Сказочная ложь

Глава 28

— А имя у Неизвестной есть? — спросила я, глядя в окно. Бусины воды рассыпались по стеклу с обратной стороны. Солнце растопило лед на площади перед Университетом, по каменной плитке бежали ручейки. В голове у меня звучало птичье щебетанье — успокаивающее, безмятежное. Но в груди шевелилась сила, будто огромный зверь сворачивался в клубок. В кончиках пальцев сосредоточился жар, и было одной мысли достаточно, чтобы вызвать пламя, покатать его на ладони. Только я боялась. Боялась того, что не справлюсь со всей этой подаренной мощью, не подчиню себе. Нужно же как-то научиться ею управлять, прежде, чем применять на деле. И вновь я не понимала, как и с чего начать.

— Ее зовут Кендра, — бархатный голос Уилбера прозвучал рядом с моим лицом.

Я зажмурилась и прерывисто выдохнула. Он стоял сзади, едва не касаясь грудью моей спины. Достаточно близко, чтобы смутить, но я не смутилась. Ничего интимного в действиях Уилбера не было. Он гладил меня по волосам, дотрагивался до плеч, но все это походило на прикосновения брата, родного человека. Он тонко ощущал то, что по моим венам текла кровь, близкая ему, теплилась частичка души его сестры. И я ловила себя на мысли о том, что меня это больше не тревожит.

— Тогда кого же собралась хоронить Мишель?

— Мы не досчитались одной ведьмы из фамильяров Стэнли. Ее имя тебе ничего не даст.

— Кендра наложила на ее тело чары, чтобы сбить нас с толку, — я провела пальцем по стеклу, следуя за стекающей каплей воды. Мир вокруг меня замедлился и сверкал, звуки доходили с задержкой. Внутренним взором я видела черный ветерок вокруг себя, от Уилбера же исходило золотое свечение. — Поэтому я ничего не почувствовала. А ты утверждаешь, что я сильна?!

Уилбер накрыл мою руку ладонью и оторвал ее от окна. Мягко развернул к себе лицом и поднес ее к своим губам.

— Твои сомнения понятны, — сказал он и слегка поцеловал мои пальцы. — Ведь на ее стороне большинство бэлмортов.

— Вот именно.

— Они не знают ничего, кроме злобы и беспощадности. Она — садистка, но ее охотники готовы ползти к ней по битому стеклу. Не все, но внушительная часть темного народа. Не знаю, что уж там она им пообещала за верность… — голос его пресекся, и в нем прозвучала такая смесь страдания и гнева, что в груди стеснилось. Он заморгал, глубоко вдохнув, и продолжил, глядя мимо меня на залитую солнцем площадь: — Кендра продолжает дело Линетт, но пошла дальше в методах воздействия. Моя сестра рационализировала зло, подняла бэлмортов на ступень выше магов, чтобы те могли беспрепятственно нас истреблять. Да, отчасти легенды не лгут — бэлмортам не доступны человеческие чувства из-за их холодного нрава. Но эти чувства дремлют глубоко в их сущностях, кои следует пробудить и обратить к свету, к истине. Открыть глаза на мир, в котором они привыкли быть хищниками. Но нет среди нас дичи, как нет охотников — мы равны перед небесами, друг перед другом. Ну а монстры есть и среди людей. Только ты способная изменить мировоззрение бэлмортов и все исправить.

— Но как? — я нахмурилась, забегав взглядом по комнате, мешкая смотреть ему в лицо.

— Так же, как тебе уже удалось отрезвить некоторых из них.

— А я сумею? — наконец, я посмотрела Уилберу в глаза, рука моя в его ладони дрогнула.

— Твоя сила в желании, в четко сформулированной мысли. Если ты будешь знать, чего хочешь, то сможешь все, что угодно, — при этих словах он улыбнулся и просиял своей природной жизнерадостностью. Я приподняла его щиты и заглянула в сознание. Уилбер предпочитал ловить мух на мед, а не на укус, но и укус у него тоже был. Только он предназначался кому-то другому. Наделив меня силой, он должен был знать, что теперь я буду видеть и чувствовать больше, чем прежде. И я видела. Уилбер оказался мягок снаружи, но тверд и решителен внутри. Имелась у него стальная сердцевина, которую он демонстрировал лишь в исключительных случаях. Хитростью он, безусловно, тоже обладал, но не лукавил передо мной — не видел нужды. Я задвинула его щиты обратно и закусила губу, а он удивленно усмехнулся.

Помолчав, я отвернулась к окну, не отнимая у него своей руки.

— Ты говорил об искуплении. Оно было и между моими родителями?

— Да. Удивительное явление…. До сих пор никто не знает, что именно его вызывает. Вероятно, химическая реакция между двумя магами, противоположными по стихии, — с этими словами он внимательно посмотрел на меня. И что-то промелькнуло в его глазах… Что-то, похожее на радость, удовлетворение. — Когда-нибудь и ваши с Беном дети продолжат наше общее дело.

Я вздрогнула и опустила голову. Уилбер почувствовал и сжал мою руку.

— Я не могу иметь детей. Благодаря твоей разлюбезной сестре.

— Она передала тебе бесплодие наряду с прочими своими способностями и слабостями. Я не вижу никакой проблемы, — он вздохнул. — Но мы обсудим это в более спокойные времена. Не стоит торопиться. У вас впереди целая вечность!

Я медленно повернулась к Уилберу и, хмурясь, посмотрела в упор. Он коснулся моего подбородка, слегка приподнял его.

— Еще скажи, что мне подвластны и такие фокусы, — сглотнув, прошептала я. Глаза защипало, краска бросилась в лицо. Я никогда не задумывалась о потомстве, но сама мысль о невозможности его завести резала сердце раскаленным ножом. И слова Уилбера, его слепая уверенность задевали за живое.

— Тебе любые фокусы подвластны, если ты действительно готова и желаешь их совершить, — так же тихо сказал он и выпустил мой подбородок. На коже таяло ощущение его щекочущей силы.

— Быть может, и у тебя еще будут дети?!

— Не будем о грустном, — нахмурившись, отозвался Уилбер и высвободил мою руку с сожалением, мелькнувшим по лицу. Он любил Лорелею и не допускал мысли о другой женщине. Этим он еще сильнее расположил к себе. Захотелось как-то сгладить момент, и я коснулась его груди. Уилбер слегка повернул голову и посмотрел на меня сквозь занавес волос. Глаза его синие-синие до краев наполняла грусть, но выражение лица оставалось нейтральным. Он не замкнулся, не закрылся, но дал понять, что эту тему не намерен затрагивать. По крайней мере, пока боль не стихнет.

— Отчаянный ты, — мои губы дрогнули в улыбке. — Пошел против желания умирающей сестры, подделал ее последнюю волю. И подселил в мое тело ее крупицу.

— На кону была судьба всего Эгморра. Страна могла не перенести такого переворота, — он отодвинулся, пришлось убрать руку. Его ладони скользнули по моим предплечьям. Сила потекла по коже ровным потоком, как танцующий ветерок, щекоча и согревая.

— Но ты мог сломать мою жизнь.

— Тогда бы я ее заново построил, — печально произнес он, убирая руки, и подошел к столу.

— Бен и я…. Между двумя бэлмортами может вспыхнуть искупление?

— Как я уже сказал — в тебе смешались две сущности. Та из них, что принадлежит свету, притянула Бена вместе с искуплением. Ваш случай такой же исключительный, как вы сами.

— Бен тоже исключительный? — мне не удалось скрыть изумление в голосе.

Уилбер тихо рассмеялся и заложил руки за спину.

— Каждый из нас особенен по-своему.

Отворилась входная дверь, в кабинет шагнул Эйден. Разговор подошел к концу, мне пора было возвращаться. Сжав в руках подол платья, я попятилась от Уилбера. Часть меня хотела броситься к нему, но усилием воли я удержалась от порыва родственных чувств. Так странно было просто думать об этом…

Вздохнув, я направилась к двери. Эйден вновь предложил руку, на этот раз я приняла ее без колебаний. Посмотрев на Уилбера через плечо, я сказала:

— Исцели Брэйдона, как меня исцелил. Я ему слово дала.

— Твоя просьба для меня закон, — с улыбкой в голосе сказал он так же поверх плеча. И по его лицу промелькнуло выражение, которое я не успела понять. — Помни об этом.

Я робко кивнула. Эйден вывел меня из кабинета. Закрывшаяся дверь отсекла звуки, темнота холла обступила нас. И тут меня начало трясти. Внезапно пришло осознание того, что сегодня случилось. Эйден молчал, будто знал, что мне сейчас была необходима тишина. Я почти не чувствовала ногами пола. Хотелось поскорее покинуть Университет и вернуться в привычный мир, но его не стало. Теперь все будет по-другому. Вот только мириться я с этим не была готова.

— Что теперь будет? — прошептала я, когда мы вышли к лестнице.

Эйден остановился и серьезно посмотрел на меня.

— Я перестану называть тебя маленькой глупой ведьмой, — бесцветным голосом изрек он и пожал массивными плечами.

Я невольно рассмеялась. Эйден вскинул бровь, и более ни единым мускулом не дрогнул.

— Прости. Ты сказал это с таким каменным видом, что я не сдержалась, — успокоившись, сказала я и потрепала его за руку. — Уверена, мы подружимся.

— Боюсь, что у меня нет выбора, — не изменяя своей надменной манере, произнес он, и мы стали спускаться по лестнице.

Джош, Мишель и Бен ждали в центральном вестибюле. Брат подпирал стену плечом, сложив руки на груди. Мишель сидела на бортике фонтана — черпала ладонью воду и пропускала ее сквозь пальцы. Бен стоял у лестницы, опершись на перила локтями. Похоже, отсутствовала я не один час. Услышав наши шаги, все трое обратили взоры вверх. Мишель даже вскочила с бортика и вытерла ладони о джинсы. Вид у нее снова был взволнованный. Джош с хмурой физиономией вглядывался в мое лицо, пока мы не встретились глазами. Брат стушевался и посмотрел в сторону, поджал губы, что-то задавив в себе. Уилбер не сказал, кому и сколько правды в чистом виде он отвесил. Оставалось гадать и читать по лицам, подбирать слова. Мишель уверяла, что стала сильнее и храбрее, но я не могла вот так с ходу шокировать ее. Я по глазам сестры видела, что она не знает, кто я. Даже если знает, то не до конца осознает. Или она научилась безукоризненно лгать, что по многим причинам невозможно.

И только Бен сохранял беспристрастность. Мы спустились и остановились перед ним. В груди все сжалось, когда он мазнул быстрым взглядом по моему лицу. Будто выискивал что-то. Щиты я держала крепче обычного, поэтому ничем не выдала своего волнения и не дала ему ничего прочесть. Моргнув, Бен выпрямился и обошел перила. Я отпустила Эйдена и протянула ему руку. Он принял ее и увлек меня к себе. Поглядев ему в глаза, я отвернулась, и мы сплели пальцы. По коже пронеслась волна дрожи, изнутри пролилось тепло. Я прерывисто выдохнула и зажмурилась на мгновение. Эйден коротко кивнул мне и направился вверх по лестнице. Не проронив ни слова, мы покинули Университет.

Дом встретил нас безмятежной тишиной. Прежде, чем позволить войти, Бен и Джош проверили каждую комнату. Все это время я и Мишель стояли на крыльце, держась за руки. Как в детстве две маленькие девочки, испугавшиеся темноты. Ничего подозрительного не обнаружив, мальчики впустили нас в жилище. Мишель сразу занялась приготовлением запоздалого обеда, Джош остался ей помогать, а я и Бен поднялись в спальню. Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Неужели решил, что я попытаюсь сбежать?! Обняв себя за плечи, я подошла к окну и выглянула на улицу. Все казалось чуждым — двор, дорога, соседские дома. Солнце скользило по стеклам и крышам, расплескалось сверкающими лужицами по асфальту. Но у меня в душе царила стужа, и сердце будто инеем покрылось.