Преступник: Изгнанники Камигавы

* * * * *

Тоши усадил принцессу на землю на вершине пологого холма. Здесь не было деревьев, и ему открылся чистый вид на облачное ночное небо.

С этого ракурса он видел небольшое кольцо огней, зажженных орочи для своего ритуала. К этому моменту, он полагал, что они уже обнаружили пропажу принцессы. Судя по звукам разъяренной змеиной толпы, ломящейся сквозь кедры, их уже не интересовала скрытность, и все они жаждали его крови. У него было примерно полчаса до того, как они доберутся до него.

Тоши достал свой пакет и вытащил из него новую джитту и небольшой сверток, обернутый тканью. Он размотал веревку и развернул ткань, выложив, завернутые в ней, три коричневатых, прямоугольных предмета на землю. Он поставил небольшой сосуд с голубовато-белой жидкостью поверх мягких брусков и взял в руку джитту, чувствуя ее удобную рукоятку и испытывая ее сбалансированность.

Это было его лучшее оружие, выкованное из сплава металла, серебра и магии. Обычно сила заклинания находилась в начертанном им канджи, в стихии, которую он использовал, и в его собственной силе воли. Джитта служила мистическим фильтром, очищающим и концентрирующим его магию в ее чистейшей и наиболее мощной сущности.

Тоши раскрыл сосуд и аккуратно полил его содержимым центральное острие джитты. Он присел на корточки и начертил три крупные канджи на земле. Когда он закончил, он поднял мягкие, серые бруски, вытащенные из свертка, и встал над принцессой, наблюдая за ночным небом.

Пока он ожидал, поднялся холодный ветер, от которого его мокрое тело покрылось гусиной кожей, но бриз, также, отогнал дождевые тучи. Отлично. Это облегчит путешествие.

Тоши терпеливо ждал, пока его взгляд не уловил движение в ночном небе. Громадный летающий силуэт материализовался вдали, между облаков, мягко светясь под отраженным светом полумесяца.

Гигантские мотыльки Товабары были редкими и тяжело приручаемыми насекомыми, а потому очень ценились среди элитных солдат на службе у Даймё. Опытный наездник мог покрыть на мотыльке расстояние в сутки марша всего за пару часов. Эксперт мог направить огромных насекомых в бой, вселяя ужас в сердца врагов на скоростях, превышающих скорость любой, мощнейшей лошади. Наездники на мотыльках Даймё были самыми элитными воинами во всей Камигаве. Не существовало таких мест, куда они не могли бы долететь, не было таких врагов, которых они не могли бы победить.

Гигантский серебристо-белый мотылек парил в небе, подлетая все ближе. Он начал кружить над холмом, на котором стоял Тоши, постепенно снижаясь, пока не стал описывать круги над головой самого Тоши. Затем он бесшумно приземлился, аккуратно балансируя на своих шести лапах, его мерцающие от пыльцы крылья вздымались и опадали в лунном свете.

Тоши впервые столкнулся с этим мотыльком после ожесточенного сражения между разбойниками санзоку и силами Даймё. Его наездник был выбит стрелой из седла, и его мертвое тело стащило мотылька к земле. Поводья безнадежно запутались в ветвях поваленного дерева, которое загорелось от огненной стрелы. Тоши подошел к объятому паникой насекомому из любопытства, но, вскоре, неожиданно для себя самого, выяснил, что животное было полу-разумным. Оно осознавало свое положение и хотело, чтобы Тоши ему помог.

Тоши сбил пламя, но не погасил огонь. Переговоры всегда нужно вести с позиции силы. Гордое насекомое отказалось служить ему всю жизнь, но Тоши сумел с ним сторговаться. Если мотылек согласится перевозить его, по первому зову, то остальное время он будет делать все, что захочет, свободный от бесконечных военных кампаний Даймё. Всего пять полетов по требованию, и мотылек не только выживет, но и вернет себе свободу и бескрайнее небо. В итоге, он согласился на условия этого договора, и Тоши начертил на его спине канджи, смазав предварительно джитту пыльцой с его крыльев.

Мягкие бруски были частью пайка наездников, они состояли из мягкого овощного вещества, которое никогда не портилось. В сумке наездника было восемь брусков, когда Тоши обнаружил мотылька. Для того чтобы символизировать их сделку, Тоши уничтожил три бруска, оставив лишь пять, прежде чем отпустил насекомое. Эти пять брусков он оставил себе, как маркеры, которые он обменивал на перелеты.

Мотылек не издавал никаких звуков, кроме едва уловимого ветерка, вздымаемого его крыльями. Тоши подошел к нему сейчас, протягивая обеими руками сверток из трех съестных брусков.

- У меня другое предложение, - сказал Тоши.

Антенны мотылька дернулись. Он внимательно слушал.

- У меня осталось три полета, - сказал Тоши. – Но нас здесь двое. – Он указал за спину, на лежащую без сознания Мичико. – Ты перевезешь сейчас нас с ней вместе, и я буду считать, что ты выполнил свои обязательства по нашему договору. – Он положил бруски перед мотыльком и отошел назад. Он указал на Мичико, затем на себя.

- Меня и ее, - сказал Тоши. – И ты свободен.

Мотылек опустил голову и лизнул первый брусок своим трубчатым языком. Он пробил его верхнюю кожицу и всосал полный рот влажной начинки. Затем он повернулся и попробовал каждый из двух оставшихся брусков.

- Так, - сказал Тоши. – Мы договорились?

Лапы мотылька поднялись и опустились, подобно волне, и он повернулся спиной к Тоши. Он опустил крылья почти до земли и оставил их там.

- Вот и славно, - сказал Тоши. Он повернулся, поднял Мичико и положил ее на спину мотылька. Затем залез сам, сев за ней, восхищаясь, пожалуй, в последний раз, тем, как настолько, на первый взгляд, хрупкое существо могло перевозить такой вес настолько далеко, настолько быстро, и настолько высоко.

Прошло около минуты равномерных взмахов, прежде чем крылья мотылька смогли оторваться от земли с двумя наездниками. Вдалеке Тоши уже слышал приближающиеся крики орочи-бито. Он жестоко ухмыльнулся и плюнул в сторону звука.

- Запад, - сказал он мотыльку. – Я скажу, когда остановиться.

Мотылек вознесся высоко в воздух, сквозь облачный покров, в итоге воспарив над самими облаками. Тоши крепко сжимал поводья в руках, но давал мотыльку достаточно слабины. Насекомому никогда не нравилось, когда им управляли, а, чувствуя приближение своего освобождения, Тоши решил, он будет еще менее терпимым.

Мичико слегка застонала и отклонилась назад, на грудь Тоши. Он покрепче обнял ее руками, держа поводья подальше от ее трепещущей мантии, и положил подбородок ей на плечо.

Паря в лунном свете, Тоши льнул к сухой одежде Мичико, пытаясь согреться, и взирал на холодное, суровое величие ночного неба.