Преступник: Изгнанники Камигавы

* * * * *

Тоши ожидал, что Мичико попытается сбежать, но все, что она делала, это сидела в его укрытии и смотрела на стену. Возможно, принцессы были выше таких жалких забот, как содержание в заложниках.

Он был доволен тем, что она продолжала пытаться выкрутить руки из пут. Пока она занималась этим, она не делала ничего из того, что действительно могло бы помочь ей сбежать. Он объяснил ей, что даже если она освободится, одолеет его, и выберется из пещеры, она все равно будет в сутках пешей ходьбы до чего-либо. Она умрет от жажды в предгорье, а если она вернется в лес в поисках пищи, то, скорее всего, что-то сожрет ее саму.

Она слушала его слова, но не соглашалась с ним и продолжала пытаться освободить руки, когда думала, что он ее не видит. Ну, что ж, подумал он, мысленно прощаясь с очередным милым личиком, которое уже никогда не будет ему доверять.

Ему было грустно в последний раз наблюдать за тем, как улетал мотылек, но он чувствовал, что их договор был взаимовыгодным. Он также был доволен расстоянием, которое они проложили между собой и землями орочи, но они уже несколько часов не двигались с места, и он начинал беспокоиться. Пещера казалась довольно безопасной, когда он был на спине мотылька. Теперь, когда он сидел в ней, он чувствовал себя в очередной камере.

Отчасти это было из-за скуки. Безо всякого занятия, кроме ожидания, значимость содеянного начала давить на него. Он выкрал дочь Даймё. Кто, кроме самого Конды, захочет даже подумать о ее выкупе? Босс Урамон в этом участвовать не захочет – у нее было слишком много дел на границе Товабары. Годо бы с радостью прибрал к рукам отпрыска Конды, но главарь разбойников непременно вырежет самого Тоши из сделки … вероятнее всего, путем отрезания головы.

Он даже подумывал убежать к Хидецугу, но даже, несмотря на то, что он мог бы продержаться у него неопределенное количество времени, он вовсе не хотел вдаваться в объяснения, почему он отложил месть за Кобо, ради попытки обменять дочь Даймё на что-нибудь для себя лично. Хидецугу очевидно будет крайне эмоционален по поводу утраты своего ученика, а никогда не стоило находиться рядом с разъяренным о-бакемоно.

Тоши встал, держа голову наклоненной, чтобы не задеть низкий потолок, и прошел к входу в пещеру. Он вспомнил, каким загнанным он себя чувствовал, когда соратами преследовали его в Нумай. Теперь, едва ли не каждое живое существо во всем мире охотилось на него, или на принцессу.

- Мой мальчик, - произнес дружелюбный голос. – Ты и половины всего не знаешь.

Тоши мгновенно развернулся. Голос, казалось, звучал прямо за его спиной, но в пещере не было никого, кроме Мичико. Он повернулся опять и выглянул в хмурое предрассветное небо.

Луна все еще была высоко, в виде вертикального серебряного полумесяца. Она висела прямо над верхушками деревьев, словно до нее можно было дотянуться и дотронуться.

- Я знал, что ты рано или поздно меня заметишь.

Тоши затаил дыхание, когда луна наклонилась, медленно приподнимая один край полумесяца, пока он не стал похож на широкую пародию улыбки.

Улыбающаяся луна спустилась, плавно проплывая сквозь кроны деревьев, и остановилась, паря над землей, в паре ярдов от того места, где стоял Тоши. Затем она уменьшилась и маленькая, мальчишеская фигура образовалось за ней. Он был меньше, чем акки, синего цвета, и его тело, казалось, состояло из окружностей. У него была круглая голова, толстые, надутые щеки, и мягкий выпирающий живот. Его маленькие толстые пальцы венчали короткие пухлые ладони на похожих на сардельки руках. Он походил на человека, но его синий цвет и странные пропорции казались Тоши комичным результатом неудавшегося заклинания.

- Это, - громко произнес Тоши, - что еще такое?

Маленький человечек улыбнулся, и его щеки сморщились так, что глаза почти исчезли. Его зубы сияли серебром, подобно лунному свету в безоблачном небе, и кусочки сверкающего льда поблескивали в воздухе вокруг его головы.

- Я Улыбающийся Ками Полумесяца, - сказал он. – Но ты можешь звать меня Мочи.

Тоши достал одной рукой джитту, а второй длинный меч. – Ты ками? У меня в последнее время одни неприятности от ками.

- Я дружелюбный ками, мой мальчик. Веселый и полезный.

- Ты не похож на ками.

- О? И как же ты стал экспертом в этом вопросе? Что ж, расскажи, как должны выглядеть ками?

- Не как перекормленные синие черти. Не так, как ты.

- Клянусь тебе, что я из какуриё. Я из мира духов, принадлежу миру духов, и переживаю за мир духов. Я часть одного из древнейших и наиболее почитаемых ками, признанных вашим миром. – Мочи ободряюще улыбнулся. – И я здесь, чтобы помочь тебе.

- Прошу прощения. Мне нужна твоя помощь?

- О да. Тебе нужна моя помощь. Поверь мне. И ты не представляешь насколько. – Он помахал рукой, создавая след из серебристо-синего дыма. В его клубах Тоши увидел беспорядочные образы … обезумевшие змеи, ползущие друг через друга в громадном, кишащем комке … разъяренные кицунэ мчащиеся сквозь лес … сотни всадников, выезжающих из ворот Эйгандзё. Все сцены обладали ощущением движения, и каждая из них была направлена прямо на Тоши.

- Когда я послал тебе те знамения за твоим домом в Нумай, я пытался упростить тебе жизнь, - сказал Мочи. – Я и представить себе не мог, что ты сможешь заварить из этого такую кашу.

Маленький синий человечек все еще улыбался. – Так, ты хочешь послушать? Или продолжишь пошутить над моим внешним видом?