Иллюзия преданности

Терри рванулся к нему, но налетел грудью на невидимый барьер. Невероятной силы инерция опрокинула его затылком назад, и он с большим трудом удержал равновесие.

— Стоять, — стегнул ледяной голос. Магистр подошел к нему со спины и положил неожиданно тяжелую ладонь на плечо. — Любая попытка к бегству будет пресекаться. И я очень не советую повторять эту выходку.

Терри слышал о том, что стиратели действуют жестко. С безумцами в Сияющем квартале не церемонились. Он поднял ладони, показывая, что невооружен и сдается без борьбы. Как назло, вино в голове лишало мысли остроты, а движения выходили неровными, смазанными.

— Я в сознании, — торопливо пробормотал Терри формулу, которая почти не имела смысла, потому что ее знали все, в том числе те, за кем приходили стиратели. — Я все осознаю, я не опасен.

Смотритель с неприятной ухмылкой поднял правую бровь.

— Вот и молодец. Не теряй концентрации, умник.

Он взял его за локоть и повел к воротам. Терри едва успевал перебирать ногами, пытаясь выдерживать быстрый темп. Рядом с воротами смотритель остановился, достал из кармана хорошо знакомую Терри белую карточку со звездой Академии.

— Куда вы меня ведете? — Терри уперся каблуками в землю. Он попробовал скинуть с локтя чужую руку, но железные пальцы держали крепче тисков.

— Во дворец, — коротко ответил смотритель. Он вытянул руку, но не достал до пульта управления малым барьером. Эта заминка вызвала короткую вспышку раздражения: смотритель рывком подтянул Терри и встряхнул его как куль с мукой. — Король желает лично поздравить тебя, бакалавр.

Терри показалось, что его с головой окунули в самый вязкий и душный из его ночных кошмаров. Свежий ночной воздух показался затхлым и прокисшим молоком осел на языке.

— Вы не смотритель, — полувопросительно проговорил он, заглядывая в лицо мужчины. Только сейчас он понял, что казалось ему неправильным: у того, кто надел белый плащ, оказалось совершенно типичное для «черных» скучающее выражение уверенного в своей силе и правоте законника.

— Для умника ты на редкость сообразителен, — равнодушно съязвил гвардеец. Он опустил карточку в щель, и дождался, когда на опорных столбах погаснут сигнальные маячки. Барьер был снят, и в центре безопасности об этом разрыве уже знали. Если решат, что этот разрыв не санкционирован — а кто его мог санкционировать посреди ночи? — поднимут весь квартал на ноги, разыскивая нарушителей.

Терри подтолкнули в спину, чтобы не оглядывался, а живее переступил границу. Он на ватных ногах прошел мимо Неспящего, который молча провожал его глазами-фонарями. Железный страж не шелохнулся, только тихо поскрипывали шейные шарниры да шуршали шестеренки в ведрообразной голове.

— Вы ведь другим путем сюда вошли? — язык едва ворочался, но Терри было важно услышать ответ.

— Этим. Просто не сегодня. А что, есть другой путь? — заинтересовался гвардеец. Как только они вышли на площадь с фонтаном, он снял белый плащ магистра, вывернул подкладом наружу и повесил на сгиб локтя. Он действительно был одет в приметную черную форму с золотыми пуговицами и даже знаками отличия десятника.

— Нет, — быстро ответил Терри. Слишком быстро. Гвардеец внимательно посмотрел на него.

— Я тебе ведь письмо передал третьего дня. Не я писал, но знаю, что там было приглашение на аудиенцию.

Терри промолчал. Голубой конверт из королевской канцелярии он поднял и положил в ящик стола туда же, где лежали остальные. Текст этих писем всегда был одинаков, поэтому он решил не читать очередное, чтобы не портить настроение перед защитой. Тем более что их не сам король писал, а какой-то старательный канцелярист, не скупящийся на завитушки и предельно сухие формальные обороты.

— Не открывал? — проницательно спросил гвардеец. — Зря. В следующий раз заставлю сжевать письмо вместе с конвертом, чтобы ты точно усвоил.

Терри представил, и его замутило.

— Меня не за что наказывать. Я сдавал все в срок, — выдавил он.

— Это не мне решать.

— Но вы сказали, в следу…

Гвардеец посмотрел на Терри сверху вниз. Этот взгляд придавливал не хуже тех огромных мешков с зерном, которые таскают в порту по двое грузчиков за раз.

— Если он будет. А это решать королю.

* * *

Белый дворец Акато-Риору был прекрасен в ясную ночь. Даже одной луны оказалось достаточно, чтобы заставить стены мягко мерцать, отражая холодный свет. Когда Терри оказался рядом с дворцом, он не поверил, что когда-то в новом, с иголочки мундире Королевской военной школы гулял здесь с юной принцессой Эсстель. Терри не узнавал скрюченные узловатые деревья — разве они не должны были вырасти за эти годы и застелить ветвями крышу? Мосточек над ручьем оказался настолько низким и невзрачным, что он его едва не проглядел. А сам ручей будто обмелел и задыхался сейчас в камнях и зарослях камыша.

— Почему никто не следит за порядком? — Терри не мог понять, отчего на душе так паршиво. Будто кто-то длинной палкой поднял со дна мутный ил — точно так же из глубины души поднималось тягучее разочарование и раздражение.

Обтянутая черным форменным сукном прямая спина десятника напряглась при звуке голоса. Гвардеец обернулся и окинул Терри подозрительным взглядом.

— Что сказал? — недружелюбно переспросил он.

— Здесь будто десять лет никто не убирал, — Терри сбавил тон, но это не помогло.

— Много болтаешь, умник. Думаешь, ты здесь, чтобы распоряжаться?

Терри ничего не ответил, но про себя подумал, что находит этот вариант развития событий самым предпочтительным, хоть и маловероятным. Он поднял глаза, чтобы взглянуть на изогнутый скат крыши и не поверил тому, что увидел.

— Там человек! На козырьке крыши человек!

Гвардеец вскинул голову и приложил ладонь ко лбу, будто загораживаясь от солнца, которого не было и в помине.

— Нет там никого, — спокойно ответил он, быстро потеряв интерес. — Тебе померещилось.

Терри посчитал, что гвардеец слишком быстро оставил попытки вглядеться в рисунок теней, лежащих на многоярусных скатах. Он не поверил, что можно так легко отмахнуться от того, что одна из теней имеет ясно различимые черты человеческого силуэта. Он поднял руку, указывая пальцем.

— Да вот же, вон там рядом с окнами. Он ведь сорвется сейчас!

Гвардеец перехватил его руку ближе к локтю. Сжал так, будто хотел сломать.

— Нет. Там. Никого, — прошипел он, сверкая глазами. — Прикрой вьюшку, умник, не то угоришь. Третий раз предупреждать не буду, еще раз откроешь рот — суну в пасть парализатор. Доставлю тебя к королю как волокушу — на ремне. Понял?

Терри стиснул челюсти. И шел дальше молча, не поднимая головы. Ему разом сделались неинтересны и мерцающие стены, сложенные тысячу лет назад при помощи Древней магии, и люди, собирающиеся прыгать с крыш. Если здесь так заведено, то пусть.

Они вошли во дворец и какое-то время ходили по коридорам, поднимались по лестницам. Все это время Терри думал, зачем король вызвал его среди ночи. Ни одна догадка не выглядела хоть сколько-нибудь утешительной. Ночь — время для убийств, наказаний и шантажа. Он не ждал ничего хорошего и не был уверен, что увидит рассвет.

И напутственные слова гвардейца перед запертой дверью королевских покоев не добавили уверенности.

— Приведи себя в порядок, оборванец. И говори поменьше. Его величество не любит, когда кто-то говорит больше, чем он. А я не люблю, когда кто-то выводит его величество из себя.

Пока Терри торопливо натягивал и одергивал синюю форменную куртку, десятник сверлил его взглядом, который обещал семь смертных казней, если тот по глупости или неосторожным словом сорвёт аудиенцию. Без церемоний поправил съехавший на сторону воротничок и застегнул верхнюю пуговицу на кителе. Терри поморщился: пуговица давила на горло.

— Это ничего, что мы пришли ночью? — шепотом уточнил он, покосившись на окно, за которым была разлита прохладная летняя ночь.

Гвардеец неприятно осклабился.

— Его величество много работает по ночам. Ты тоже привыкнешь. Если сможешь убедить его в своей полезности.

Он кивком указал на дверь, мол, давай, чего топчешься.

Терри поднял руку, собираясь постучать. Но что-то мешало ему, будто воздух превратился в густое желе. Даже дышать стало трудно, в горле комком застряла тревога.

— А если не смогу убедить?

Гвардеец сузил глаза, как готовящийся к прыжку огромный лесной кот.

— Никто тебя входящим во дворец не видел, умник. Так что ты уж постарайся открывать рот по делу, а о том, что тебя не касается — молчи, как доска. Его величество не рубит сплеча, терпит даже непроходимых идиотов, лишь бы они оставались верными.

Терри досадливо кивнул и постучал, но десятник, разговорившись, не отпустил его, пока не закончил начатую мысль.

— У тебя ведь достанет ума оставаться верным одному хозяину? Не так уж это и сложно, скажи?

Из-за двери раздалось приглашение войти, а вытянутая рука гвардейца всё ещё преграждала Терри путь в комнату. Он ожег мужчину гневным взглядом, ловко нырнул под локтем и вошел, избежав необходимости отвечать на заданный вопрос.