Империя дракона

Жестокая богиня

За окном не проносилось никаких пейзажей, только долина, озаренная лунным сиянием. Дорога лентой убегала вперед. По- прежнему не слышалось ни грохота колес, ни звяканья упряжи, ни ударов хлыста и лошади ни разу не заржали. Все происходило как во сне. Не было ощущения реальности, только легкое опьянение, как от вина и приятное забытье.

Уловив в воздухе знакомый запах, я выглянул в заднее окошечко и заметил, что за каретой бежит мой волк. Как он сумел найти меня, должно быть, уловил мысли хозяина, так же, как я аромат его шерсти.

–Остановись! – приказал я кучеру, сидевшему на козлах и выпрыгнул из кареты, как только она замедлила ход. Серая шерсть моего питомца мерцала во мгле, как иней. Он хотел подбежать ко мне, но внезапно остановился и обернулся в ту сторону, где у обочины дороги стояла дама. Силуэт в пурпурной накидке, как будто, появился из тумана. Капюшон скрывал лицо, но была видна белая, как будто покрашенная мелом рука, которая вынырнула из-под пурпурной ткани и поманила волка к себе. Приманивая чужого зверя, незнакомка кидала мне вызов. Чья воля сильнее ее или моя? Волк недовольно зарычал и нехотя приблизился к ней. Это был первый случай, когда верный слуга мне изменял. Я даже не пытался подозвать его назад. Почему бы не уступить даме. В конце концов я дракон, но не варвар.

Шершавый волчий язык лизнул девушке руку. Даже со стороны было хорошо заметно, что волк вовсе не хотел приближаться к ней, а действовал исключительно под подавляющим воздействием сильной воли. Всего лишь на миг он вырвался из под чар. Как только цепкая рука попыталась ухватить его за загривок, он вцепился зубами в запястье и побежал назад, под мою защиту.

Яркая алая кровь закапала с прокушенного запястья, но я не чувствовал ее запаха. Я ожидал, что вот-вот в тишине прозвучит ругательство или хотя бы обвинения, но ни раздалось ни слова, только тихое хищное шипение. В следующий миг фигура, облаченная в пурпур исчезла из поля зрения. Можно было сколько угодно озираться по сторонам, незнакомки нигде не было. Еще оставалось вопрос существовала ли она вообще или только в моем воображении. Уж слишком стремительно пропала завораживающая картинка, и карета давно умчалась в ночь. Единственным доказательством того, что это все не сон оказались клыки волка, перепачканные чужой кровью.

Я двинулся вперед и коротким свистом отдал приказ четвероногому спутнику следовать за мной. Впереди вырисовывался контур замка, едва различимый на фоне темного неба. Только та стена, на которую падал лунный свет была хорошо видна. Факельщик, стоявший у бастиона, пропустил в ворота экипаж, а сам остался ждать. По мере приближения становились различимы зубцы стен, стрельчатые бойницы барбакана, медные крыши круглых и прямоугольных башенок. Мальчишка, державший в высоко поднятой руке факел, склонил голову в знак почтения. В неярком пятне света я не сразу узнал хитрый оскал и рыжие кудри Камиля, почему-то на этот раз завитые и причесанные по последней моде. Возможно, из-за того, что он сменил привычную одежду на черный бархат и выглядел, как слуга именитой особы. Только острые уши остались неизменными и придавали его виду некоторую таинственность. В его глазах по- прежнему плясали смешинки, а в поведение появился какой-то странный азарт. Камиль, как будто, только что заключил пари и уже имел гарантию на выигрыш.

Он провел меня в помещение так быстро, что я даже не успел рассмотреть вымпел, развевающийся на ветру на высоком шпиле донжона.

–Госпожа не велела пускать волка даже во двор, – с трудом скрывая ядовитую ухмылку предупредил Камиль. – Прикажите ему подождать за порогом.

–Гость не слуга и не должен слушаться приказов твоей госпожи, – наставительно произнес я.

–Княжна разозлиться, – уже менее уверенно произнес он.

–На меня же она разозлиться, не на тебя.

–Плохо вы ее знаете! – Камиль тяжело вздохнул.

–Правильнее будет сказать, что я вообще не знаком с твоей княжной, – сжалившись над озабоченным Камилем, я велел волку лечь возле пылающего камина и ждать моего возвращения. Стены, увешанные гобеленами и знаменами, побежденных когда-то врагов, сразу производили впечатления. Множество захваченных в бою вымпелов и штандартов теперь преумножало силу хозяев замка.

–Ты решил прислуживать одновременно двум господам, для этого, действительно, требуется ловкость, – решил я поддеть Камиля и добился того, что по его щекам разлился яркий румянец.

–Сейчас я на службе и поэтому не имею права подшучивать над вами, – нехотя признался он, – Вспомните, когда-то я говорил вам, что нанявшись на работу к могущественному хозяину приходиться угождать не только ему, но и всей его родне.

–Родне? Ты хочешь дать мне подсказку? – я принюхался к воздуху, пытаясь определить не расставлен ли где-то поблизости капкан. Может все это всего лишь очередная коварная уловка, а за углом меня поджидают расставленные сети.

–А вы считаете, что у его милости нет ни одного родственника, только сбежавший наследник, – ехидно сощурился Камиль.

–Думаю его милость не принуждал бы меня составлять ему компанию, если б не был одинок, как перст.

–Если б все сложилось так, мне бы было жить намного проще, – с искренней тоской вздохнул Камиль. – У вас никогда не было возможности узнать, насколько капризной может быть юная барышня.

–Ты хочешь сказать, что у Ротберта есть племянница или внучка?

–Еще хуже, у него есть дочь.

–Дочь? – я усмехнулся, представив, как эта дурнушка издевается над Камилем. У него был серьезный и замученный вид.

–Уверяя вас всего лишь однажды переговорив с княжной, вы не захотите больше сбегать от своего благодетеля, – сказал он, указывая мне путь по винтовой лестнице.

При слове «благодетель» я снова невольно усмехнулся. В мыслях так же неприятно отдавались слова «князь» и «княжна». Как я, проведя все детство при дворе, не смог догадаться раньше, что княжной обычно называют дочь князя. Я хотел задать провожатому вопрос, но Камиль уже убегал вниз по лестнице, оставив меня перед приоткрытой дверью в господские покои.

–Вы боитесь переступить порог? – вдруг раздался знакомый голос. – Разве дракон королевской крови способен испытывать страх?

На пороге стояла празднично наряженная Пантея, держа в руке канделябр с семью пылающими свечами. Она услужливо освещала мне путь, а потом скользнула в маленькую каморку, где тут же раздался гадкий смех ее подружек. Похоже вся нечисть собралась здесь.

–Госпожа сказала, что если вы не слишком стеснительны, то можете обращаться к ней просто по имени, – крикнула мне вслед Пантея.

–И, как мне ее называть, дьяволицей? – я обернулся к Пантее, но заметил, только скользнувший через порог парчевый шлейф.

–Княжну зовут Одиль, – ответ, все-таки долетевший до слуха, был едва различим.

Ну, что ж, Одиль так Одиль, главное не госпожа Люцифер. Я смело шагнул в ее покои, готовясь дать резкую отповедь за записку и глупые намеки. Оставалось надеяться, что вместе со скверным характером дочь не унаследовала от отца еще и горб. Переступив порог, я был заранее готов к тому, что сейчас на меня накинется стая летучих мышей или в спину вопьется отравленная стрела, но ничего этого не случилось. Единственная летучая мышь, находившая в комнате, сидела на подоконнике, прямо под арочным сводом, освещенным луной. Тонкая лилейная рука гладила отвратительного зверька по мохнатой головке. На изящном троне, сделанном из слоновой кости и перламутра сидела девушка. Только я не мог понять, кто она, видение, демон, принявший свой самый соблазнительный облик или плод моего собственного больного воображения. Ее чистая, почти прозрачная кожа мерцала. Плечи тонули в пене тонких, как паутина, кружев. Красавица любовно поглаживала летучую мышь, при этом не испытывая никакого отвращения. Даже за этим вредным порождением ночи она ухаживала с поистине царской грацией.

Однако ко мне царила отнеслась с тем же вниманием, что и к пустому месту. Пользуясь тем, что она вообще не смотрит в мою сторону, я принялся разглядывать ее. Роскошные черные волосы водопадом струились по спине. Стройный стан обволакивало платье, как будто сотканное из лунных лучей. Нельзя было с уверенностью сказать какого оно цвета золотого или серебряного. В конце концов нельзя же определенно назвать цвет луны, сказать желтый он или серебристый.

–По крайней мере мнения поэтов в этом очень часто расходятся, – прозвучал звонкий, надменный голос, ответив на вопрос, который не был произнесен вслух. – А ты ведь поэт?

Одиль нахмурила брови, читать мои мысли ей удавалось с трудом.

–По крайней мере в душе он поэт, – засмеялась какая-то из прях, приоткрыв дверь каморки.

–А доказать это на деле хватит ли таланта и галантности? – зеленые кошачьи глаза взглянули в мою сторону с насмешкой.

Только сейчас я вспомнил, что на мне сильно потрепавшаяся одежда и почувствовал себя крайне неудобно. Как странно, что при одном взгляде на эту богиню я вспомнил то, о чем не вспоминал уже так давно, о том, что когда-то был смертен и ощутил, что стою на краю бездны. Пропасть неожиданно разверзлась передо мной. Вот оно истинное зло. Да, эта красавица хрупка, но именно в ней заключена самая страшная опасность. Увидев, лежавшую перед Одиль раскрытую на середине колдовскую книгу, я окончательно пришел в себя.

–Чего ты от меня хочешь? – прямо спросил я.

–Отец объявил тебя наследником, – она неопределенно пожала плечами, будто давая понять, что это еще под вопросом. – Между собой мы решили, что ты будешь при мне всего лишь принцем – консортом не больше, ни меньше. Править буду я.

–Какая прямолинейность, – я чуть не рассмеялся, хотелось просто уйти, хлопнуть дверью и забыть о том, что я вообще видел ее.

–Зачем что-то скрывать? Ты такой же как и я. Мне ли тебя бояться?

–Не смей равнять меня с собой, – я устало прислонился к стене, стараясь не смотреть на окутанный лунным сиянием силуэт.

–Да, ты прав, мне до тебя далеко. Я еще никого не убила, в то время, как ты сжег целый город и может даже не один. Это так увлекательно, остаться наедине с драконом. Запомни, я сумею приручить даже самого дикого зверя!

Что-то в ее голосе подсказывало, что она говорит правду. Одиль не стала бы попусту тратить угрозы, особенно разговаривая с тем, кого она считает себе ровней.

–Попытайся прочесть их мысли, – Одиль не выпускала мой рукав из цепких пальчиков и гордо шествовала по зале, желая, чтобы все увидели свидетельство ее храбрости. Ведь она смеет прикасаться к монсеньеру дракону, в то время, как другие боятся обжечь пальцы. – Все люди, приглашенные сюда, знают о существовании таких как мы, но будут молчать о нас даже во время допроса инквизиции. Они считают себя участниками одного грандиозного заговора и гордятся тем, что избраны из толпы для общения с в будущем твоими бессмертными подданными.