Пастыри чудовищ. Книга 2

Гриз вопросительно оглянулась на подельников. Я показал, что в принципе утратил нить беседы.

Нэйш смотрел на горящее лицо Гриз с таким азартом, что это было почти неприлично.

Йолла тихо крутила пальцем у виска.

– Имя, – голос варгини прозвучал как сухой щелчок кнута. – Как имя вашей невесты?

Янист Олкест ухмыльнулся презрительно и сложил руки на груди.

– Вам отлично известно, о ком я говорю. Я явился за Мелони Драккант.

Сверчки подарили нам три секунды полновесной тишины.

– Мелони, – прошелестело из угла с легким смешком. Нэйш явно радовался, что не он один питает пристрастие к этой форме имени.

– Неве-е-е-еста? – выразила свое сомнение Йолла.

– Драккант? – пробормотал я, сообразив, что не слышал раньше фамилию Мел.

– Морковка? – донеслось от Гриз, к которой незамедлительно повернулись вообще все. Потому что мало ли как влияют на хрупкую варжескую психику такие вот заявления.

– Вы – Рыцарь Морковка? – продолжила Гриз тихо, опускаясь на стул.

Рыжий Янист хватанул воздух ртом и создал лучшее в мире доказательство. Сделавшись идеально морковного цвета. И тоже осел обратно, пробормотав едва слышно:

– Она вам… она вам рассказывала.

- Да, кое-что рассказывала… – Гриз устало потерла лицо руками. Покачала головой, как бы отказываясь верить, что такая несусветная дурость вообще могла случиться. – Йолла, сбегай, пожалуйста, за Мел. Скажи – к ней приехали. Про Кумушку пока не говори.

Девочка закивала и упорхнула, подарив мне на прощание умоляющий взгляд: «Ты же расскажешь, что будет?» Я осмелился подмигнуть в ответ. Похоже было, что мне всё-таки светит остаться в питомнике.

– Вы позволите нам увидеться? – спросил Олкест недоуменно.

Арделл оторвалась от ладоней, с трудом спрятав в них зевок. Подтолкнула к неудачливому жениху его вещи.

– Заберите свое добро. С чего вы вообще взяли, что я буду как-то препятствовать вашей встрече? И эту вот всю… чушь про подельников и наследство?

– Потому что я прибыл забрать её из питомника, – Сумасшедший, которому пригорело жениться на Мел, пожал плечами, – вернуть в нормальную жизнь. И не намерен позволять таким как вы и дальше забивать голову Мелони… этими вашими бреднями насчет животных.

– А я забиваю, – уже вполне спокойно уточнила Арделл.

– Во всяком уж случае, мои источники дают мне веские основания усомниться в вашем бескорыстии. С учетом того, что близится двадцатилетие Мелони – ее вступление в Права Рода…

Двадцать лет? Я-то думал, ей лет семнадцать – наверное, это от недокормленности и привычки таскать на себе одежду на пару размеров больше. Стоп, тут же есть вопрос поважнее.

– Я, может быть, что-то упустил… но она что – правда Драккант? Это же аристократы из Крайтоса. Знать первого уровня!

Никогда не интересовался историей знатных родов, но про Драккантов слышал еще в детстве – наша деревенька была возле их угодий. А лет десять назад был слушок, что последние Дракканты канули в Водную Бездонь – то ли отравившись, то ли самоубившись, то ли еще из-за какой-то трагедии.

– Мелони – последняя наследница Драккантов, – с легкой надменностью поведал Янист Олкест. – После гибели своих родителей опекунство над ней взяли дядя и тетя. К сожалению, после ее побега след потерялся… но теперь госпожа Венейг послала меня – ее нареченного – отыскать ее и вернуть. Мелони надлежит встать во главе самого славного рода Кайетты, и сколько бы вы ни препятствовали этому, удерживая ее здесь…

– Я? – Гриз показала на себя. – Мел пришла в питомник по своей воле. И остается здесь, потому что хочет этого.

Янист Олкест отозвался высокомерным фырканьем, которое прямо так и гласило: «Ну да, конечно, конечно, я уж ваши козни насквозь вижу».

– А ты, стало быть… её с детства знаешь.

Морковный Олкест покосился с возмущением. Но я-то полагал, что после всего, что между нами было – мы можем быть на ты. Совместный драп от гарпии чрезвычайно сближает.

– Да, мы были друзьями детства. Я воспитывался в поместье после смерти моего отца. Господин Драккант, отец Мел, взял меня под свою опеку. И он же хотел, чтобы мы с Мел поженились. Так что это… понимаете, это священная клятва.

– А-а-а, тогда понятно, – разом отозвались я и Гриз. Но доля понимания на наших лицах явно была слишком ничтожной. Суровый господин Олкест нахмурился опять:

– В чём дело? Считаете, что подобные обязательства – это глупости?

– Я?! Да Аканта меня упаси, – я изобразил благочестивый жест отвода зла: стряхнул невидимую пыль с Печати. – Наоборот – это всё объясняет. А то я, знаешь, было уж решил… ну, что ты в неё безумно влюблён.

Нэйш избрал как раз этот момент для особенно глумливого смешка. Рыцарь Морковка побагровел почти до состояния Барона Свёклы.

– В каком это вы смысле?! Разумеется, я люблю свою наречённую, и если вы видите здесь хоть что-нибудь смешное – я…

– Эй, полегче. С меня на сегодня хватило поединков. Конечно, я не считаю это всё смешным. Какой уж тут смех!

Тут во весь рост трагедия, потому что о, Дикт, и Аканта, и все их Девятеро деточек (нет, десять – вон, вон сидит полномочный представитель Керрента-Первоварга)… у нас же тут тот, кто собрался связать Мел узами брака. И сделать её главой аристократической семьи.

Возможно, Рихард Нэйш, который займется выращиванием петуний, будет являть собой хотя бы вполовину что-то трагическое.

– А Мел вот… – осторожненько начал я. Жених-морковка тут же огрел меня взглядом, и я поправился. – Мелони. Она вот… всегда была такой?

– Какой?! – опять полыхнул Олкест, приподнимаясь. – На что вы намекаете?

– Ну-у-у-у…

Тут дверь удачно растворилась, и нашему взгляду явилась собственной персоной аристократка первого круга Мелони Драккант. Со шрамом на виске, короткими волосами, спросонья торчащими в разные стороны, в растасканной рубахе на два размера больше и в накинутой на плечи куртке. К куртке прилагалось исключительно кровожадное выражение лица. Обозначавшее среднего уровня желание метнуть в каждого встречного нож.

– Что за… – буркнула невеста-мечта, озирая собрание.

Собрание посмотрело в ответ со смешанными эмоциями. Я вежливо помахал ручкой (ибо подобает приветствовать того, кто, возможно, утром отправит тебя в Водную Бездонь, узнав о кончине Кумушки). Нэйш благосклонно кивнул, отметив нужный уровень заспанности и хмурости на физиономии аристократки Драккант. Арделл поглядела с сочувствием и показала жестом – мол, глянь, у нас тут оказия.

Оказия встала со стула и распростерла объятия с улыбкой.

– Мелони! Я так… счастлив тебя видеть, мне пришлось так долго тебя искать! Боюсь, у меня горькие новости. Господин Венейг скончался. Но госпожа Венейг хочет повидаться с тобой: она не держит зла на твой побег. Понимаешь, она так тревожилась за тебя… и теперь ведь тебе скоро нужно вступить в Права Рода, так что она просила найти тебя как можно скорее. Как же долго я не видел тебя, о Единый…

Мел молча и не двигаясь выслушивала этот сбивчивый поток счастья. Выражение лица у нее было таким, как если бы кто-то из вольерных сообщил ей, что у вон того раненого кербера опять понос.

– И, как ты понимаешь, я могу тебя защитить от любых выпадов Альбрехта Оттона, да и… слухи улеглись, и твоя тётя хочет лишь повидаться с тобой. Теперь она не видит никаких препятствий для нашего брака. Так что ничто не помешает твоему возвращению: ты можешь ничего не опасаться. Наверняка ты захочешь проститься с… кхм, своей этой жизнью, так что… девятница, или, если хочешь, две… я подожду, сколько скажешь, только дам весточку госпоже Венейг. А Лэйси! Ты помнишь свою кузину Лэйси? Она всё спрашивала о тебе, и ты представляешь… так хотела увидеть…

Жизнерадостность потихоньку начала из него выдыхаться. Мел как-то слишком сосредоточенно смотрела своему женишку в переносицу.

Надо отдать парню должное: руки он опустил, но не сдался.

– Ты можешь наконец занять предназначенное тебе место, – молвил проникновенно и мягко. – Тебе незачем быть здесь, Мелони, с… теми, кто тебя использует. Единый, я искал тебя так долго… Наконец-то увидел, теперь вот сбиваюсь. Так долго мечтал, что скажу тебе это. Мелони… поехали домой.

Последнее вышло пронзительно – даже крыса изнутри грустно облизнула усы. Ай-ай-ай, какой хороший парень. Мне его как-то даже жалко.

Застывшая у двери Йолла вытянула шею. Арделл подперла щеку кулаком.

Сверчки за стенкой опомнились и изобразили что-то вроде свадебного марша в наступившей тишине.

А потом потомственная аристократка первого уровня отмерла и зарядила:

– Шёл бы ты в вир болотный!

И добавила словцо, которое явственно показывало: она и благопристойность – вещи несовместимые.

Развернулась на каблуках и унеслась в сторону вольеров, сопровождаемая тихим «ыхыхых» Йоллы.

Несчастный наречённый тихо хлопал ресницами вслед. Арделл с выражением полнейшего спокойствия любовалась потёками на потолке.

Я почти кожей чувствовал, как по мне прошёлся, в общем, обычный день в «Ковчежце».