Анарх

Цвейл обдумал это мгновение, затем начал громко смеяться.

— Шшшш! — произнес Домор, встревоженный.

— Ты думаешь, что за нами идет Йонси? — рассмеялся Цвейл.

— Нет, не думаю.

— Йонси. Хррр! Йонси? Я слышал кое-какие точки зрения в свое время...

— Ладно, вы только что сказали, что это была Святая.

— Нет, не говорил! — резко сказал Цвейл. — Я сказал, что здесь тьма, потому что она здесь. Она – свет, Домор. Свет Трона. Просто настолько притягательный. И тьма тянется к этому. Тень варпа, понимаешь? Она – свеча...

— Я понял.

— ...а варп, понимаешь, это...

— Я уловил. Архивраг, Губительные Силы, они здесь сегодня ночью, потому что она здесь.

— Во дворце, — кивнул Цвейл. — Я могу ощущать ее присутствие, взывающее ко мне.

— Значит, мы не цели? — спросил Домор. — Мы просто на пути?

— Полагаю, что так. Тьма пришла за ней. Она сильная, и она справиться с этим, но я надеюсь, что рядом с ней верные солдаты.

— Может быть, ее еще тут нет, — сказал Домор, шлепая дальше. — Не было никакого уведомления. Никакого церемониального приветствия...

— Ох, она здесь. Я сказал тебе, что могу чувствовать ее...

Цвейл затих.

— Отец?

Домор обернулся. Цвейл остановился, глубоко задумчивый.

— В чем дело?

— Я могу чувствовать ее, — сказал Цвейл. — Я могу чувствовать, что она поблизости.

— Так вы сказали.

— Нет, Шогги. Подумай об этом. Я могу чувствовать ее. И я думал, ну, что это хорошо и обнадеживающе. Комфортно. Но я могу чувствовать ее. Как магнит чувствует настоящий север.

— Что?

Цвейл внезапно повернулся и начал шлепать туда, откуда они пришли.

— Отец? Отец!

— Идем, Шогги! — откликнулся Цвейл. — Я был дураком, что есть, то есть! Это было прямо у меня перед глазами, и я упустил это.

— Что было?

— Я могу чувствовать ее зов, — решительно сказал Цвейл. — Боже, Домор. Ты не слушал? Не отставай. Она может вывести нас отсюда. Мне только нужно слушать, позволить себе чувствовать. Потом следовать. Быть ее пилигримом, ее имхавой, прямо так, как я делал всю свою жизнь. Следовать по ее пути. Идти к ней, откуда бы она не позвала. Позволить ей направлять меня из тьмы к свету. И тебя, конечно же.

— Мы там уже были, — запротестовал Домор.

— Мы уже везде были, — ответил Цвейл. — В этом месте больше нет смысла. Варп позаботился об этом. Мы просто следуем за светом. Что?

Домор улыбался. — В этом столько же смысла, как и во всем, что я слышал за сегодняшний день, отец, — сказал он.

Цвейл кивнул. — Чудеса носят маскировку, мальчик мой. Как, ну знаешь, усы и шляпы и те кушаки с помпонами. И, маски. Дело в том, что ты не всегда узнаешь их сначала, даже когда твой разум – это высоконастроенный духовный орган, как мой. Император защищает, Шогги Домор, и сегодня он защищает нас через святость его Беати. Мы просто были слишком напуганы и озабочены и заняты, чтобы увидеть это раньше. Но теперь я это вижу, о, да! Откровение. Пелена спала с моих глаз, и я узрел путь спасения...

Раздался ужасный, холодящий кровь визг, и нечто черное направилось из тьмы прямо к ним. Цвейл закричал и упал в большом всплеске сточной воды. Домор отпрянул. Им снова завладел ужас.

Это. Это. Это нафес это...

Он почувствовал, как когти скользнули по его щеке, как горячая кровь потекла по его лицу.

Тьма все еще визжала на них.

— Шогги? Шогги?

Визг прекратился.

— Отец?

— Ох, — произнес Цвейл. Он поднялся, промокший насквозь, вытирая лицо и пристально смотря на Домора. — Он достал тебя. Порезал тебе щеку.

— Какого феса...? — заикаясь произнес Домор.

Цвейл прошлепал мимо него, и подхватил грязную массу из воды, большое рваное очертание, которое молотило там, где приземлилось.

— Ох, угомонись уже, маленький бедный мудак, — проворковал Цвейл.

Это был полковой талисман.

— Дерьмо, — сказал Домор.

— Ты видишь? — сказал Цвейл. — Это Квил. Маленький бедный мудак.

— Квил?

— Я назвал его. Потому что у него не было имени. Это сокращенно от...

— Да пофигу, — сказал Домор.

Псайбер-орел был ранен. Перья были изорваны, и он был покрыт кровью. Одна из его голов была отсечена.

— Бедный старый ублюдок, — сказал Цвейл, удерживая удивительно большое и тяжелое создание в своих руках так хорошо, как мог. — Он потерял свою голову.

— Я вижу.

— Похож на... как там это слово? Как ты называешь двухголового орла, который потерял голову?

— Э... орел?

Цвейл пожал плечами. — Надо полагать.

Псайбер-орел начал дико трястись в его руках, загребая воздух крыльями.

— Спокойно! Спокойно! — крикнул Цвейл. Он был вынужден отпустить его. Орел полетел по коридору от них, кусочки перьев плавали в воздухе позади него.

— Видишь? — сказал Цвейл.

— Что?

— Он полетел туда же. Туда же, куда и я собирался. Он тоже может ее слышать. Птицы очень умелые. Охотники, понимаешь? Он настроился. Он следует ее зову. Святые могут делать такое, понимаешь? Они могут призывать животных и созданий дикой природы на свою сторону. Травоядные животные с ферм и охотники из леса, они собираются толпами. Ставлю на то, что он может слышать ее лучше, чем я. Острое чувство неприрученного, понимаешь, неограниченного сознательными мыслями. Бегущего по инстинкту.

— Вы говорите, что мы должны последовать за ним?

— Да. Он приведет нас к ней. Он выведет нас из темноты.

— Точно, — сказал Домор.

Далин остановился, и тяжело прислонился к каменной стене.

— Дал? — спросил Колеа, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Далин был бледен, и пот оставлял следы от струек в грязи на его лице.

— Дай мне момент, — сказал Далин.

— Ты заболел?

— Я чувствую... — Далин тяжело сглотнул. — Голова болит. Мои уши. Ты это чувствуешь? Похоже на жужжание? Царапание?

Колеа кивнул. — Это происходит с тех пор, как погас свет.

— Что это?

— Какая-то демонстрация, — сказал Колеа. — Гармоника, вибрация. Я не знаю. Это фоновый шум этой плохой тени.

— Это заставляет меня чувствовать себя больным, — сказал Далин. — Моя голова, мои внутренности. Как лихорадка...

Колеа прижал руку ко лбу Далина. Далин отдернулся с удивлением.

— Что ты делаешь?

— Проверяю твою температуру. Лихорадки нет.

— Ты что, мой отец?

Никто из них не говорил какое-то время.

— Да, — сказал Колеа.

Слезы появились в глазах Далина. Он поспешно вытер их.

— Я скажу тебе, что это такое, — сказал Колеа. — Это просто тревога. Я тоже ее чувствую. Мы оба очень переживаем за Йонс.

— Надо полагать.

— Мы собираемся найти ее, Дал.

— Я знаю.

— Нет, я серьезно, — вздохнул Колеа. — Я поклялся, понимаешь? Поклялся, что защищу вас обоих.

— Когда это было?

— Ох, когда вы родились. Это было в первый раз. Кроме того, это было после высадки на Айгор. Тогда я сделал это вслух и громко. Сказал это. Себе, и Императору, который, я надеюсь, слушал.

— Мы можем умереть здесь, внизу, — сказал Далин. — Я думаю, что мы, вероятно, умрем здесь.

— Нет, в том то и дело, — сказал Колеа. — Это не был каприз. Это была клятва.

Священная в своей цели. Клятва Колеа, понимаешь? У семьи Колеа сильные и гордые традиции. Вселенная уважает клятву Колеа, как Трон. Знает, что ее не сломать.

— Гол...

— Я серьезно, Дал. Даже фесовы Губительные Силы хорошо знают, что такую клятву не нарушить. Я буду стоять с тобой, тобой и Йонси, даже во тьме. Я буду стоять между тобой и адом...

— Гол.

— Что?

— Я знаю, что ты хочешь, как лучше. Я ценю усилия. Ты просто совершенный новичок в отцовском деле, так ведь?

Колеа пожал плечами. — Практики особо не было за последние годы, — сказал он.

— Я знаю, — сказал Далин. — Я ценю это. Но это жутко. Давай просто найдем ее.

Колеа кивнул. — Я слишком сильно старался? — спросил он.

Далин улыбнулся. — Немного.

Колеа повернулся и поднял оружие.

— Хорошо, Рядовой Далин, — сказал он. — Идем в ту сторону. Слева.

Он замолк. Он поднял правый кулак и подал сигнал «тишина».

Далин поднял свое оружие, мгновенно насторожившись.

Где-то, не близко, но, все-таки в подвале, раздался вой пилы.

Затем, поблизости, всплеск.

Оба развернулись.

— Покажись! — прорычал Колеа.

— Гол?

— Баск?

Появился Баскевиль со своим отрядом. Они опустили оружие и зашлепали к Колеа и Далину.

Колеа с Баскевилем обнялись.

— Благодарение Трону! — сказал Баск.

— Вы в порядке? — спросил Колеа.

— Просто потерялись, — сказал Баскевиль.

— И напуганы, — сказал Оскет.

— Что с ним такое? — спросил Колеа, смотря на Бленнера. Комиссар прислонился к стене с закрытыми глазами.

— Это его достало, — тихо сказал Баскевиль. — Напряжение делает людей больными.

Колеа кивнул. — Это не просто напряжение, — сказал он. — Я думаю, что варп воздействует на всех нас. Далин тоже болен.

— По крайней мере, ты его нашел, — сказал Баскевиль.

— Ага. И Йонси где-то здесь недалеко.

— Ладно, давай объединимся и найдем ее. Мы недавно натолкнулись на отряд Мерина, но снова разделились. Это было ошибкой.

— Вместе безопаснее? — спросил Колеа.

— Точно, — сказал Баскевиль. — И огневая мощь. Чем бы это ни было, я думаю, что свалить это будет тяжело. Это делает настоящее месиво из людей.

— Оно убивает? — спросил Колеа.

— Да, чем бы это ни было. Оно поймало нас в ловушку и убивает. Ты кого-нибудь видел?

— Нет, — сказал Колеа. — Это гаково место играет в игры разума. Я был с Эришем и остальными, потом потерял их. Стены двигались. Я не видел никого, кроме Дала и Йонс. И это странно, потому что здесь внизу было множество людей. Я не понимаю, куда они все подевались.

— Бонин выводил их наружу, — сказал рядовой Эллс. — Но, я не знаю...

— Может быть, это съело их всех, — сказал Оскет.

Колеа с Баскевилем посмотрели на него.

— Ты фесов луч радости, Оскет, — сказал Баскевиль.

— Простите, сэр.

— Давайте пойдем вперед, — сказал Баскевиль. — Всем высматривать дочку Колеа, хорошо?

— Оставайся рядом с Далином, ради меня, — прошептал Колеа Баскевилю.

— Конечно. Почему?

— Я думаю, что слегка перестарался. Попытался сделать всю эту заботливую отцовскую вещь и не получилось. Ему нужен товарищ и офицер.

Баскевиль кивнул. — Не проблема.

— А я посмотрю, смогу ли заставить Бленнера собраться с духом, — сказал Колеа.

— Хорошо, — прошептал в ответ Баскевиль. — Он сильно напуган, Гол. Я думаю... я думаю, что он может быть на чем-то.

— Таблетки?

— Я не знаю. Но я думаю, что он продолжает что-то принимать. Если он взвинчен, он обуза. Я имею в виду, я чувствую к нему сожаление. Страх – это сука, и я знаю, что она кусает нас всех разными способами. Но он был бесполезным мешком дерьма с самого начала.

— Ты имеешь в виду, с тех пор, как он присоединился к полку? — спросил Колеа.

Баскевиль фыркнул.

— Не будь жестоким, — сказал Баскевиль. — У него были свои моменты. Но здесь, внизу, сегодня? Я думаю, что он, должно быть, более взволнован делом Эзры, чем мы думали.

— Что, из-за казни Вайлдера?

— Знаю, знаю. Это был правильный позыв после того, что это дерьмо сделало. Но, я думаю, что наш дорогой Вэйном должно быть борется с этим. Убить врага в битве – это одно. Применить санкции к одному из своих...

— Он – комиссар, Баск.

— Ага. Но, как ты указал, не очень хороший. Мне интересно, приходилось ли ему делать такое раньше. Я имею в виду, вынести приговор таким способом. Я думаю, что это потрясло его.