Сказочная ложь

Глава 21

Декоративные подушки, что лежали на покрывале, были разбросаны по комнате. За окном таял день, утекал розовым заревом за горизонт. Свет не мог пробиться сквозь плотно задернутые шторы, и в спальне царил мягкий полумрак.

Пульс Бена я чувствовала кожей, прижимаясь спиной к его груди. Он охватил одной рукой меня за талию. Вторая его рука путалась в моих волосах. Горячие пальцы перебирали пряди, натягивали их, запрокидывая мне голову. Губы его скользили по линии шеи, вызывая мурашки. Я ластилась и выгибалась, как кошка, чтобы быть еще ближе к нему. Ощущение его рта на коже заставило сильнее биться сердце, перехватило дыхание. Я цеплялась за руку Бена, удерживающую меня — крепко, тесно, плотно прижимая к его телу. В темноте переливались голубые узоры, блуждающие по нашим телам, и было что-то в этом волшебное.

Его дыхание дрожало на моей щеке. Я попыталась обернуться, чтобы дотянуться до его губ, но для этого потребовалось отстраниться. Бен дал мне немного свободы — ослабил хватку на талии, чуть пропустил пряди волос между пальцами. Я не могла дышать, но сумела коснуться губами его губ. Он поймал их своими губами и впился поцелуем — горячо, жадно, до боли. Рука его соскользнула с моей талии и поднялась выше, захватила обнаженную грудь и накрыла ладонью. Уколом тока пронзило тело, пронеслось судорогой тепла так, что внизу живота свело мышцы. Это тепло скапливалось там, росло, заставляя вздрагивать и извиваться. Кожа горела в ожидании прикосновения, тело сводило от голода.

Я отодвинула руку Бена, и он позволил. Оторвался от моих губ нехотя, почти с сожалением. Повернувшись к нему лицом, я охватила его бедра ногами и обняла за шею. Его руки впивались в мое тело, мучительно вдавливались в кожу, скользя по спине и спускаясь ниже. Я покрывала его лицо мелкими поцелуями, а он обжигал мне весок горячим прерывистым дыханием. Еще никогда мы не были ближе, чем сейчас. Последний барьер Бена оказался сломлен, и все нерастраченное тепло, что он сдерживал, хлынуло наружу. Он не мог насытиться прикосновениями, и у меня кожа будто таяла, сердце грозило выпрыгнуть из груди.

Рукой Бен скользнул вверх, зарылся в волосах и сгреб их пальцами. Заставил запрокинуть голову и обнажить линию шеи, припал к ней губами. Осторожно лизнув, двинулся выше и слегка прикусил мне подбородок. Я издала тихий звук, захлебнулась дыханием и зажмурилась. Чуть ослабив хватку, Бен отстранился. Мы смотрели друг другу в глаза всего мгновение, но этого хватило, чтобы голова закружилась. Не знаю, что отразилось в моем взгляде, но у него я увидела многое. До этого момента он не был до конца уверен, что я не прогоню его. И не мог отдаться чувствам до последней капли. Бен все еще боялся, что на нашем пути возникнет Том и все перечеркнет. И он возникнет, но мы уже будем готовы. И не позволим забрать то, что мы с таким трудом построили и так трепетно оберегали.

Он целовал меня, ощупывая языком, и плавно опускал на кровать. Я увлекала его руками за собой, крепко охватывая бедра ногами. Пульс мой бился о его грудь, вторил его пульсу. Сила взвилась в наших телах, опутала потрескивающей в воздухе энергией. Бен убрал мои руки, они соскользнули ему на грудь. Он оборвал поцелуй и нежно ткнулся носом мне в шею. Жар его дыхания парил над кожей. От него одуряющее пахло ванилью и свежестью. Но под этим ароматом был и другой — легкий чистый запах сладкой, гладкой кожи, чуть солоноватой от пота. Я откинула голову на подушку, погрузилась в ее мягкость, отчаянно цепляясь пальцами за его плечи. Его губы прижались к груди, соскользнули ниже и захватили сосок, присосались к нему. Он зажал его между зубами, заставив меня выгнуться навстречу, сорвал с губ беззвучный стон.

Шум крови в ушах оглушал. Давление внизу раздавалось дрожью, разливалось по телу нестерпимым жаром. Губы Бена скользнули по животу, спускаясь ниже, оставляя влажную дорожку на пылающей коже. Руками он разводил мне ноги, но они тряслись, больше не подчинялись моей воле. Он провел ладонью по внутренней стороне бедра и припал к коже губами. Совсем близко, в волнующем дюйме. Я вскрикнула, тело мое взметнулось вверх с кровати и упало вновь на простыни. Сама того не осознавая, я выползала из-под него. Бен запустил ладони мне под ягодицы и удержал, притянул к себе.

— Что ты собираешься делать? — мой голос взволнованно дрожал.

Бен слегка нахмурился, но по его лицу блуждала улыбка.

— Ты не можешь расслабиться до конца. Я хочу помочь.

— Я расслабленна, — робко возразила я.

— Или ты боишься меня?

Бена посетила мысль, что он делает что-то не так — это читалось по его лицу. Я засмотрелась в гипнотическую синеву его глаз, на то, как он нависал надо мной, удерживая за бедра. И сердце споткнулось. Признаться, я всегда его чуточку боялась. Не потому, что не доверяла, нет. Мне нравилось ощущение опасности рядом с Беном. Она добавляла остроты в наши и без того непростые отношения.

— Не в страхе дело.

Бен опустился ниже и заполз так, что его лицо оказалось на уровне моего живота. Мышцы рефлекторно напряглись. Он провел рукой по моему бедру и притянул к себе его, припал губами, глядя в глаза.

— Ты не можешь забыться даже на секунду, — сказал он и лизнул кожу рядом с коленом. Я с трудом подавила желание сдвинуть ноги. И, поймав себя на этой мысли, закрыла глаза ладонью, глубоко вдохнула и вновь посмотрела на него. Бен ждал, лаская губами кожу, спускаясь ниже, но не настолько, чтобы я начал нервничать.

Я протянула руку и погладила его по плечу, провела ладонью по бицепсу. Мне нужно было его трогать — так почему-то становилось спокойнее, легче.

— Представь, что за пределами этой комнаты ничего и никого нет. За окном — пустота. Наш мир здесь, один на двоих.

— А ты, значит, можешь так легко расслабиться?

Он пожал плечами.

— Да, могу. Ведь теперь у меня есть все, о чем я даже не мечтал. И ничего более меня не волнует сейчас, — он спустился ниже, лицо его зависло над моим животом. — И я хочу насладиться тем, что имею, в полной мере.

Он лизнул кожу над пахом и повел выше, покрывая живот мелкими поцелуями.

— Отпусти напряжение, — выдохнул Бен, целуя мне живот. И закатил глаза, чтобы видеть мою реакцию. Я покрылась мурашками и прогнулась на подушке. — Оно тебе сегодня не понадобится.

Я прерывисто выдохнула и закрыла глаза. Веки дрожали от напряжения. Сложно было ни о чем не думать, пока от его деликатных, осторожных ласк не вспыхнула сладостная дрожь между ног.

— Я хочу тебя так, что мысли мешаются. Просто позволь мне сделать это.

Я кивнула, потому что не доверяла своему голосу. Слегка прикусив кожу над пупком, он пролизал влажную дорожку до паха. Напряжение еще не покинуло меня, но я уже охотнее отдалась его ласкам. От первого прикосновения языка к чувствительной плоти по телу пронеслась волна силы и сладостная дрожь. Он проникал все глубже, исследуя, пока не нашел нужную точку. Спина выгнулась от вихря ощущения, на ослепительный миг исчез мир. И я открылась ему полностью — телом и аурой, будто руку распростерла. Кожа словно растаяла, меня заполнил свет — мерцающая, струящаяся сила. И я утратила себя, все ощущения сосредоточились в одном месте. Вспышка за вспышкой жар копился внизу живота, бедра мои больше дрожали. Я кричала, но не слышала себя. Бену нравилось доводить меня до стонов — они были для него знаком того, что он все делает правильно.

Я позаботилась о том, чтобы нас не было слышно с другой стороны двери. И мы ничего не слышали кроме звуков ночи, биения сердец и разгоряченного дыхания. В окно завывал ветер, хлестал горстями снега об стекло, и все эти звуки сливались в мелодию. Так далеко мы еще не заходили. Возможно, по причине не полного доверия. Возможно потому, что не были достаточно откровенны с самими собой. Желание становилось нестерпимой мукой. Я дрожала от каждого прикосновения его языка, от каждого прерывистого вздоха. Тепло от паха разошлось по всему телу золотым приливом, от которого мир покрылся дымкой. Время замедлилось, весь мир остановился, а дыхание мое участилось почти до боли, до хриплых стонов. Мне некуда было деть руки, и я протянула их к Бену, запустила пальцы в его короткие волосы. Он оторвался от меня и поднял голову. Я ощутила, не открывая глаз, как шевельнулась кровать, и он оказался сверху. Схватив за запястья, Бен придавил мои руки к подушке. Я открыла глаза, моргая, и увидела его лицо в дюйме от своего. И на нем застыло выражение страха.

Я дернулась вперед, но не одолела его железную хватку. Бен сильнее сдавил, настолько, что я неосознанно начала вырываться, будто угодила в западню. Он придавил меня тазом к кровати, не отводя взгляда от лица. Не понимая, что происходит, я огляделась и увидела свою кисть. Гламор слетел, обнажив рану. Черные паутины расползались до локтя. Кожа побелела, истончилась и просвечивала вены. Глаза Бена расширились. Он опирался на свои руки, удерживающие мои запястья, и с нескрываемым ужасом разглядывал меня.

— Что это?

Я упрямо молчала и смотрела в его встревожено-злое лицо.

— Эшли! — повысил он голос.

— Привет от Моники, — выдохнула я и прикрыла на миг трепещущие веки.

— И долго ты будешь его прятать под чарами?

Я с грустью посмотрела на Бена.

— Пока не найду лекарство.

— От этого одно лекарство — смерть, — сквозь зубы сказал он и мотнул головой. — Такое не лечится. Заклятье заразит все твое тело, и…

— Значит, я обречена, — я отвернула голову, прижалась щекой к подушке. Лежать вот так, раскрытой перед ним, начинало меня смущать. — Но я ничего не могу сделать, придется как-то справляться гламором и зельем Вивиан.

— Яд сильнее гламора и зелья. Вскоре ты не сможешь сопротивляться темным чарам, будешь уязвима перед бэлмортами и тем, кто отравил твое тело. Если раньше кулон оберегал тебя, то теперь ты — легкая добыча для каждого.

— И что теперь делать? — я посмотрела на него — с отчаянием и болью, потому что не сумела скрыть. Теперь перед Беном мне не нужны были маски и притворство. Все, что чувствовала, я показывала ему, даже если это било по моему самолюбию. Он заслуживал искренности и отвечал мне тем же. Я знала, насколько долог и тернист был его путь к полной откровенности, и ценила. А он ценил еще больше.

— Говорят, Верховная Ведьма может исцелять от смертельных болезней.

— Тогда придется записать к ней на прием, — вздохнула я.

— Не смешно, Эшли!

Я нахмурилась.

— А кто сказал, что я пошутила? Мне действительно надо с ней повидаться.

Бен промолчал. Он сверлил меня глазами, его учащенный пульс отдавался у меня в голове. Я поерзала на кровати — руки начинали затекать. Тяжесть разлилась внизу живота, требуя продолжения. Я не могла ни о чем думать — так хотелось ощутить его внутри себя.

— Ты сердишься?

— Да, — сказал холодно Бен. — Но не только на тебя, но и на себя. Немного.

Я вскинула бровь, едва сдержав улыбку.

— За то, что не предотвратил?

— Почти, — он кивнул и чуть смягчился. — За то, что ты так неуловимо во что-то вляпываешься, а я не успеваю помешать.

Я рассмеялась, запрокинув голову на подушку. Он невольно улыбнулся и ослабил хватку.