Хозяйка каменоломни в Драконьем доле

— Спасибо, что уговорила меня пойти, — улыбнулась в ответ Анна. — И за платье. И за все твои старания.

— За тебя! — Маргарет отсалютовала ей игристым. — Ее высочество купит твои ракушки?

— Да.

— Она любит все эти таинственные магические штуки. И уединение. И природу… Вы с ней похожи, кстати.

— Может быть, — не стала спорить Анна.

Она старалась держать себя в руках, но внутри нее с каждой минутой росло ликование. Ощущение счастья и почти детского восторга. Ей ведь никогда особо не везло. Конкурсы, соревнования, лотереи, розыгрыши, выступления, настольные игры. Анну не выбирали. Она не побеждала. Не выигрывала. Не угадывала… Это казалось естественным, ведь на пьедестал всегда поднимаются лучшие. Особенные. «Главные герои». А она…

…всегда была тенью в серой массовке.

Она разучилась верить в собственное везение.

Давным-давно.

В общем, вечер прошел плодотворно.

К сестре домой Анна вернулась с приятной усталостью и надеждами на лучшее.

Перед сном Маргарет утянула ее в свой будуар, заваленный коробками с одеждой, обувью, сумочками веерами и косметикой. Усадила на пышный диванчик. Сама опустилась на кресло напротив.

— Ты сегодня сияла, как звезда, Ани! — провозгласила восторженно.

Хмель игристого вина еще не покинул ее кровь. Улыбка растягивала яркие губы. Щеки горели румянцем.

— Я просто сделала, что смогла, — смутилась Анна. — Как смогла.

— А я! — Маргарет повысила голос. Ну конечно, разве могла она не перевести фокус беседы на себя? — Я тоже… — Она вдруг спохватилась, нервно огляделась, будто их могли подслушать, и шепотом продолжила: — Я тоже не теряла времени и кое-что выяснила, пока ты там блистала.

— Про что же?

— Про этого… — Глаза Маргарет полыхнули злым огнем. — И про эту… Там были мужчины и женщины, знакомые с твоим муженьком и его… ею. Они обсуждали тебя.

— Что говорили? — Анне приготовилась выслушать негатив.

Не очень-то хотелось, но Маргарет была так заведена, что Анна понимала — надо уделить эмоциям сестры должное внимание. Хотя бы из вежливости. Иначе та просто взорвется от впечатлений!

— Одна из женщин тебя пожалела. Один мужчина заявил, что понимает герцога… Но это не самое интересное. — Горячие цепкие пальцы младшей впились в Аннины ладони. — Среди них была ее подружка! Самая настоящая!

— Чья подружка?

— Ее! Любовницы твоего муженька… Этой мерзкой Камиллы Лавли!

— Понятно.

Анна усмехнулась про себя. Она ведь даже имени ее не знала. Камилла Лавли, значит… И ее, получается, ненавидеть нужно? Сразу вспомнилась Верочка. Нет. Новую жертву жестокого герцога выйдет разве что пожалеть…

— Ани, почему ты такая спокойная?

— Устала…

— Рано уставать! — Младшая отпустила сестру, отстранилась, уперла руки в бока и грозно нависла, нервно покачиваясь на высоком вертящемся кресле. Трюмо за ее спиной, заполненное скляночками, баночками и коробочками трижды отразило старательно накрученные завитушки волос на затылке. — Та подруга, не зная, кто я, обмолвилась, что Лавли тебя боится.

— Меня? — удивилась Анна искренне.

— Тебя. Она торопит Генриха с разводом, как может, и очень не хочет отдавать тебе «Ромашку». И драгоценности. И лошадей. А косметику твою королевскую, которую мы с Кайлом подарили, она уже себе утащила. И платья все… И носит их!

Маргарет вперилась в Анну требовательным взглядом, ожидая, что та возмутится.

— А почему она боится-то? — донесся спокойный ответ. — Согласно брачному договору, после травмы я должна оставить все свое приданое мужу. Не думаю, что получится что-то отсудить. Несчастный случай рассмотрят не в мою пользу…

Если чего и жалеть, так это Ромашковую усадьбу. По двум причинам — она нравится Марисе и дорога Маргарет. Сама-то Анна там и не была никогда. Драконий дол стал негласной родиной после попадания. И он ей мил теперь сильнее любых дворцов и курортов.

Вот если его захотят отобрать…

Анне даже думать не хотелось о подобном.

— Не все так просто, — объявила Маргарет торжественно и гордо. — Я выяснила кое-что. Кое-какие слухи… Там вроде как помощница лекаря проболталась…

— Какого еще лекаря? — не поняла Анна.

— Того, что ногу твою… убирал после... — Маргарет запнулась, поникла на миг, но тут же собралась и продолжила: — Так вот. Та помощница якобы сказала, что травма голени была не от падения с коня. Что на ней была страшная рана от чьего-то нападения… Я знаю, ты из-за шока все забыла, но… Постарайся вспомнить, что случилось на той охоте.

Анна задумалась:

— Не понимаю, что это изменит?

— Как это что? — возмутилась младшая. — Это все изменит! Если бы ты упала с лошади сама по себе, твой муж смог бы тебя обвинить. Мол, сама виновата, зачем поскакала верхом, если плохо держишься в седле, но если на тебя кто-то специально напал — для него все очень сильно усложнится.

— Ты права, — согласилась Анна. Поделилась: — Я смутно помню какое-то животное. Большое и, кажется, черное…

— Что за животное? — Маргарет стала вся внимание.

— Может, собака… Я не знаю. Не помню точно…

— Надо вспомнить, Ани. Ты должна это сделать.

Они еще чуть-чуть поговорили и разошлись по покоям.

Перед сном Анна долго разговаривала с Марисой. Рассказала ей обо всем.

О хорошем.

И о плохом.

— Ох, и тяжелые деньки у вас выдались, госпожа, — пожалела ее камеристка. — Я рада, что все удачно сложилось с книгой. И с продажей камней. А вот про герцога… — Она закрыла глаза и трагически замотала головой. — Я все про ту отраву думаю… Не было ее тогда в вашей чашке. Но где-то ведь она была? Где-то еще… Как же страшно!

— Не страшнее, чем прежде, — успокоила верную спутницу Анна. — Разберемся. И с герцогом тоже.

— Вы совсем не боитесь?

— Боюсь. Но надо же как-то жить дальше?

Ночь прошла относительно спокойно. Былой мир не возвращался. Наверное, потому, что после бурной светской жизни у Анны не осталось на него сил.

Утром Маргарет разбудила сестру лично. Проводила к завтраку.

У Анны сложилось впечатление, что младшая ее оберегает.

Как умеет.

Маргарет рассказала обо всем Кайлу, и тот, отослав слуг, озвучил Анне одну весьма неприятную вещь.

Спросил, глядя в глаза:

— Вы не думали вот над чем… — Взгляд его пугал. — Быть может, вашу ногу ампутировали без веской на то причины?

— То есть?

Анна ощутила, как по внутренностям растекся липкий холод.

— Допустим, кто-то действительно натравил на вас собак на охоте. И они погрызли вашу ногу. И нога… — Кайл сделал пугающую паузу. — Сама по себе была доказательством нападения на вас. Понимаете, да? А теперь у вас нет ни ноги, ни толковых воспоминаний…

— Ничего, по сути, — собравшись с духом, подытожила Анна.

Да.

Кайл прав.

Возможно, прав…

В душе вспыхнул гнев. Неужели…

Неужели супруг прежней Анны настолько жесток, что решился покалечить ее без всякой жалости ради этого несчастного развода? Ради дома на озере, горстки золота, драгоценных камней и кучки модного тряпья? Ради всей этой ерунды…

— Твой муженек — ужасный человек, — подвела итог Маргарет. — Так что обратно в Драконий дол ты поедешь под надежной защитой. Мы с Кайлом посоветовались и решили отправить с тобой всех своих охранников. И не спорь.

— А как же вы?

— Мы в столице. Тут спокойно, — пояснила младшая. — И нападать на нас некому. Незачем. — Она приблизилась к Анне и положила руку ей на плечо. — Так всем будет спокойнее.

***

Выехав из Норвина после завтрака, к вечеру они добрались до постоялого двора.

Анна, Мариса и три охранника, которым велено было сопроводить сестру госпожи до самого Драконьего дола и вернуться.

На этот раз все выглядело серьезнее, чем во время поездок по городу. В тарантас погрузили ящик с вооружением и броней для телохранителей. В столице они его использовать не могли, а за городом — пожалуйста!

Как только тарантас покинул Норвин и выехал на тракт, трое мужчин из сопровождения облачились в кожаную броню и повесили на пояса мечи. Один прицепил к седлу арбалет и сумку с болтами.

Грозные воины должны были внушать спокойствие, но Анну они волновали и тревожили. Как будто нечто плохое и неизбежное должно было произойти.

Неотвратимость.

Анна гнала от себя плохие мысли.

Говорила себе мысленно: «Доедем».

Сначала до постоялого двора на Репейном холме...

Ярмарка закончилась, и теперь там было довольно тихо. Лишь вытоптанная сотнями ног земля напоминала о бесчисленных посетителях. Каркасы от палаток разобрали на дрова для печей.

Все разъехались.

Анне выделили большой номер, с холлом, столовой и комнатой. Дали дополнительный ключ. Принесли матрасы для охраны.

И ночь прошла относительно спокойно.

Можно так сказать.

Ведь телохранители говорили о чем-то до полуночи. Их тихая беседа мешалась с шумом таверны внизу. В конюшне тревожно ржали лошади. Где-то далеко, у самого горизонта, выли волки.

Анна подумала, что волки. У полосатого пса голос был ниже и глуше.

Мариса тоже не спала. Анна рассказала ей обо всем. Про ногу…

Про догадки.

— Это ужасно, госпожа. Я прямо и не знаю, что думать теперь, — распереживалась камеристка. — И я одного не понимаю совершенно. Ради чего все это? Зачем?

— Вот и я не пойму, — согласилась с ней Анна. — Как по мне, так игра совсем не стоит свеч. Одно дело развестись со мной. Другое — меня убить. Это ведь подсудное дело.

— Да-да, — закивала Мариса. Добавила с болью в голосе: — Если вы вдруг… умрете, ему будет сложно отвертеться. И на меня вину спихнуть так просто не получится. Сплетни о вашем противостоянии уже растеклись по столице.

— Думаю, больше на меня никто не покусится, — уверила собеседницу Анна.

Собственно, ради этого она и ехала в Норвин. И в свет выходила.

Ради огласки.

Все получилось?

Похоже на то.

До утра Анна снова проспала без сновидений. Проснулась бодрая — но, конечно, не бодрее и не раньше Марисы, — они позавтракали наспех, пустились в путь.

В груди растекалось приятное тепло — предвкушение скорого возвращения домой.

Когда дорога перевалила через очередной холм, они оказались в «точке отсчета». Так Анна окрестила место своего попадания.

— Осталось чуть-чуть, — подбодрила она лошадей, которыми правила, сменив Марису.

— Тише, госпожа! — вдруг шикнул на нее один из охранников.

Темноволосый и высокий, с арбалетом.

— Тс-с-с. Притормозите повозку… — шепотом посоветовал другой, светловолосый. Обратился к первому: — Что случилось?

— Кто-то прячется там…

И все взгляды устремились в сторону густого подлеска.

— Нужно проверить окрестности, госпожа, — предложил самый старший из сопровождающих, седой и лысоватый. — А то мало ли…

— Идем, Ред, — позвал его темноволосый, первым спешился и, отстегнув от седла оружие, направился в ближайшие кусты.

— Господа говорили, что тут разбойники… И эльфы, — засомневался блондин. — Дурные тут места. Не столичная благодать…

— А ты останься с госпожой, — резко оборвал его седой. — Пока мы быстро посмотрим, что к чему. Жди.

Оба бравых воина скрылись в гуще молодых берез, и почти в тот же миг в воздухе что-то громко свистнуло.