны, и многие детали потерялись. Их, так же, доставили, и ученые уже сейчас работают над восстановлением и реконструкцией.

— Это будет возможно? — спросил Харк.

— Трудно сказать, — ответила она. — Трудно реконструировать что-то, когда ты не знаешь, что это такое. К тому же, все сканированные детали и аналитические данные, сделанные после первого возвращения, были потеряны, когда Механоядро Четырнадцать было разрушено до основания. В ЭМ Четырнадцать были единственные копии данных, потому что они считались слишком деликатными. Машинная чума – Берсерк – уничтожила их все.

— Значит... еще не все кончено? — сказал Харк. — Я думал, что такое может быть. Лорд Исполнитель будет особенно заинтересован в том, чтобы камни были в безопасности.

— Они в центральном хранилище корабля Потоп, — ответила она, — и эта информация, кстати, несет вермильоновую классификацию. Согласно указаниям Лорда Исполнителя, безопасность и изучение Глифотека в руках ордоса. Культ Механикус не будет вовлечен.

— Как я понимаю, это едва ли их ошибка, — сказал Харк.

— Адепты потерпели неудачу, — резко сказала Лакшима. — Их безопасность была недостаточной. Мы получили несколько официальных петиций от Механикус, требующих, чтобы мы передали объекты им, или, по меньшей мере, позволили им полное участие в их анализе. Они желают, я полагаю, узнать, что может быть настолько ценным, что стоило им целого Механоядра. Эти петиции были отклонены. Это может быть пересмотрено. Это не мой выбор.

Харк откинулся на стуле и уставился на изображения.

— Мы знали, что они были важны, — сказала Лакшима. — Что представляют большую ценность для Архиврага, по меньшей мере. Я бы предпочла объяснение, что они имели ритуальное или культовое значение, но Сек направил все, что у него было, на их возвращение. Как мне кажется, это предполагает, что у камней больше стратегическая функция.

Харк кивнул. — У нас есть слухи, подтверждающие это, — сказал он. — Доклад с поля той ночью. Воины Архиврага обсуждали предназначение камней. Этого мало, но, кажется, что они оружие, или ключ к оружию. Устройство ксеносов. Нечто, настолько чудовищное, что даже они трепетали перед этим. Но что-то, что может использовать любая сторона.

— Ксеносное?

— Так мы понимаем. Используемое слово было «вергохт». Простите мое произношение. Мне сказали, что это означает чужое, запрещенное, или против естественного порядка.

— Это все? — спросила она.

— Да, — сказал он. — Это начало. По крайней мере, это указывает нам направление.

— Но эти полевые данные, они надежны? — спросила Лакшима.

— Источник безукоризненный, — ответил Харк.

Лакшима выключила дисплей. Оба встали.

— Я передам ваш доклад Лорду Исполнителю, — сказал он.

— Если потребуется что-нибудь еще, я для него всегда на связи, — ответила она, — и свяжусь с его офисом сразу же, если всплывет что-нибудь новое.

Она проводила его до двери.

— Передайте ему мои наилучшие пожелания, — сказала она. — Я, так же, хочу передать свои соболезнования по поводу потерь вашего полка.

— Да? — спросил он.

— Конечно.

— Просто абстрактная банальность, я уверен, — сказал он. — Вы говорили мне, что не чувствуете, и я верю в это.

— Я не полностью бесчувственная, Виктор, — сказала она. — Пока еще нет, по крайней мере.

— Тогда, я передам их ему, — ответил он. — У меня есть ощущение, что, с данного момента, мы будем тесно работать какое-то время.

— С нетерпением жду этого, — сказала она. — Несмотря на все, что произошло, мне понравились наши отношения.

— Наши рабочие отношения? — спросил он.

— А есть другие? — ответила она.

— Я не в курсе, — сказал Харк. Он улыбнулся. — Хорошего вам дня, инквизитор.

Бан Даур подвигал лампой. На этот раз ошибки не было. Он мог слышать всхлипы. Плакала женщина.

Он встал, оставив свою бутылку с водой и паек на полу, и пошел по коридору, держа лампу высоко. Сводчатый подвал был пуст и тих.

Он не осмелился выкрикнуть ее имя.

Он снова услышал рыдания. Его сердце начало биться быстрее. За стеной? Стены уже раньше двигались, хотя теперь они казались мертвыми, твердыми и инертными.

Он шел на звук.

Он нашел ее в зале, который служил центральным размещением. Она сидела на куче каменных блоков и камней там, где сводчатый потолок провалился внутрь. Узкий луч дневного света светил на нее, пробиваясь сквозь дыру на Шестиугольном Дворе наверху.

Его сердце упало.

Он забрался наверх и сел рядом с ней, расположив лампу у своих ног.

Она бросила взгляд на него. Он был грязным. Он не мылся несколько дней. Он не выходил из подвала, несмотря на прямые приказы. Он ел только потому, что Халлер и Баскевиль приносили ему пайки.

Парадная униформа Тоны Крийд была безупречно чистой.

— Я не хотела потревожить тебя, — сказала Крийд, вытирая глаза. — Это просто первый шанс, который у меня появился, чтобы спуститься сюда. Чтобы увидеть.

Даур кивнул.

— В этой комнате, так ведь? — спросила она.

— Да, — сказал он.

Люди умирали в каждой комнате старого сводчатого подвала. В каждой. Они, так же, погибали толпами в Урдешском Дворце наверху. Но здесь, в этой комнате, погиб Гол Колеа, и погибла Йонси, и Далин — перестал был Далином.

— Мне просто нужно было увидеть это, — сказала она.

— Я понимаю.

— Я в недоумении, — сказала Крийд. — Они были моими так долго. Я вытащила их из верной смерти. Я никогда... я никогда, даже на мгновение, не представляла, что...

— Конечно, ты не представляла, — сказал Даур. — Он был умным, и он делал умные вещи. Изобретательные трюки, которые обманывали всех. Мы поняли это в Улье Вервун. Просто никто из нас не мог предположить, насколько продуманными они могут быть.

— Они не были трюками для меня, — сказала она. Она медленно, успокаивающе вдохнула. — Я не знаю, что буду делать без...

Она остановила себя и метнула на него взгляд, пристыженная.

— Прости, — сказала она. — Фес, прости, Бан. Это было глупо говорить.

Он покачал головой.

— Это было честно, — ответил Даур. — Мне жаль, что это случилось с тобой.

— Ты... — спросила она. — Ты совсем не нашел никаких следов?

— Нет, — сказал он. — Ничего. Я думал, что смогу найти что-нибудь, что сможет... сможет остановить меня от поисков. Но здесь ничего нет. Я просто не могу избавиться от мысли, что она все еще здесь. Где-то за стеной. Просто закрыта складкой реальности. В ловушке на другой стороне, но жива и цела и ждет. И все, что мне нужно делать, это искать достаточно хорошо.

Он затих.

— Я обманываю себя, я знаю, — тихо сказал он. — Это просто что-то, за что можно зацепиться.

Он посмотрел на нее.

— Почему ты так одета? — спросил он.

Тона бросила взгляд на свою официальную тесьму и подтянутые линии.

— Там парад, — сказала она.

— Фес.

— Я знаю. Фесов парад. Очевидно, это правильная вещь, которую нужно сделать. Выказать уважение и благодарности. Как мертвым, так и живым. Я должна быть там. И я собираюсь опоздать.

— И тебе плевать?

— Фес, нет.

Она оглядела темные стены. Тени были просто тенями.

— Это мой парад, — сказала она.

Она посмотрела на него.

— Ты когда-нибудь выйдешь отсюда? — спросила она.

— Наверное, им придется вытащить меня отсюда, — сказал Даур. — Я не думаю, что когда-нибудь смогу уйти.

— Бан, я думаю, что теперь здесь только призраки, — сказала она. — Ты не сможешь прожить свою жизнь в компании только призраков.

Он посмотрел на нее и почти улыбнулся.

— Да, я только что услышала себя, — сказала Крийд. — Фес, сегодня я могу говорить только глупые вещи, да?

Он взял ее за руку и крепко держал.

Они ждали его снаружи его жилища в своих черных одеждах, но он прошел прямо мимо них, когда вышел. Его охранники Сционы, все недавно назначенные, непривыкшие к его привычкам, бросились за ним.

— Мой лорд? — позвал Баскевиль. Он с Пашей подхватили свои парадные мечи и побежали, чтобы догнать его. — Мой лорд, скоро начнется, — крикнул Баскевиль.

— Я знаю, — сказал Гаунт, все еще быстро шагая. Его собственная униформа, хотя и очень простая, была совершенно впечатляющей. — Мне сначала нужно нанести визит.

Внезапно, он остановился, и повернулся к ним. Сционы затормозили.

— Они ожидают, что я напишу речь, — сказал он двум ротным офицерам. — Обращение. Какого феса вы бы сказали? После всего?

Баскевиль пожал плечами.

— Нечего сказать, — согласилась Паша.

— Я знаю, — сказал Гаунт. — Мы победили. Мы выжили. Слишком многие нет. Спасибо вам, что пришли. На террасе есть напитки.

— Это должно помочь, — сказал Баскевиль.

— Вон Войтц был хорош в этом, — сказал Гаунт. — Он мог раскрутить зажигательное обращение. Как ублюдок. — Он затих и уставился в пол.

— Сэр... — начал Баскевиль.

Гаунт поднял взгляд.

— Да, вы пришли найти меня, — сказал он. — Чего вы хотите?

— Мы пришли пригласить вас, — сказал Баскевиль.

— Большое у-ху начинается, — сказала Паша. — Может быть, вы, мммм, опаздываете?

— Считайте, что я приглашен, — сказал Гаунт. — Скажите им, что я иду.

Они отдали честь.

Он повернулся, затем снова повернулся к ним.

— Нахер парад, — сказал он. — Это все ради шоу, и мертвые не смогут услышать ничего из этого. Я хочу похвалить вас обоих, здесь и сейчас. Лицом к лицу, не на параде. Танитский Первый отличился. Вы оба не дрогнули перед лицом... лицом... феса! Мои благодарности. Я хочу, чтобы вы передали мои признательность и восхищение всем в полку. Сделайте это лично. Выразите мое высочайшее уважение.