Сказочная ложь

Глава 22

Меня разбудили голоса — сбивчивые, тревожные. Я открыла глаза и заморгала. За окном было темно, хотя я знала, что уже утро. Уткнувшись лицом в шею Бена, я теснее прижалась к нему. Он перебирал мои волосы. Мы лежали в тишине, слушая биение наших сердец, мерное дыхание. И я бы многое отдала за то, чтобы не покидать постель и продолжать нежиться в объятиях, но что-то заставило откинуть одеяло. Я села, прижав к груди колени, охватила их руками. Бен приподнялся на локте и пробежался пальцами по моей спине. Кожа покрылась мурашками, я зажмурилась, но не обернулась. Тогда он тоже сел и отвел волосы с моего плеча, припал к нему губами. Он целовал невесомо, едва касаясь, согревая дыханием, спускался ниже. Но смутное предчувствие недоброго развеять не сумел.

— Что-то не так, — проронила я и открыла глаза. — Фамильяры обеспокоены.

И спустила ноги с кровати, не дожидаясь его ответа. Бен не попытался помешать. Он знал больше, чем я, или тоже что-то чувствовал. Одеваясь, я глядела в окно сквозь узкую полоску между шторами. Небо хмурилось, мрачная серость, похожая на грязную вату, клубилась над улицей так низко, что, казалось, задевала флюгеры на крышах, цепляясь за них.

— Они зовут тебя? — наконец, спросил Бен.

Я нахмурилась.

— Нет. Они не обращаются ко мне лично, в голове только шум голосов. Это как поймать радиоволну, — я перевела взгляд на Бена. Он смотрел на меня нейтрально, спокойно, не пытаясь закрыться. Впервые я видела его без маски, таким, какой он есть на самом деле — ни тени злости, ни намека на нерешительность. Но синева глаз по-прежнему действовала на меня гипнотически. От его пристального взгляда сбилось дыхание. Смутившись, я схватила кардиган и стала его выворачивать с изнанки, стараясь скрыть внезапно проявившуюся неловкость. — Иногда голоса сами пробиваются сквозь помехи.

— И что они говорят?

— Им страшно, Бен. Им больно, — выдохнула я, сжимая в руках кардиган.

Он ничего не ответил — поднялся с кровати и подошел к креслу, взял с подлокотника джинсы. Я застыла, глядя на него, на изгибы его тела и на секунду утратила способность мыслить. Когда перед глазами такое, мозг отключается. И когда Бен шел ко мне в одних джинсах, я таращилась на него, забыв про воздух. Он взялся за свисающий край кардигана и потянул. Я невольно придвинулась к нему, глядя в глаза. Бен склонился, будто для поцелуя, и шепнул мне в губы:

— Значит, время пришло.

Я изумленно заморгала и отстранилась.

— Что ты имеешь в виду?

— За нами идут, расчищают дорогу. Рано или поздно это должно было случиться. Фамильяры охвачены ужасом, их истребляют — новый Моркх уже совсем близко, — он взял мое лицо в ладони, не выпуская край кофты, и провел губами по линии носа, поцеловал в лоб. — Настолько, что мы прошляпили возможность избежать кровопролития. Надвигается буря, Эшли. Не делай вид, будто не догадывалась об этом. Неужели я произнес это вслух? — он иронично вскинул брови и отстранился, высматривая мою реакцию. — Но мы справимся со всеми трудностями.

Поджав губы, я попыталась отобрать у него кофту, но он крепче сжал ее, наклонился еще ниже и поцеловал меня. Легко, нежно, почти целомудренно. Мои пальцы безвольно разжались, выпустили кардиган. Бен забрал его и, не отрываясь от моих губ, накинул мне на плечи. Я бы хотела с ним поспорить, но не нашлась, что сказать. Долгое время я закрывала глаза на происходящее вокруг, не замечала очевидных вещей — не хотела замечать. Враги обложили нас со всех сторон, отрезали путь к отступлению. Если бы не проклятый кулон, ничего бы этого не было. И моя жизнь осталась бы серой, унылой, бесконечно долгой и… бессмысленной. Не сказать, что я испытывала радость по поводу грядущей встречи с новым Моркхом, но совершенно точно не сожалела об этом. И я приложу все усилия, выжму кулон досуха, но не отдам ей Бена.

С кухни сочно пахло яичницей с беконом. Я вдруг вспомнила, что давно не ела, и желудок жалобно заурчал. Бен натянул серую футболку, сверху надел рубашку в бело-красную клетку. И мы спустились на первый этаж, держась за руки. Мишель колдовала у плиты. Джош с мирным видом сидел за столом и пил кофе, но я еще с лестницы заметила, как он напряжен. Отодвинула щиты и увидела сияние, расходящееся от брата кругами, словно радужная вода от упавшего камня. Энергия его плясала у меня на коже тонкими иглами. Бен тоже почувствовал и сжал крепче мою руку. Мишель же хлопотала над завтраком, что-то напевая себе под нос. Перед Джошем стояла плетеная корзинка с вафлями, но он даже не смотрел в ее сторону. Что же такого произошло, что у брата аппетит отбило?

Мы подошли к столу. На Джоше была обычная белая футболка и голубые джинсы — куда же подевался его пижонский стиль? Брат поднял глаза и смерил нас темным взглядом, перебегая с моего лица на лицо Бена и обратно. Я сглотнула. За окном было так тихо, что виски сдавливало, а на кухне царила уютная, неестественно домашняя атмосфера. От напряжения заложило уши. Мишель налила тесто в сковороду, зашипело масло. Джош хотел нам что-то сказать, но в присутствии сестры и думать об этом боялся. Будто услышав мои мысли, она обернулась через плечо. Ее взгляд упал на наши сплетенные руки, на сияние на коже. Джош же демонстративно уставился в свою чашку, делая вид, что пенка волнует его куда больше, чем наше появление. Я выпустила ладонь Бена и подошла к сестре, открыла полку, чтобы достать кружки. И невольно засмотрелась. На ней было узкое трикотажное бирюзовое платье с люрексом, подкрученные волосы падали на плечи темным шелком. Повседневный макияж придавал ее лицу свежий вид, но под глазами пролегли тени усталости. Я придвинулась ближе, потянувшись за кофейником, и нечаянно коснулась ее ауры. От неожиданности сдавило в груди — сестра испытывала столько всего сразу, что у меня руки затряслись. Волнение наслаивалось на страх, раздражение на гнев, а под всем этим в сердцевине теплилась… радость. Я чувствовала, что Мишель полна некой решимости и были дико горда собой по этому поводу. Изумленно изогнув брови, я внимательно разглядывала ее профиль. Она заметила и ласково улыбнулась.

— Наконец-то все дома.

Я ответила робким кивком и налила кофе в чашки.

Бен сел за стол рядом с Джошем. Брат пододвинул к нему плетенку с вафлями. Сестра, что-то насвистывая под нос, продолжила взбивать венчиком тесто в вазе. Одна я чувствовала себя не в своей тарелке.

— Ты куда-то собралась? — спросила я, хватаясь за горячие чашки и направляясь с ними к столу. Джош и Бен глянули на меня с одинаковыми выражениями на лицах. На миг я растерялась. Это моя вина, что они могли общаться мысленно. Я знала об этом, но так и не смирилась. И отобрать у них этого уже тоже не могла.

Мишель вздохнула, снимая лопаточкой вафлю со сковороды.

— Нет. Я уже вернулась. Ездила в магазин уладить кое-какие дела.

— Все в порядке?

Сестра пожала плечами.

— Витрины целы, замок не взломан, если ты об этом.

Я присела за стол рядом с Беном и подвинула к нему дымящуюся чашку.

— Мне очень жаль, что ты забросила любимое дело, Мишель…

— Не стоит, Эшли, — сухо перебила она и качнула головой. — Я долго думала об этом и пришла к выводу, что так и должно быть. Надоело плести обереги и варить зелья. Я способна на большее, но всю жизнь загоняла собственный потенциал в темный угол, потому что боялась осуждения. Или ответственности.

Я поднесла чашку ко рту, но так и не отпила из нее.

— Ты пугаешь меня, Мишель, — голос мой прозвучал слегка холодно, отчасти настороженно. У сестры напряглись плечи — она стиснула лопатку в руке и медленно обернулась.

— Не больше, чем ты меня, надеюсь?

Я выдержала паузу и хмыкнула. Бен тихо выдохнул и поднес чашку к губам, подул на нее. Джош только глаза поднял на сестру — лицо его осталось пустым, закрытым. Воинственно настроенная Мишель насторожила не только меня, а, значит, мы все что-то упустили из виду — ее наблюдательность и проницательность.

— Меня ждет Стэнли, — нахмурившись, вдруг сказал Джош и отставил чашку. Он поднялся из-за стола неторопливо, почти нехотя, но тщательно избегая взгляда Мишель.

Сестра задумчиво посмотрела на меня, будто сейчас я была единственным образцом благоразумия в ее понимании. И зыркнула на Джоша — движение глаз, и только. Что-то мелькнуло в них — зловещее, неприятное. Мысль, что пугала ее саму.

— Завтра Брейнт отдаст тело Моники, — на одном дыхании сообщила она.

В кухне воцарилась тишина, мы оторвались от своих чашек, чтобы посмотреть на Мишель. Джош замер. Она отставила вазу с тестом и обняла себя за плечи. Знакомый жест, захотелось подойти и прижать к груди печальную сестру. Я поднялась со стула и направилась к ней, когда в голове тревожной крикливой сиреной всполошились птицы. Я зажмурилась и схватилась за угол стола.

— Эш? — испуганно протянула Мишель.

— Все в порядке. Фамильяры с ума сходят, — собственный голос показался мне далеким и гулким, как эхо в колодце. Перед глазами поплыло. Я выпрямилась и осмотрела кухню, не видя лиц родных людей. Волна шума накатила с новой силой, в ушах зазвенело до боли. И схлынула, будто ее унесло прочь порывом ветра. Воцарившаяся тишина показалась оглушающей.

— И часто с тобой такое? — раздался голос сестры совсем близко.

Я обернулась. Мишель придерживала меня за плечи и смотрела испуганными глазами так, будто впервые видела.

— Не настолько, чтобы я успела привыкнуть, — сглотнув, ответила я и отстранилась. Руки Мишель соскользнули с моих плеч, и она тут же сложила их на груди.

— Она вымоталась, — сказал Джош, отодвигая стул.

— Я вижу, — тихо произнесла сестра и перевела на него немигающий взгляд. — А тебе обязательно уходить прямо сейчас? Нам нужно поговорить.

Джош, косясь на нее, направился к двери. Надевая на ходу куртку, он бросил:

— Я не стану распинаться о важности моего присутствия в другом месте. Просто доверься мне, как это сделал Бен по отношению к Эшли, — после его слов все посмотрели на Бена, но он с непринужденным видом отпил из чашки, не удостоив никого взгляда. Облизав губы, Джош продолжил:- Она многое держит в себе, но он свыкся и принял ее со всеми странностями и секретами, не всегда приятными. И она приняла его таким, каков он есть, не взирая на многие факторы, которые других отталкивали. Так и ты прими меня, Мишель.

— Вы… — она запнулась и глянула на меня, будто моля о поддержке. Я никак не отреагировала. На лице ее отразилась тщательно сдерживаемая обида, потаенная злоба, ищущая выход. — Без конца лжете, увязли в интригах, зарылись с носом в тайны! И, прикрываясь заботой о моем душевном спокойствии, раните еще глубже. А я все чувствую! И… хочу в ваш клуб.

Я и Бен обменялись осторожными взглядами. Джош же рассмеялся, открывая входную дверь, да так искренне и добродушно, что Мишель смутилась.

— Не торопи события, любимая, — усталым голосом сказал он, в глазах его веселье сменилось горечью. — Ты еще пожалеешь, что с нами связалась.

Она посмотрела на него долго и пристально, без тени эмоций на лице. И твердо произнесла:

— Никогда.

— Отлично. В таком случае, мы проведем обряд посвящения и выдадим тебе значок, но чуть позже, — он потер переносицу и переступил порог. — А сейчас меня ждет служба.