1.Отбор. Двое против всех

ГЛАВА 17

- Госпожа плохо ест и плохо спит, ни с кем на разговаривает только всё время ругается с матерью Алексой.

- Ну, ещё бы, - буркнула себе под нос императрица. – А для чего я тебя сюда направила? Чтобы ты помогала моей дочери переносить тяготы наказания. Не ест сейчас – накорми в другое время?

- Никак невозможно, моя императрица, - виновато склонилась женщина. – Все послушницы едеят в одно время за общим столом, а потом кухня закрывается на замок.

- Не верю, что нельзя стащить кусок хлеба, мяса или яблока, - грубо перебила свою шпионку Беатрис.

- Иногда это получается, - призналась женщина, - не кашу, не суп и тем более не мясо. Его здесь выдают раз в неделю по одному кусочку на каждую.

- Боги пресветлые! Святая Беатрис! – взмолилась императрица. – Что приходится преодолевать моей беременной дочери?!

Она продолжила бормотать молитвы, на время забыв о своей шпионке. Та была даже рада этому обстоятельству. Она сама опустилась на колени и тоже начала молиться. Именно здесь, в небольшой часовне при монастыре святой Регведы – богини справедливости, Беатрис встретилась с Саливаной – своей бывшей служанкой, которую она заставила принять послушничество, чтобы помогать Инессе в монастыре.

Но дело оказалось сложнее, чем представлялось императрице. Во-первых, все послушницы жили в индивидуальных кельях и сами обслуживали себя. Послушниц было совсем немного и за их бытом строго следили. Во-вторых, прислуживать и помогать друг другу было запрещено. При первой же попытке Саливан постирать для Инессы нижнюю рубаху, старшая монахиня – помощница Алексы, сурово отчитала Саливану и наказала карцером на трое суток. А потом сама следила, как Инесса стирает своё бельё. В-третьих, сама Инесса не желала никого видеть рядом с собой. Она упивалась своим наказанием, злилась на отца с матерью, что допустили подобное и яро ненавидела брата.

То, что наказание Инесса получила в храме богини за собственные прегрешения, не мешало ей считать, что виноват во всём именно Рэдмон. Потому что это он раскрыл заговор, он подавил мятеж, и он убил адмирала! Виновен!

Никакие разумные доводы, которые приводила ей в ежедневных беседах настоятельница Алекса, на Инессу не действовали.

Каяться?! В чём?! -- Она ни в чём не виновата.

Лишила родную мать божественной защиты и подавляла её волю? -- Это для дела!

Вербовала наёмников для адмирала, слуг-шпионов во дворец, устраивала слежку за братом и Леоном? -- А как бы она узнала об их планах.

Преследовала девиц на отборе, не раз отдавала приказ о покушении на Марселу? – Ну, не самой же всё делать? И этой бессовестной девице вообще нечего делать в империи. Не дай богиня, брат её выберет и женится, тогда Инессе придётся забыть о троне навсегда.

Поэтому главными врагами для Инессы по-прежнему оставались брат Рэдмон и его теперь уже жёнушка. Но ничего-ничего! Всё может измениться! Инесса посмотрела на оберег, который тайно передала ей мать через свою шпионку и улыбнулась. До родов осталось совсем немного, а после восстановления она приложит все силы, чтобы бежать отсюда. Тем более, что не надо будет заботиться о ребёнке, он прекрасно вырастет в семье императора. ***

- Тео, я недавно навещала монастырь Регведы…

- И?

- Нашей дочери там совсем плохо. Представляешь, беременную девочку недокармливают, лишают прогулок, всё время заставляют проводить в молитвах…

- Стоп! Достаточно, я понял. Освободить Инессу не получится. На ней клеймо богини. Смирись, Бетти. Улучшить питание можно попробовать, если новый рацион распространить на всех послушниц и монахинь. Я попробую поговорить с Алесой об этом. Но помни, что это монастырь богини справедливости, обманом там ничего не добьёшься, сделаешь только хуже.

- О, боги, боги! – залилась слезами Беатрис. – За что вы так с моей девочкой?! Она же беременна! – глухие рыдания долго раздавались в кабинете, но постепенно затихли, так как император никак не реагировал на слёзы жены. – Может, попросить Рэдмона о помощи сестре?

- После того, как Инесса отдала приказ утопить Марселу с помощью спрута? – хмыкнул император. – Вряд ли Рэд теперь встанет на нашу сторону. Он сильно изменился во время этих событий: повзрослел, возмужал, поумнел, стал самостоятельным. Эх, как подвела меня эта шаманская магия! Если бы не она, я сам справился бы с адмиралом. Удалось бы скрыть участие Инессы в заговоре и народ не увидел бы моего позора.

Беатрис благоразумно промолчала. Незачем напоминать лишний раз, что шамана во дворец пригласила именно Инесса. В душе императрица никак не могла поверить, что её девочка, её дочь желала зла родителям. Хотела захватить трон и намеренно лишила мать божественной защиты. Беатрис слепо верила, что всё это нелепые случайности и ошибки, которые можно простить. За это и злилась на младшего сына, который не шёл ни на какие уступки.

- У Рэда появилось много новых друзей, и эти друзья не особо любят империю, - осторожно напомнила она. – К сожалению, Рэдмон отдаляется от нас и уже не следует твоим указаниям, Тео.

- Тем более пусть быстрее едет на юг! – раздражённо оскалился император. – В столице нельзя иметь двух лидеров. А Рэд стал пользоваться большой популярностью в армии. Даже высшие офицеры выполняют его приказы, а не мои. Так нельзя! Рано ему ещё бодаться за трон. Пусть сначала наведёт порядок на юге.

Супруги замолчали, поражённые вдруг одной и той же мыслью: они оба переживали за дочь-предательницу и оба были недовольны сыном-победителем. Почему?

Теодор думал о том, что сын, по большому счёту, молодец, и он, Теодор, должен быть благодарен Рэду за сохранение трона, династии, власти. Но… В Рэдмоне не было родового дара гроверов – ментальной магии, и это отвращало отца от сына. Теодор не испытывал родственных чувств, не было у него родственного влечения к сыну. Что-то стояло между ними или, наоборот, что-то отсутствовало, то мешало императору обнять сына и просто погладить его по голове. Магия ошибок не прощает и всегда даст адекватный ответ. Не ту женщину выбрал – результат через девять месяцев.

Беатрис любила дочь, потому что она была её первым ребёнком, её надеждой. Тогда Беатрис ещё ждала, что император обратит на неё мужское внимание, отличит от посторонних женщин, но … зря. Она так и осталась тени многочисленных любовниц. Теодор не полюбил её и теперь уже не полюбит. Их брак был выгодной сделкой её родителей. А Теодор, который в то время никого не любил, просто согласился. Ему было всё равно.

Девочка роилась красивая, умная, с характером. В ней было всё, чтобы стать правительницей, но она была девочкой. Девочки трон не наследуют. Поэтому девочка стала преступницей. Она просто хотела утвердить свои права первородства, но… она девочка.

- Давно надо было изменить закон о престолонаследии, - прошептала Беатрис. – И передавать трон старшему ребёнку независимо от пола.

Теодор услышал, но никак не отреагировал. Зато подумал, что и принцип первородства тоже не даёт гарантии удачного наследника. Мало ли каким родится первый ребёнок, а его придётся сажать на трон. Не-ет, если уж менять закон, то надо продумать критерии наследования трона. И император всерьёз задумался над проблемой. ***

Оставаться в императорском дворце после бала было совсем уж незачем. Марси иРэдмон уехали следующим утром вместе с делегацией Славенции, но не в Никой, а вначале в Орлин. В никой же послали Олли с командой слуг, которые согласились добровольно перейти на службу молодой паре. Им предстояло приготовить к временному проживанию молодых резиденцию императора. Подобные резиденции существовали во всех городах империи, чтобы правитель при случае мог отдохнуть и провести несколько дней в городе. В другие дни в резиденциях останавливались императорские посланники, различного рода проверяющие и командиры крупных воинских подразделений.

В Никое резиденция представляла собой двухэтажный просторный особняк, который никак не тянул на императорское пристанище, но был добротным и уютным, благодаря слугам, постоянно проживающим в нём. Сам император ни в городе Никое, ни в этом особняке ни разу не был. Наверное, и не подозревал о его существовании, размышляла Олли, оглядывая новые владения госпожи и раздавая слугам задания.

Рэдмон тоже не собирался надолго оставаться в доме. Он сразу отдал приказ о строительстве замка за городом. Даже сам выбрал место, перейдя сюда с магом-архитектором. Новый замок будет располагаться на небольшом холме (здесь вообще холмистая местность) недалеко от канала на краю старого реликтового леса.

Место было выбрано неслучайно. На следующей сопке в небольшом отдалении находился стационарный портал. Гостей из него, долгожданных или, наоборот, нежеланных, можно было заметить сразу и успеть подготовиться.

Вместе с замком сразу предполагалось построить к порталу и к Никою дороги по технологии славенцев. Предполагался и широкий мост через канал, но не прямо под стенами замка, а несколько в стороне. Тоже из интересов безопасности.

Окружать замок крепостной стеной по типу земных, ни Рэд, ни Марси не планировали. А вот разбить вокруг него огромный сад и зелёный лабиринт – собирались.

Предусматривалась и магическая защита замка. Об этом обещали позаботиться Игнаций с Марселой. Но это всё в планах, а пока молодые собирались задержаться в Орлине, чтобы Марсела смогла и упаковать свои лаборатории и мастерские, добрать нужное количество слуг и затем перейти в Никой, в свой город.

Но, кроме этого, Марселе просто хотелось побыть рядом с отцом и матерью. Симона приняла приглашение Игнация и тоже приехала в Орлин. Как бы там ни было, но их дочь вышла замуж, покидала родные места и вместе с мужем уезжала в далёкие земли, граничащие с не совсем дружественной степью. Было от чего беспокоиться.

Да и Игнаций после ареста Изабеллы и развода с ней нуждался в поддержке. Симона продолжала любить этого мужчину, хотя её полубожественная сущность уже почти вытеснила из души женщины всё человеческое. Но любовь… вытеснить из сердца любовь к одному мужчине и к дочери оказалось не под силу даже богине. Поэтому Симона, не страшась наказания, продолжала помогать своей человеческой семье.

Вечером, когда все приехавшие разместились в королевском дворце, и шум суматохи затих, Симона поднялась из подземной часовни в кабинет Игнация. Тот отдавал последние указания по поводу свадебного обеда для молодых. Раз уж полноценной свадьбы не получилось, то хотя бы один день праздника король может сделать для своей дочери, решил Игнаций. Он с досадой вспомнил высокомерное пренебрежение императорской четы и буквально на своей шкуре почувствовал, как обидно было Рэду и Марси, которым отказали в свадебных торжествах.

- Ничего, дети, вы запомните этот день надолго, - с улыбкой произнёс он. – Один день, но какой! – и вызвал старую няньку.

Ну, как старую, по земным меркам да: ей было уже сто двадцать лет. А по меркам магического мира – самый расцвет. Ей он и поручил подготовить свадебные торжества наподобие земных. Пусть удивятся все.

- Чему ты улыбаешься, Игнац? – тоже улыбнулась Симона, входя к мужу.