Предел Спасения

Дыра была большой, но нижний край был в четырех метрах от уровня палубы, а края все еще светились горячим красным. Пробраться туда будет забавным. Колеа осмотрелся в поисках люка, который они могут взломать – противовзрывную дверь, воздушный шлюз…

— Штурмуем! — крикнул он. — Хватайте обломки для лестниц. Шевелите задницами. Жить вечно сегодня не вариант!

Его отряд разбежался и собрал секции упавшего портала крана, таща их к дыре. Еще отряды присоединились к ним, привезенные следующей волной кораблей. Баскевиль был среди них. Колеа видел уверенность в его глазах сквозь линзы его дыхательной маски.

— У нас проблема, — сказал Баскевиль.

— Пролом?

— Нахер его, высадка. Места нет!

Колеа взвесил варианты. Сейчас на палубе было шесть лихтеров, и место для, возможно, еще трех. Приближающиеся Фалко и длинномеры, скоро будут толпиться из-за отсутствия места для приземления.

— Нам нужно отослать пустые, — крикнул Колеа Баскевилю.

— Согласен!

— Отправь сообщение пилотам, — приказал Колеа. — Они должны освободить место на земле сразу, как только разгрузятся, а прибывающие должны предоставить место в воздухе, чтобы первые смогли улететь.

— Мы не можем держать их на месте, — сказал Баскевиль.

— Нет, не можем, — согласился Колеа. — Хорошо, что мы планируем остаться здесь, а?

Баскевиль направился назад к зоне высадки. Колеа присоединился к своему штурмовому отряду у дыры. Под присмотром Дерина и Каобера, секции теплого металлического металлолома были оттащены к стене и подняты в качестве самодельных рамп к дыре.

— Это безопасно? — спросил Колеа.

Дерин просто рассмеялся.

— Я знаю, — ответил Колеа. — Тупой вопрос. — Он поднял свой абордажный щит и вскарабкался по трубчатой раме. Как командующий штурмом, он не собирался позволять кому-либо еще показать ему, как это надо делать.

— Вперед! — крикнул он людям позади себя. Большинство из них, казалось, особенно стремились помогать держать обломки устойчиво.

— Вы слышали майора, — прокричала Комиссар Фейзкиель, бегом направляясь от своего транспортника. — Забирайтесь на эту рампу!

Призраки начали толпой забираться по раме позади Колеа.

Колеа забрался наверх и пристально посмотрел сквозь огромную дыру в стене отсека. Он мог видеть пожары, пылающие на складе, ощущать поток тепла. Он мог видеть Космических Десантников. Он мог видеть, во что они стреляют.

— Ох, святой гак, — произнес он.

— Они, фес их, машут им улетать! — воскликнул Костин, его голос звучал глухо и глупо в дыхательной маске. — Посмотрите на них. Баскевиль просто машет им улетать!

Мерин посмотрел. Он увидел, о чем говорит Костин. Рота Е только что начала высаживаться из своих Фалко, а зона высадки уже была забита так плотно, как кому-нибудь когда-нибудь хотелось бы. Он мог видеть, как Майор Баскевиль и другие офицеры сигналят пустым кораблям подниматься и очистить покрытую обломками палубу для остальных.

Это означало, что если им поспешно придется отступить, ожидающих транспортов не будет в достаточном количестве.

— Гак, просто великолепно, — резко сказал Гендлер.

— Я знаю! Фесово великолепно, да? — согласился Костин.

Гендлер не ответил. Мерин притворялся, что слишком занят кричанием на нескольких увальней, чтобы они спустились с рампы.

Правда была в том, что Костин не был их лучшим другом прямо сейчас. Прямо перед погрузкой и запуском, он пришел к ним, напуганный до усрачки тем, что ему сказал Роун. Жалкий идиот просто вывалил это на них, прямо в середине подготовки к битве, вместе со стрессом. Костин был помехой. Он больше не мог ни с чем справляться, и меньше всего со своей выпивкой. Он был параноидальным и бредовым. Лучшим предположением было то, что Роун каким-то образом напал на след прелестного маленького дельца, которое они обделывали. Если это было правдой, тогда это тревожило, как рана на груди. Это не тревожило так, как штурм, в центре которого они находились, но в долгосрочной перспективе – если, конечно, будет эта долгосрочная перспектива – это будет, вероятно, тревожить даже хуже. Если «они» узнали, вещи могут обернуться очень скверно для Мерина и его ближайших сообщников.

Так же скверно, как лицо Костина.

Что он сделал? Что пьющий придурок умудрился сделать? Как он выдал их? Проболтался за рюмкой сакры? Какой-нибудь тупой промах?

Что бы ни было, Мерин был уверен в единственной вещи. «Они» взяли Костина. Роун бы не пришел к Костину, если бы с уверенностью не знал, что Костин был в этом. Иначе, это было, возможно, ловля на крючок. Костин был, возможно, всем, что у них было, потому что только Костин был достаточно тупым, чтобы выдать себя, но даже в этом случае, он не был достаточно туп, чтобы выдать все дело.

Роун закидывал удочку. Роун рассчитывал на то, что Костин будет так напуган, что сделает все, что сможет, чтобы спасти свою шею.

И он сделает. Костин всегда сделает.

Поэтому, если они выберутся из Предела живыми, Мерину нужно будет справиться с серьезным обеспечением безопасности.

Дождь огня от ксеносов стал проливным. Флешеттные заряды уничтожали все вокруг наступающих Космических Десантников. Идвайн чувствовал, как ультраострые осколки разрезают его броню. Один, фактически, пробил керамит. Он почувствовал, как он зарывается в мясо его бедра. Чистая скорострельность и проникающий эффект бластеров локсатлей могут прикончить их. Даже трое из Адептус Астартес могут быть сбиты на колени, а тем убиты таким ливнем.

Его щит был все еще поднят. Смотря вдоль болтера, он начал стрелять в крышу, взрывая балки и помосты. Вниз посыпались обломки. Он увидел, как тело одной из извивающихся рептилий упало и разорвалось на палубе. Сканирование уже показывало почти сто восемьдесят локсатлей, нахлынувших в зал. Некоторые неслись вниз по стенам, чтобы атаковать с земли. Идвайн направлял огонь орудийных сервиторов, пока они шли вперед к резне.

Большой взрослый локсатль бросился с платформы над головой и упал на Холофернэса, вытянув когти, чтобы нанести режущий удар. Холофернэс поймал животное на щит и отбил его в сторону. Оно отскочило от палубы, вращаясь, сбруя его бластера порвалась, так что флешетт отлетел в сторону. Развернувшись, Сар Аф послал единственный болт в череп локсатля до того, как тот смог подняться. Это мозговое вещество разлетелось по палубе, а его массивное, серо-голубое туловище и хвост забились в мышечных спазмах.

Еще один бросился. Сар Аф разорвал его напополам в воздухе. Вниз полетел третий. Холофернэс пристегнул свой болтер и вытащил копье из-за спины. Он рванул вперед, чтобы сойтись в ближнем бою, обезглавив третьего локсатля клинком вращающегося копья.

— Итака! — крикнул Железный Змей.

Следующий локсатль, который кинулся на него, потерял свои передние конечности у локтевых суставов от одного текучего режущего удара. Следующий за ним умер от сквозной раны. У следующего, который атаковал, когда Холофернэс вытаскивал свое копье из предыдущей жертвы, сломался хребет от удара абордажного щита Железного Змея.

Это было что-то, но это было только начало. Ауспекс уже показывал двести семьдесят ксено-контактов в зале. Было так много спускающихся по пилонам с крыши, что они выталкивали передних за перила, заставляя их падать, с вытянутыми когтями, на Космических Десантников. Сар Аф убивал их в воздухе болтами, взрывая черепа и грудные клетки, отделяя хвосты, покрывая зону боя мясом и внутренностями. Затем два флешеттных заряда почти одновременно попали в его правый наплечник и заставили упасть на одно колено.

Терек-8-10 поднял Честус в воздух позади них, со все еще опущенными рампами. Он поднял поврежденный корабль почти на восемь метров, и подвинул его над головами наступающих Космических Десантников. Бронированная громада Честуса сформировала большой щит, впитывающий большую часть бластерного огня, который лился на Космических Десантников и их сервиторов. В его тени, Идвайн увидел, что палубные плиты были покрыты и разодраны флешеттным огнем до такой степени, что они напоминали лунную поверхность. Палуба, так же, была покрыта кровавым мясом ксеносов и скользкими, цвета сливы, органами.

Флешеттный огонь обрушился на Честус. Локсатли падали на него, хватаясь за изорванные крылья, скользя по корпусу. Некоторые упали. Другие удержались. Они роились на верхней поверхности. Терек-8-10 закрыл рампы, но несколько из них уже проскользнули внутрь, как ящерицы, скачущие по камням на солнце. Он мог слышать, как они скользят и стрекочут внутри пустых отсеков. Он мог чуять вонь прокисшего молока и давленой мяты, которая исходила от их плоти и дыхания. Еще одно животное вскарабкалось на обтекатель перед ним, и начало стрелять из своего бластера в упор в маленький бронированный иллюминатор перед местом пилота. После восьми маниакальных выстрелов, бронированное стекло, как ни странно, начало трескаться.

Терек-8-10 переключился на ручное управление и начал раскачивать Честус. Увеличение тяги всосало воздух в атмосферные двигатели, и локсатль слетел с обтекателя. Он пролетел мимо него, царапая когтями металл, визжа нечеловеческим криком, когда его хвост и одна из задних ног исчезли в двигателе.

Терек-8-10 мог слышать, что локсатли на борту прорываются через люк отсека под его позицией. Болезненная вонь прокисшего молока становилась сильнее. Он снова подстроил позицию корабля, задрав его повыше, пытаясь направить мельту на мостки над головой.

Он получил приличный угол.

— В укрытие, — воксировал он.

Под кораблем, Космические Десантники попятились с поднятыми щитами.

У Терека-8-10 было достаточно энергии в тепловой пушке для еще трех приличных выстрелов. Он выстрелил. Часть балок над головой взорвалась, и капли расплавленного металла полились дождем вниз. Мельта-заряд сжег локсатлей до почерневших, иссохшихся останков, которые падали с балок, как обрывки горящей бумаги.

Он снова выстрелил. Огромная секция потолочной фермы, в огне и покрытая горящими локсатлями, упала, и мельком зацепила корабль на пути к полу зала.

Существа на борту были прямо под ним. Они сорвали люки отсека. Они стреляли в потолок грузового отсека, и острая шрапнель от флешеттных зарядов прорывалась через пол в месте пилота, шинкуя ноги и пах Терека-8-10. Он чувствовал ледяную боль от крошечных сверхскоростных металлических осколков, путешествующих по его торсу, разрывающих органы, разрезающих аугметику, и уничтожающих кровеносные сосуды. Он чувствовал их в своих сердцах. Он чувствовал, как разрушаются его легкие. Кровь наполнила его горло. Локсатли под его позицией, стрекоча и воя, продолжали стрелять, посылая выстрел за выстрелом в место пилота.

С последним ударом двух сердец, пилот-сервитор включил форсаж.

Глаза Колеа широко раскрылись. Это было одно из тех зрелищ, которое он никогда не забудет. Он повидал некоторые вещи будучи Гвардейцем, повидал некоторые вещи и до этого. Это стало новым отпечатком на его памяти.

Он видел штурмовой корабль Космических Десантников, Честус, поврежденный и почерневший, облепленный локсатлями. Он видел, как тот задрал нос, указывая на беспорядочную, сложную структуру потолка склада, структуру, которая сочилась ксеносами. Локсатли падали с крыши, как личинки из протухшего мяса.