Империя Женщин

— С этим всегда успеется — Мирон Лизаветыч, омыв руки, зашел в беседку, и осмотрев пустой кованый стол на гнутых ногах, недовольно постучал по нему пальцем. — Что такое? Гости в доме, а угощения то нет?

— Олеська! — гаркнула баронесса, наконец отпуская меня, и я села между Инваром и Люкой, заняв свободное кресло. Мирон Лизаветыч заняли собой пустующую скамью. Ее бы хватило на троих, или на на него одного.

— Да, барыня? — Тут же явилась невозмутимая камердинес. Похожее ее вообще не способно что либо взволновать или обеспокоить.

— Быстро вели на стол накрывать! — приказала баронесса, игнорируя мои вялые возражения, насчет того, что я вроде как уже и отобедала. Камердинес сухо кивнула и отбыла.

— Бесполезно с маменькой спорить — Шепнул мне на ухо Люка, что сидел совсем рядом, и поморщился, двигая ногу.

— Болит? — обеспокоенно уточнила я, глядя на перевязку.

— Сносно — тихо произнес младший Густа, и за этим коротким разговором, я упустила из внимания слова гувернера. Но он повторил свой учтивый вопрос, безобразно коверкая мое имя гундосым акцентом.

— Спгащиваю вас, уважайемая Арияна Леаньоровна, какие нынче в Ливандии стоят погоды?

— Хорошие стоят — Усмехнулась я, и незаметно коснулась пальцами ладони юноши. Он коротко кивнул — безмолвный уговор на беседу позже, без лишних ушей.

— А что ж матушка Ваша, княгиня Леонора нас не посетила? — Спросил Милон Лизаветыч, задумчиво дергая ножку стола, что как показалось ему, криво стоял.

Только её тут не хватало. Мать относилась благостно к моей дружбе с Бриссой, хоть и предупредила, что у подруги может быть ко мне алчный интерес. Но я и представлять не хотела какую бурю вызвала бы в ней сия новость. Ирма была бы тотчас вытащена хоть с края света за ухо, Фогель возвращен родителям, а мне, скорей всего запретили бы со всеми ними водится, во избежание.

Она крайне не одобряла мезальянсы. А бароны, все же не ровня нам. По крайней мере так считала мать.

— Княгиня занята, опять в столице с другими главами кланов, заседает — Пожала я плечами, показывая свое равнодушие к светской жизни.

— Матушка в городе политикой занимается, а дочка в деревне крестьян шугает — Улыбнулась баронесса, демонстрируя неожиданную осведомленность о моем поступке, что теперь отдавался в горле неприятным першением и слабостью в теле — Ох, шалопайка! И не красней мне тут, знаю, все знаю про тебя! — она покачала пальцем укоризненно, но при том явно веселясь. Совсем не похоже как для человека, у которой сын пропал с девицей. Определив общую атмосферу за столом как благожелательную, я решила перейти к вопросам.

— А что с Фогелем то стряслось? — Люка закатил глаза, Инвар хлопнул книгой, резко закрывая ее. Похоже зря я этот вопрос задала. Но старший братец проявил неожиданный для себя энтузиазм.

— Да, матушка, расскажите про Фогеля, думаю Люке будет полезно еще раз послушать.

— Опя-ять! Мое сердце этого не выдержит. Я погибну молодым, от всех этих разговоров!- страдальчески выдохнул Люка, явно не поддерживая злорадства брата, а на меня взглянув как на предательницу.

Сколько смотрела на них, и всегда удивлялась этой разности братьев. Их манер, поведения, и в особенности черт. Причина в разных отцах, вестимо. Но все же.

Инвар был очень красив, но постоянная задумчивость, и опущенные вниз уголки губ, портили первое впечатление от его изящных черт.

Младший же, напротив, был лицом, будто из цельной картофелины сделан, нос с горбинкой, глаза маленькие, подбородок выдается, но отцовская улыбка почти не сходившая с лица, преображала его, делая славным малым, а материнские ямочки в обе щеки, придавали ему того наивного очарования, каким так хороши детские лица.

Правда сейчас он был скорей раздосадован, чем весел.

Олиса, видно одумалась, что забыла спросить какое меню подавать, и с полдороги вернулась, как раз к началу рассказа баронессы, чем собственно виноват ее средний сын.

— И вот приходит ко мне как то Фогель — Глава семейства имела привычку, рассказывая, активно жестикулировать своими тонкими руками — И говорит…- Олиса вновь вошла в беседку, и виновато наклонила голову, извиняясь за то, что прерывает рассказ.

— А подавать то, что велите?

— Не мешай — одернул ее барон — Видишь женщины говорят, а ты со своим обедом лезешь. — И Милон Лизаветыч принялся тихо диктовать камердинес, но все же в его «медвежьем » исполнении получалось довольно громко, так что рассказ баронессы выглядел примерно так.

— И вот значит он, мне говорит «а знаете ли, что в Асакине мужчина равноправный помощник жене своей? »

—…и щучек молодых пару штук, но сначала суп подай, чтобы пока есть будем, они еще под ножом трепыхались…

— А я ему, что это за сын мой дорогой, за ересь такая? А он мне, ну вы представьте себе, кажет «я бы полюбил лишь ту, что увидит во мне личность».

— Полная чушь — хмыкнул Инвар.

— Да не стану я бросаться на шею княжнам,маменька, успокойтесь — вздохнул Люка — хотя если госпожа Левицкая взамен пообещает забрать меня из этого дома, я крепко задумаюсь!- Угроза звучала шутливо, но дерзко, я не удержалась от улыбки, Инвар покачал головой.

— А ты молчи! Молчи я сказала! Знаю я вас! — Шикнула на него матушка недовольно — Не ровня нам княгинины дети! Не ровня! Ох, я ничего не говорю о Вас, Ари, но с чего бы княжне Ирме моего непутевого сынка увозить? Это пример и следствие легкомыслия мужского и поступков, за которую вы все, расплату понесете.

— И щи, щи зеленые. Уха готова?

— Да, только вот с утра рыбы наловили — отвечала Олиса невозмутимо.

— Вот и ее тоже. Икры трех видов, льда не забудь. княжна Ариана, что к рыбе подать из алкоголю?

— Да я вовсе ничего не хочу — попыталась я отказаться, судорожно пытаясь придумать как успокоить баронессу. Но куда там.

— Если для вас наша простая кухня не к столу, так мы можем и устриц и прочих заморских приблудей привезти, правда подождать часок придется…- Размышлял вслух барин, и его спокойный низкий бас причудливо переплетался с высоким сопрано жены.

— А он мне, мне! Матери своей! Героине войны! Что этих асаков под копыта коня своего пускала, что на своем веку перевидала больше крови, чем мясник в лавке, он мне отвечает " Вы не понимаете, матушка, эта асакинская идея о том, что мужчина в некоторых вопросах даже равен женщине, и тоже может и решения принимать. Женится на ком хочет, и литературами, да науками заниматься в полной мере'. Нет, ну Вы представляете, Ари Леоноровна! Такое от родного сына услышать⁈

— Кошмар! — веско вставил свое слово Инвар, вновь открывая книгу. Судя по обложке — пособие по химическим процессам. Я еле удержала смешок подметив это, но продолжила кивать, поддакивая горячим речам разгневанной баронессы. Не смотря на внешнюю строгость, она баловала своих детей и позволяла им очень многое. Видимо потому и не серчала на нас, Левицких, понимая что Фогель своею волей выкинул этот фортель.

— Раков, скажи пущай отварят с травами. Пробовали ли вы, княжна, густовских раков? — Я покачала головой на вопрос барона, с трудом ведя две эти параллельные беседы с супругами. К счастью словесно в них участвовать почти не требовалось. — И этот, как его, жувиль.

— Жульен — подал тихий голос гувернер, что с интересом прислушивался к беседе господ.

— Да, бурду эту, как там, жувил, если по простому — соус с грибами да лимоном. — Мирон Лизаветыч популярную нынче голивскую кухню, с её соусами и жульенами, не признавал. Но делал исключения для гостей. Я, оценив такое внимание, улыбнулась, одновременно кивая на изречение баронессы, что у нормального мужчины должно быть только три идеи — поскорее женится, наплодить побольше дочерей, и дать отпор иноземному врагу, если таковой наблюдается. А не сыпать сомнительными идеями.

— Подадим-с. — Кивнула с достоинством камердинес. Гувернер-голивец, время от времени бросал на нее заинтересованные взгляды, что явно не касались обсуждаемых блюд. — А на десерт что будете-с?

— Давай булочек разных голивских заварных с начинками, и наш парнейский сладкий пирог…

— А он мне «Матушка, я вас люблю и уважаю, но вы консервативны, и только Ирма может меня понять!» — Баронесса продолжила свой рассказ, а я крепко задумалась. Кузина никогда не была мне близка. Она старалась держаться посторонь от общества, была из тех кто первыми уходит с шумных вечеров, а то и вовсе отказывается на них приходить.

Ирма, высокая, чернобровая, с тяжёлым взглядом, молчаливая. Каждый мой успех сопровождался ее подчеркнутым равнодушием. Она говорила редко, но метко, стараясь принизить меня, показать какое я ничтожество.. И что она во всем лучше меня.

Она не вызывала никакого желания сблизиться с ней, своей холодностью, безразличием, чуждостью. Умная и начитанная, Ирма периодически показывала это на публике. Но с нами, ее сверстницами общаться совсем не стремилась. И я уж точно ни разу не видела, и даже не могла представить её, ухлестывающей за юношей! Да еще и поддерживая его странные идеи.

Вот эта самая Ирма, меньше любой другой девушки, похожая на героиню романа, сбежала с Фогелем! Уму непостижимо!

— Я ему и говорю, вот и катись к этой своей Ирме. То бишь княжне Ирме — Баронесса спохватилась, что говорит о моей сестре, пусть и двоюродной.

— Ну вот он и покатился — Встрял в разговор Люка. Мсье Лапуш (Ляпуш?), Олиса и Милон Лизаветыч тем временем перебирали названия вин, что могли бы подойти к такому весенне-рыбному меню, остановившись на, цитируя голивца «Легком прессе-Совильон».

Я в голивских винах не очень разбиралась, так как бросила пить несколько лет назад. А лишь недавно Империя заключила с Голивией торговый союз. Так что такое вино было редкостью и диковиной.

Пить я бросила, когда из-за одного памятного случая. По вине своей хмельной головы, я чуть не опозорила свою провинцию перед другой.

Поэтому научилась лишь делать вид, что пью, дабы не нарушать сторонних порядков.

Так что немного простонародное приказание барона поставить самовар, меня обрадовало.

Снабженная указаниями, Олиса отбыла, гувернер последовал за ней под предлогом лично отобрать нужное вино, так как слуги могут перепутать Совильон и Совиньен и это будет просто «Катастрофь! Ужасный катастрофь!».

— Прошу прощения, баронесса, что моя кузина доставила вам столько огорчений — Вздохнула я. Все таки я Левицкая, дочь главы всего клана, и несу ответственность за поступки не только свои но и других. Я впервые задумалась о том, как же матушке, наверное тяжело нести это бремя.

— Да полно. дитя, вы же не виновны. До меня слухи доходили, что ваша матушка и Верга Левицкая вовсе по молодости враждовали.

— Было дело — кивнула я, с неохотой приподнимая занавес над семейными распрями — Их матери — сестры меж собою. Соответственно госпожа Верга Левицкая моя двоюродная тетка. И когда в семейном клане встал вопрос, кто станет следующей главой, и станет представлять Левицких в совете, тетушка и маменька сильно повздорили, так как были на это место обе полноправными кандидатками.

— Так значит…-баронесса сделала быстрые выводы — Юстас Левицкий, он брат княгини Леоноры, и Верге — муж? И как жеж разрешили столь близкородственный союз?