Надежда феникса

Глава 4. Коварный план коварного Феникса

— Верунь, мне так тебя не хватает! — прошептала я, сжимая руку сестры. Не хватало еще начать позорно всхлипывать, вот я и не стала. Удивительно, но светлые волосы сестры здесь тоже стали такими же ярко-красными, как у меня, а еще она выглядела значительно лучше, чем там, в больнице.

Хотя сейчас над ней крутилась какая-то восьмиконечная звезда, источающая только яркий свет, как миниатюрное солнышко, и тепло, казалось, Вера вот-вот откроет глаза, улыбнется и скажет:

— Ну что, девочки? Здорово я над вами пошутила?

 Цвет ее лица больше не напоминал воск, а само лицо — маску, тени от длинных ресниц на порозовевших щеках были неподвижны, но сейчас, глядя на нее такую, вспоминая, какой стала наша бабушка, я как никогда верила в слова Феникса. А значит, хватит копаться в прошлом, надо изучать информацию, подписывать договор и действовать.

Вера придет в себя, мы вернемся домой. И там, возможно, уже спокойно поговорим о том, что произошло. Почему мама все-таки решила нас бросить. Что толкнуло ее на переезд в Штаты, где произошла та самая злосчастная авиакастрофа… 

Отмахнувшись от собственных мыслей я поднесла тонкую руку сестры к щеке и улыбнулась.

— Все будет хорошо. Я узнавала.

— Непременно.

Голос Феникса раздался надо мной так неожиданно, что я подпрыгнула. Подпрыгнула и чуть не уронила Верину руку:

— Вас не учили, что подкрадываться к девушкам со спины невежливо? — прошипела, укладывая ладонь сестры на покрывало и только после этого поворачиваясь к нему.

— Не думал, что вы из пугливых. Надежда, — он произнес мое имя с такими интонациями, что мне снова показалось: издевается! Но если учитывать, что он всегда так разговаривает, может статься, в него заложена встроенная функция сарказма, и с этим ничего не поделаешь. Есть такие люди. Есть.

И фениксы, возможно, тоже.

— Я не испугалась. Просто это было неожиданно, — поднялась, обхватив себя руками.

Несмотря на лето за окном, комната, которую выделили сестре, выходила на теневую сторону, и за счет этого и плотной каменной кладки здесь было прохладно.

— Замерзли? — Одно движение его руки — и меня укутывает полупрозрачный шарф, похожий на накидку из органзы. Вот только это точно была не органза, а что-то иное, еще и теплое, словно пролежало на солнышке уже минут десять. — Когда согреетесь, оорха сама исчезнет.

Я решила не удивляться. Насущных вопросов было гораздо больше, чем желания узнать, что такое оорха. Греет — и ладненько.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Могу я переговорить с целителем, который занимался вот этим?

Указала на светящийся, кружащий над сестрой артефакт.

— Хотите убедиться в том, что вашей сестре ничего не угрожает?

Феникс снова шагнул ближе. Я стратегически отступила назад: мне сейчас не до нашего странного прикасательно-притягательного эффекта.

— Нет, просто хочу понять, чего мне ждать в ближайшее время.

— Это я вам расскажу и без целителя. Здесь, в нашем мире, сила алой сирин уже не оказывает на вашу сестру такого разрушительного воздействия как там, где магии нет. Поэтому ей значительно лучше. Поэтому внешние признаки силы уже проявились, — очевидно, Император имел в виду цвет волос,— тем не менее она пробыла без сознания слишком долго и сама восстановиться не сможет. Все, что ей нужно…

— Это вы, — я кивнула. — Это я уже поняла. Но мне по-прежнему не предоставили никакой информации о том, что представляет моя сила.

Губы мужчины дрогнули, словно он собирался улыбнуться, но потом в темной, насыщенной синеве его глаз мелькнуло нечто иное. Нечто совершенно незнакомое и, я бы сказала, пугающее. Что-то похожее я почувствовала сегодня рядом с его братом, но, от этого текучего взгляда, вновь прокатившегося по мне как самая непристойная ласка — гораздо острее.

— Пойдемте, Надежда, — он протянул мне руку.

— Куда? — Моя рука не хотела даваться его.

— В библиотеку, разумеется. Лично выберу для вас книги, чтобы вы могли утолить свое… любопытство.

Замковая библиотека оказывается таких размеров, что мне приходится задрать голову, чтобы увидеть весь зал. Такое раньше я только в фантастических фильмах видела! Ну или на картинках, в нашем мире тоже есть очень большие библиотеки. В детстве я очень любила читать, и это у меня тоже от бабушки. Помимо любви к чтению, она привила мне еще и любовь к письму, и к счету, так что в школу я пошла полностью подготовленной. При этом она ни словом не обмолвилась ни о моем (нашем с сестрами) даре, ни о моем голосе!

Стоит только об этом вспомнить, как настроение стремительно портится, и, чтобы оно не испортилось окончательно, я все свое внимание бросаю на зал. Просторный, в несколько ярусов, с высокими сводчатыми потолками. Полки блестят от полировки, пахнет свежим деревом, немножечко лаком и книгами. Теми самыми, которые с бумажными страницами, которые шелестят.

У нас в квартире особо негде было собирать библиотеку, но небольшой шкафчик все же был. Во всю стену. Именно в бабушкиной комнате. Почему меня это абсолютно не удивляет?

Пока я рассматриваю тяжелые винного цвета портьеры, сейчас раздвинутые, высокие стены, мебель в тон кремовым обоям — ореховое дерево, Феникс прикрывает глаза, а потом щелкает пальцами, и с полки с шелестом страниц соскальзывает первая книга. Затем вторая, третья, четвертая и пятая. Они слетаются с разных концов зала в его руки, как птицы, и теперь я абсолютно не удивляюсь, что в библиотеке нет ни массивных лестниц на колесиках, ни даже подставок, чтобы забраться повыше.

— Ваша информация, — император приближается к ближайшему столу и складывает книги стопкой. Последняя остается в его руках, я едва бросаю взгляд на обложку, где непонятная вязь вдруг начинает складываться в понятные мне слова. При этом остается той самой вязью, и я снова вспоминаю, что алые сирин вроде как полиглоты полиглотов. У нас в ДНК прописано, что мы знаем все языки.

Не уверена, что Виорган говорил что-то про ДНК, но…

— Ваша главная книга, — Феникс протягивает ее мне, я автоматически принимаю, и меня прошивает током. Тем самым странным током прикосновения его руки, от которого пальцы раскаляются, а следом за ними раскаляюсь я. Мгновение — и это ощущение перерастает в знакомое раскрывающееся в груди солнце, а в темно-синих глазах словно вспыхивает их отражение — солнечно-звездные искры.

На миг, потом его взгляд снова темнеет, он первым отпускает книгу.

— Когда закончите, Надежда, вам достаточно будет позвонить. — На столе, рядом с письменными принадлежностями, стоит маленький колокольчик. — Этот артефакт работает по всему замку, за вами тут же придут и проводят, куда пожелаете.

— То есть я тут не пленница? — уточняю я.

— Что именно заставило вас так думать? — хмыкает Феникс. — Нет, вы вольны идти куда пожелаете и когда пожелаете.

Если верить Виоргану, он не врет. То есть всегда держит слово.

— Получается, я в любой момент могу уйти?

Его взгляд темнеет еще сильнее.

— А вы хотите?

Учитывая, что стоим мы непростительно близко, а разделяет нас исключительно прижатая к груди книга, я даже представлять не хочу, о чем он сейчас. Меня почему-то не оставляет ощущение, что Феникс действительно не лжет. Но, возможно, не говорит всей правды. Он же политик, а политики они такие… очень любят играть словами. Людьми. И не только.

Как бы там ни было, правда сейчас у меня в руках, и я собираюсь ею воспользоваться.

— Благодарю за то, что проводили лично, — отзываюсь сдержанно. — О своем решении я вам сообщу в самое ближайшее время.

Пока меня не придавило тяжестью императорской власти кладу последнюю книгу на стол, а Феникс отодвигает для меня стул.

— Приятного чтения, Надежда.

Я сажусь. Всей кожей чувствую, что этот хитрый птиц отслеживает каждое мое движение, а по ощущениям — еще и каждую мою эмоцию. Каждую реакцию на него. «Все, что вы моргнете, может быть и будет использовано против вас», — мелькает в голове мысль.

— Вы мое имя знаете, а я ваше — нет. Несправедливо, — само собой срывается с моих губ.

Снова эта неуловимая улыбка в уголках рта.

— Легран Армарен Леах, — произносит он. — И, поскольку между нами церемонии излишни, можете называть меня по имени.

Спасибо, разрешили.

С трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

— Договорились, Легран, — киваю и делаю вид, что собираюсь читать. На самом же деле (наверное, это заразно), всей кожей чувствую его присутствие. Обращаюсь в слух, когда он уходит, даже, кажется, физически чувствую его отдаление. Как вообще такое возможно? И что происходит?

«Смотри здесь, Надя», — подсказывает внутренний голос и внутренним пальцем тычет во внешние книги.

За Фениксом закрывается дверь, а я почему-то вспоминаю, как мы сюда шли. Как попадающиеся нам на глаза слуги замирали, склонялись в поклонах и приседали в реверансах. Как солдаты (гвардейцы?) вытягивались по струнке, и все это в негласном повиновении, уважении, восхищении идущему рядом мужчине.

Наверное, никогда не привыкну к тому, что меня в библиотеку провожал император. И что под «проводить в библиотеку» подразумевалось именно то, что подразумевалось.

Хотя, если верить этому самому императору, привыкать мне и не надо.

«Надя сделала свое дело, Надя может уходить».

Трясу головой, чтобы выкинуть оттуда все лишнее (в особенности императора), потому что место мне в голове явно потребуется. Двигаю к себе «свою главную книгу»: «Алые сирин. Легенды и история», и открываю ее.

Информации действительно оказывается очень много, и мне приходится нырять из одной книги в другую, чтобы с ней справиться и переварить. 

В мире существует четыре вида первородной магии: алые сирин, фениксы, драконы и игры. Игры — это примерно как наши легендарные оборотни, в смысле, оборотни из легенд, так вот, здесь они называются играми. С драконами все понятно, и у них тоже есть магия оборота, игры и оборотни обладают похожей магией. Все они черпают свои силы из второй сути, то есть из доставшегося им зверя. Дракона зверем сложно назвать, это скорее мифическая летающая ящерица, громадная и мощная, дышащая огнем, но тем не менее определенная схожесть в их с играми магиях есть.

Например, способность принимать как человеческую, так и звериную форму. Способность сохранять сознание и в том, и в ином обличии. Быстрая реакция, скорость, сила, выносливость даже в человеческой форме. Дальше начинаются расхождения.

Драконы, например, способны оборачиваться в любой момент, игры — только когда местная луна набирает силу или становится полной. Когда луна начинает слабеть, игры становятся уязвимы, причем чем дальше — тем больше. Точно так же при росте луны их сила возрастает, драконы же от всего этого не зависят. Еще драконы способны повелевать огнем, их магия питается не только от звериной сути, но и от пламени, а игры могут магически взаимодействовать с природой.

Я не была уверена, что эта информация мне пригодится, но для полноты картины решила узнать как можно больше про мир, в который я попала. Тем более что это имело непосредственное отношение к тому, с чем (а точнее, с кем) мне предстояло непосредственно соприкоснуться. То есть с императором. То есть с политикой.