Тени Огнедола. Том 4

Глава 20. Причины не важны

Наше время

1124 год от основания Церкви

Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов

Второй день после годовщины Дня Единения

Гребаное все.

Дрема отступила. Стала несущественной боль в проткнутом насквозь теле. Чувства снова обострились, и Кара инстинктивно прикрыла голову рукой, когда на нее посыпалась щепа. Да когда же это прекратится?!

— Раяда! Раяда! — крик Нерин прорвался сквозь вой ветра и несмолкающий грохот. Взбесившиеся духи продолжали перетряхивать пространство.

— Нет, Нерин, стой! Назад!

Друиду, если он действительно хотел уберечь девушку, следовало присматривать за ней получше. Но Кара не могла винить его в безалаберности: она не понаслышке знала, насколько вертлявыми могут быть потомки Первого мага. Вертлявыми и самонадеянными.

Эта дуреха все-таки умудрилась пробраться к ней. Холодные, тонкие, немного дрожащие пальцы скользнули по шее, пытаясь нащупать отсутствующий пульс. Кара молча терпела прикосновение и не подавала признаков жизни. Это был самый простой способ избавиться от нежелательных попутчиков. При всем уважении к Къярту, у нее появились заботы поважнее, чем «защищать семью Райза любой ценой».

— Раяда, нет, только не…

Бормотание Нерин утонуло в грохоте, от которого у живых наверняка заложило бы уши. Благо, сверху ничего не рухнуло: Нерин не поленилась выставить щит Светоча.

А возможно, барьер был делом других рук.

— Нерин, нужно уходить, — интонации друида выразили переполняющее его напряжение. — Брось ее, она мертва.

— Нет, Нефра, я не могу, нельзя, она знает о…

— Нерин, ей уже не помочь, — припечатал Гериал. — Здесь нельзя оставаться.

— Но…

Кара едва сдерживалась, чтобы не присоединиться к попыткам отогнать полоумную девчонку. Не хотелось думать в таком тоне о сестре Райза, но сейчас Кара была слишком на взводе, чтобы следить за выражениями в своей голове.

— Нерин, идем!

Что-то взорвалось — или разорвалось — совсем рядом, и этого хватило, чтобы девушка одумалась. Пальцы соскользнули с шеи, и среди скрежета и треска Кара различила удаляющиеся шаги.

Исполинье благо…

Следующее, о чем она попросила провидение — о сохранности собственного тела, чтобы не потерять способность самостоятельно передвигаться.

Вместе с исчезновением магов, ее желание стало легко исполнимым. Сперва хаос переместился вслед за троицей, а затем и вовсе стих, и в лесу наступила глубокая, звенящая тишина.

— Гребаное… все, — выкашляла Кара вместе со скопившимися в горле комками крови.

Сцепив зубы, она уперлась коленями и уцелевшей рукой в землю и рывком подалась назад. Проткнувшие плечо и грудь ветки потестующе скрипнули. Плоть поддержала их мерзким, рвущимся звуком. Каре следовало бы бережнее обращаться со своим сосудом, но сейчас она была не в настроении с чем-либо нежничать.

Чтобы окончательно освободиться, ей пришлось изрядно постараться. В итоге, с ног до головы измазанная в пропитавшейся ее же кровью земле, Кара выпрямилась в полный рост, смахнула со лба пряди и подвернула рукав на левой руке, обнажая шрам-компас.

— Будь ты неладен с твоим гребаным даром предвидения, — прошипела она и побежала на юго-восток.

«Пророчество» Райза о Къярте, который «валяется в беспамятстве под кустом» сбылось.

До того, как ее жизнь и душа стали чужой собственностью, у нее была цель — ловить и казнить некромантов, одного за другим, пока не доберется до того самого, который отнял у нее все. А затем она проиграла битву, наградой в которой была ее свобода, и все стремления стали враз недостижимы. Разве раб имел право что-либо желать?

Действительность оказалась несколько запутаннее. Ошейник был не таким и тугим, а владелец — до нелепого мягкосердечным. В итоге ей даже позволили свершить свое возмездие. Однако сделав из Керавы манекен для отработки ножевых ударов, Кара осознала, что со смертью некроманта, уничтожившего семью Далоран, исчез единственный смысл ее существования. Принадлежи она тогда самой себе, и решилась бы искать другой?

Теперь нечего было гадать. Ее судьба определилась в тот самый момент, когда она бросила вызов Енкартам. С того дня она могла делать только одно: следовать за тем, кто ее призвал.

Когда Къярта вместе с Химерой зашвырнуло невесть куда, Кара осталась наедине с неизвестностью. Призванная, потерявшая связь с тем, кто ее призвал. Какой же абсурд: «непримиримый Руферонский палач некромантов» растерялся, когда поводок выскользнул из руки владельца. Как же она боялась:

сперва — что ее некромант сгинет без присмотра, и она вместе с ним; затем — что она, как наивная дура, поверила в его медовые речи о противостоянии Орде. Да, окажись, что она попала в руки к очередному заслуживающему смерти некроманту, и ее жизнь превратилась бы в нескончаемый кошмар.

Все это случилось давно. Но больше не было ни страха, ни сомнений. Она знала, с кем идет рука об руку, и верила в них так, как ни в кого другого. Это придавало жизни Къярта особый вес в ее глазах, и тем болезненнее для Кары были ее собственные ошибки.

У Руферонского палача был широкий перечень задач: найти, выследить, пытать, казнить. Кара в совершенстве выполняла их все. Но с одной, появившейся после призыва — защищать некроманта — она не справилась. Можно было бы пенять на неподходящую для этой цели броню, на долгий промежуток между ее воплощениями. Но Кара ненавидела оправдываться — как перед другими, так и перед собой.

Она не справилась. Точка. Причины не важны.

* * *

После того, как Фелис призвал его душу, с того самого дня, как он проснулся в доме, где скелеты в рубашках драили полы и рыхлили грядки, его жизнь превратилась в бродячий цирк. Некроманты, паладины, метаморфы, исполины, Пастыри, Орды, души на горизонте, души в мире живых, юноши с татуировками и припрятанными в горах боевыми космическими кораблями — Къярт меланхолично перебирал их в голове, словно детские кубики, которые ему зачем-то всучили, и ждал Кару. Он связался с ней сразу, как только юноша, подручный Химеры, сбежал. Искать его, звать было бессмысленно — так же, как пытаться что-либо выведать. Конечно, кое-что Къярту все же удалось узнать, и теперь эти знания играючи, как рука опытного штукатурщика, мазок за мазком покрывали окружающую его реальность ровным слоем безумия. А ведь он, глупец, надеялся, что оно останется на горизонте и не увяжется следом.

— Къярт!

Он настолько отмежевался от всего вокруг, что не заметил приближения Кары. И только когда она позвала его, встрепенулся, точно оказавшаяся в сачке снулая рыба.

Остановившись в нескольких шагах, с каменным лицом Кара осматривала разруху за его спиной. По началу Къярт не чувствовал в себе сил достаточных, чтобы встать и отправиться навстречу девушке, а спустя несколько часов, за которые та преодолела разделяющее их расстояние, необходимость в этом и вовсе отпала. Хотя, может, отойти недалеко и стоило — хотя бы для того, чтобы не наблюдать сейчас за тем, как Кара старательно сдерживает эмоции, не желая показывать ни свое волнение, ни страх, ни злость — на него, на себя и на весь чертов мир.

Но Къярт слишком хорошо ее знал и все видел.

— Ерунда. Не беспокойся об этом, — он мотнул головой, указывая на поваленные деревья. — Ты в порядке?

Он мог и не спрашивать. Сквозную дыру в груди и пропитавшуюся кровью рубашку сложно было отнести к категории «в порядке». Но Кара кивнула, и то, что в некотором роде этот ответ являлся верным, было неотъемлемой частью их новой, абсурдной жизни.

— Где Клык? — она посмотрела по сторонам. — Он прыгнул в дыру следом за тобой. Правда, не целиком. С этим можно еще что-то сделать?

Кара вытащила из сумки влажную тряпку. Вздохнув, Къярт забрал у нее сверток с гривьим хвостом, а еще стержень и остатки чернил.

— Я поставлю консервирующую печать, а там посмотрим.

— Так где он? — Кара снова завертела головой.

— Не знаю. Вероятно, устроил охоту на старого знакомого. Если повезет, прибежит назад.

«И тогда не придется объяснять Райзу, что случилось с его гривом».

— Старый знакомый? Если повезет? Къярт, ты ничего не хочешь объяснить?

— Еще как хочу. Но сперва нужно решить вопросы поважнее. Ты рассталась с остальными еще у госпиталя?

— Вроде того, — Кара хмыкнула и, осмотрев потухший костер, опустилась на бревно, на котором до этого сидел подручный Химеры. — Они меня, как бы так сказать помягче, бросили.

Къярт в непонимании нахмурился.

Устанавливая связь с Карой, в первую очередь он хотел узнать, что семья Райза цела и невредима, и что Кара вскоре доберется до него. Все остальные вопросы могли подождать до личной встречи.

— Они решили, что человек с дыркой в груди — мертвый человек. А я не стала их разубеждать, — с неохотой призналась Кара и развела руками в ответ на пристальный взгляд Къярта. — Всем от этого только проще. Они были рады избавиться от меня, я — от них. Ты же не будешь отрицать, что его родственники — не самые приятные спутники?

Къярт опустил взгляд на гривий хвост, на котором пытался изобразить консервирующую печать. Рисовать на плотно прижатых, похожих на иглы, шерстинках, было той еще задачей.

— Умертвия уже ищут Нерин и остальных, — сказал Къярт. — Как только будем знать их точное местоположение, отправимся к ним. А пока есть время, ты должна кое-что услышать.

Он не вдавался в подробности своих скитаний по горизонту, за исключением той части истории, которая касалась Химеры и причастности деда Райза к их воскрешению. Зато разговор с юношей, который спас его, Къярт передал почти дословно — на случай, если затуманенное потерей крови сознание сказалось на его восприятии, из-за чего он услышал в словах подручного Химеры то, чего в них не было.

Время от времени он отвлекался от изложения и устанавливал связь с умертвиями — четверкой грызунов, пойманных костяным уродцем, которого Къярт собрал из остатков своего завтрака. Из лесных хомяков получились такие же ищейки, как и летун из скелета с остатками мяса, но возможности найти более пригодный для этой цели труп не было.

Къярт добрался до конца своей истории, а поиски так и не увенчались успехом, хоть и были к нему близки: пространственная дыра выбросила его не так далеко на северо-восток от предполагаемого убежища братьев-магов, и отправленный туда грызун уже добрался до места и теперь, вместе с остальными, бежал по следу недавно побывавшей там троицы.

— Как он попал сюда? — подперев щеку кулаком, Кара смотрела на Къярта внимательным, немигающим взглядом. — Воспользовался кристаллом-дыроколом вроде того, который нам оставил Химера?

— Или перешел вместе с нами.

Мысль, что все это время скользила на задворках сознания, точно тень водяной кувшинки по дну, вырвалась наружу неожиданно даже для Къярта. Кара приподняла брови, а ее каблук, которым она беспокойно постукивала по камню, замер в воздухе.

— Я все больше склоняюсь к тому, что нас разделило с Райзом отнюдь не из-за Клыка, — продолжил Къярт. — Сама подумай: прокол через оболочки двух миров, через горизонт, на невообразимо огромных расстояниях — какой-то грив не мог пошатнуть равновесие в такой системе. Но кто-то другой, тот, кто делал это умышленно — вполне.