Иллюзия преданности

— А кто занял ее место в совете?

— С этим еще интереснее, — Фарелл с довольной улыбкой потер руки. — Король официально, через газету, предложил кресло советника господину Талли, и мы все решили, что вот и обнаружился человек, который пойдет на все ради того, чтобы оказаться в совете, а тот… отказался! Сослался на неизлечимую болезнь, но с такой болезнью, как у него, можно лет до ста прожить, если беречься. По непроверенным слухам, король не мог найти преемника Лассель целых полгода не потому, что перебирал, а потому что ему отказывали раз за разом.

— Королю?

— А отчего вы удивляетесь? Все боялись, в случае чего, повторить судьбу вашей матери.

— В случае, если вдруг захочется украсть круглую сумму из казны? — с горечью уточнил Терри.

— А помните, о чем я вас спрашивал еще на суде? Вы так и не ответили. На что Лассель требовалась такая сумма?

— Я не знаю, — прошептал Терри, опустив взгляд.

— Понимаю, у вас не было возможности выяснить. Зато у нас она была, в особенности после того, как дело закрыли. Мы проверили все, что могли. Уж простите, у вашей семьи были проблемы с деньгами, это верно. Но они касались долгов и… хм… образа жизни вашего отца. Лассель была вынуждена распродавать имущество, из-за чего пострадала ее репутация в глазах тех, кто прежде целиком полагался на нее. Должен сказать, после смены хозяина ее ткацкая мануфактура быстро захирела.

— Там такая управляющая была, что она захирела бы в любом случае, — подал голос Доурелл. — С Варной Наори никто не смог бы работать, до того упрямая баба. Думает, что раз она жена сотника, то ей никто, кроме Лассель, не указ.

— Спасибо, Доурелл, — шеф-искатель добрую минуту задумчиво разглядывал своего человека, а потом вернулся к своей мысли: — Я всего лишь хочу сказать, что, если Лассель действительно брала деньги — а все улики указывают на это — мы так не выяснили, куда она их тратила. Поэтому я спрашивал вас три года назад и спрашиваю сейчас, господин Риамен: кто-то мог ей угрожать? Пока что наша основная версия подразумевает шантаж и последующее отравление, чтобы замести следы и заставить Лассель замолчать навсегда.

У Терри не было простого ответа на этот вопрос. Единственный человек, который мог безнаказанно угрожать матери в ее собственном доме, приходился ему родным отцом. О таких вещах обычно не рассказывают искателям, да и был ли в том смысл? Ведь крушение дома Риамен погребло и его. Он точно ничего не выиграл. А кто тогда?

— Вы не ответили, кто сейчас финансовый советник, господин Фарелл, — мрачно сказал Терри, подозревая, что тот нарочно увел разговор в сторону.

— Энсио Риттау, — развел руками Фарелл. — Я понимаю, как это выглядит, но судить поспешно…

— И впрямь, — хрипло сказал Терри и натянуто улыбнулся. — Кто бы это мог быть.

— Король хотел видеть на этом месте господина Талли, а вовсе не Энсио, — напомнил шеф-искатель. — Вы не могли видеть, а я замечал, как растет напряжение вокруг этого назначения. Энсио не выдвигал свою кандидатуру сам, а король не считал его одним из достойных претендентов. Все сложнее, чем кажется.

— Как вы узнали, что кто-то отравил мою мать? Когда? — разглядывая прямоугольные паркетные плашки, разбегающиеся в стороны от ножек дивана, спросил Терри.

— Мы отправили своего человека, чтобы он нашел ее и помог, если нужно. Но было уже слишком поздно. А теперь и он сам в опасности. Что-то он нашел такое, что заставило его передать все имущество семье.

— Вот его и спросите, кто угрожал моей матери. Ему явно известно больше, чем мне.

— Мы не знаем, что с ним и где он сейчас. Может, в империи. Может, дальше, — сухо ответил Фарелл.

— Значит, про конфликт с Риттау вы знали с самого начала, но ничего мне не сказали, — убито подытожил Терри. — Если бы я только знал тогда…

— И как вы поступили бы?

— Я не принял бы ничего из рук Риттау, — Риамен с вызовом задрал подбородок. — Не оказался бы заперт в академии.

— С вами там плохо обращаются?

— Мне запрещено говорить об этом.

— Понимаю. Что ж, ваше право…

— Нет, вы не понимаете, — резко возразил Терри. — Моя жизнь висит на волоске, и мне пришлось самому ее подвесить, чтобы иметь возможность сейчас быть здесь говорить с вами. Быть может, мы с вами говорим в последний раз. Быть может, расплачиваться за этот разговор мне предстоит собственным рассудком. А меня здесь травят, смеются надо мной и вместо ответов кормят отговорками. Как так вышло, что вы не нашли виновных в Акато-Риору и отправили своего человека искать их в безграничное море дальше Империи? Вы, должно быть, шутите?

К концу реплики у Терри затряслись руки и задрожал голос. Он замолчал и на всякий случай утер рукавом жарко пылающие щеки.

Фарелл сел на свой стул. Поставил локти на колени и наклонился к Терри.

— Может, вы полагаете, что наша работа сродни развлечению? — понизив голос до шелестящего шепота, спросил он. — Вы думаете, что придете сюда в приметном белом плаще и велите нам положить наши жизни на то, чтобы у вас появились ответы на любые вопросы, а мы с радостью пойдем выполнять ваш приказ? Кем вы себя возомнили? Королем?

Терри встал и тем вынудил встать и шефа искателей. Он все еще смотрел на Терри сверху вниз и не собирался, видимо, смотреть иначе.

— Мне довольно тех ответов, что я получил. Теперь я очень хорошо понимаю, кто и почему отнял все у моей семьи. Один из этих людей лично препроводил меня в академию, чтобы у меня не было ни малейшего шанса когда-либо обратиться в суд и вернуть хотя бы часть того, что они отняли у меня. Этот плащ, — Терри сгреб лацкан в кулаке, оттянул, а потом позволил ему упасть, — символ того, что мне якобы ничего в жизни, кроме науки, не интересно. Но это не так. Меня вычеркнули из жизни и списали со счетов после того, как изгнали мою мать, но я все еще жив! Я все еще помню, кто я.

Фарелл поправил на голове серую шляпу с черной лентой.

— Все это так, но у нас нет доказательств, что Риттау к этому причастны. Искатели не станут ничего предпринимать до тех пор, пока вы не убедите нас.

«Можно подумать, вы собирались что-то предпринять», — подумал про себя Терри, а вслух сказал совсем другое:

— Я благодарен за вашу помощь.

Он поклонился, как младший кланяется старшему по возрасту и чину. Фарелл с чисто горской небрежностью к риорским церемониям кивнул в ответ. Как равному.

— Я держу свое обещание. Делом вашей матери занимался такой человек, лучше и опытнее которого вы не смогли бы найти, даже если бы потратили на это целое состояние. Мне жаль, что у нас до сих пор нет ответов.

Терри еще раз поклонился и направился к двери. Почти на пороге он остановился и обернулся.

— Дело моей матери вел судья по имени Рантала, знаете?

Алпин Фарелл непонимающе нахмурился.

— Я полагал, что…

— Его еще в канале нашли, — подсказал шефу Доурелл. — Был такой, и что?

— Он знал, что его убьют, но все равно затягивал рассмотрение дело, стремился найти настоящего виновника. Он был благородным человеком.

— В отличие от нас, да? — осклабился Доурелл. — И что?

— Вы нашли тех, кто его убил? Или тех, кто заплатил за его смерть?

— Он приговорил к каторжным работам молодого вора. Вор умер почти сразу, у него легкие больные были, вот и надорвался. Мальчишка считай совсем. Это всегда происходит одинаково, — неохотно рассказал Фарелл, кривя тонкие губы. — Какие-то обвинения или их последствия приводят к тому, что вся грязная пена общества поднимается и захлестывает огласившего приговор судью, а потом успокаивается.

— Остается только удивляться такому совпадению, — пробормотал Терри. Он пожалел, что спросил. Лучше бы ему и дальше думать, что неугодного судью убрали влияние и деньги Риттау. Было проще. И приятнее.

— И впрямь, — задумчиво откликнулся Фарелл. Терри слушать дальше не стал, захлопнул за собой дверь и почти бегом скатился по лестнице вниз.

У него еще были дела в городе, и он не хотел терять время в пустую, пытаясь убедить искателей в том, во что поверил почти сразу, как услышал. А все потому, что, в отличие от них, он на своей шкуре испытал подлость одного из Риттау. Теперь он хотя бы понимал истинную подоплеку. Так было легче. Так все обретало смысл. И с этой точки можно было планировать, как лучше нанести ответный удар.