Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя)

1910 год

Дневник, 4 января 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 3–4.

Грустно, тоскливо, но добродушно. Хочется плакать. Молюсь. Опять поправлял Сон[176]. Не знаю, хорошо ли, но нужно. Письма, отвечал мало. Ездил верхом один. Очень грустно. Очень чужды окружающие. Думал об отношениях к людям нашего мира, нерелигиозным. В роде как к животным. Любить, жалеть, но не входить в духовное общение. Такое общение вызывает недобрые чувства. Они не понимают и с своим непониманием и самоуверенностью, употребляя разум на затемнение истины, оспаривая истину и добро, завлекают в недобрые чувства.

Не умею сказать, но чувствую, что нужно выработать в себе особенное отношение к этим людям, чтобы не нарушать любовь к ним.

Иду обедать. Господи, помоги мне быть с Тобой, не переставая сознавать себя только твоим работником.

Дневник, 5 января 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 4.

Рано проснулся. Ходил по саду. Все тяжелее и тяжелее становится видеть рабов, работающих на нашу семью. Старался помнить молитву при общении с людьми[177].

Дневник, 7 января 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 5.

Душевное состояние немного лучше. Нет беспомощной тоски, есть только не перестающий стыд перед народом. Неужели так и кончу жизнь в этом постыдном состоянии? Господи, помоги мне, знаю, что во мне; во мне и помоги мне.

Дневник, 13 января 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 7–8.

Кроме молитвы обычной Отче наш, Круга Чтения, На Каждый День, нужно еще молитву, соответствующую твоему духовному движению[178]. У меня последние четыре постепенные молитвы были:

1) Ты, тот, который во мне, помоги мне,

2) Помоги мне быть с Тобою,

3) Помоги мне сознавать себя только Твоим работником,

4) Помоги мне при всяком общении с человеком видеть себя в нем.

Дневник, 15 февраля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 18.

Саша и трогает и тревожит. И рад, что люблю ее, и браню себя за то, что слишком исключительно. Пишу и самому страшно. Да, да будет Его воля.

Дневник, 7 апреля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 35.

Жить только для того, чтобы исполнять не свою, а Его волю. Какая свобода! И я начинаю испытывать ее. Как же не быть благодарным и за рождение, и за жизнь, и за смерть?

Дневник, 10 апреля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 36.

Я, слава Богу, привык молиться, когда один. А когда сходишься с людьми, когда нужнее всего молитва, все не могу привыкнуть. Буду всеми силами стараться приучить себя при встрече, общении с каждым человеком сказать самому себе: помоги мне, Господи, с братской любовью обойтись с ним, с ней.

Дневник, 13 апреля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 37.

А все-таки тяжело. Может быть, даже наверное, это хорошо. Помоги, помоги Тот, Кто во мне, во всем, и Кто есть, и кого я молю и люблю. Да, люблю. Сейчас плачу, любя. Очень.

Дневник, 29 апреля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 42.

Мы молимся словами. – А общение с Ним, Богом возможно не словами, а только любовью.

Дневник, 4 мая 1910 г., Кочеты, т. 58, стр. 44.

Перед обедом ходил по лесу и радовался на жизнь, на «незримые усилия» [179]. Видел удивительные по психологической верности сны. Думал, что напишу о самоубийстве[180], но сел за стол, и слабость мысли и неохота. Опять мучительно чувствую тяжесть роскоши и праздности барской жизни. Все работают, только не я. Мучительно, мучительно. Помоги… найти выход, если еще не наступил главный, верный выход. Впрочем… надо и за это благодарить и благодарю…

Дневник, 10 мая 1910 г., Кочеты, т. 58, стр. 48.

Ради Бога, хоть не Бога, но ради самих себя, опомнитесь. Поймите все безумие своей жизни. Хоть на часок отрешитесь от тех мелочей, которыми вы заняты и которые кажутся вам таким важным: все ваши миллионы, грабежи, приготовления к убийствам, ваши парламенты, науки, церкви. Хоть на часок оторвитесь от всего этого и взгляните на свою жизнь, главное на себя, на свою душу, которая живет такой неопределенный, короткий срок в этом теле, опомнитесь, взгляните на себя и на жизнь вокруг себя и поймите все свое безумие, и ужаснитесь на него. Ужаснитесь и поищите спасения от него. Но и искать вам нечего. Оно у каждого из вас в душе вашей. Только опомнитесь, поймите, кто вы, и спросите себя, что вам точно нужно. И ответ сам, один и тот же для всех, представится вам. Ответ в той одной вере, которая свойственна нам, нашему времени, вере в Бога и в открытый – не открытый, а вложенный в души наши закон Его – закон любви, – настоящей любви, любви к врагам, той, которая признавалась, не могла не признаваться, всеми великими учителями мира и которая так определенно, ясно выражена в той вере, которую мы хотим исповедывать и думаем, что исповедуем. Только опомнитесь на часок, и вам ясно будет, что важное, одно важное в жизни – не то, что вне, а только одно то, что в нас, что нам нужно. Только поймите то, что вам ничего, ничего не нужно, кроме одного, спасти свою душу, что только этим мы спасем мир. Аминь.

Дневник, 20 мая 1910 г., Кочеты, т. 58, стр. 54.

Жив. Но опять спал часа три, даже меньше, но головой свеж и бодр. Далеко ходил гулять. Много думал ночью и кое-что записал. Просматривал комедию. Все плохо. Ночью молился своей любимой последнее время молитвой: Господи, помоги мне жить независимо от людского суждения, только перед Тобою, с Тобою и Тобою.

Записать:

«Помоги мне, Господи, жить, исполняя только Твою волю». Что это значит? А то, во 1-х, что я личность, могущая мыслить только в пределах пространства и времени, невольно представляю себе невидимое Начало, дающее жизнь всему, тоже личностью, – не могу иначе; – во вторых, то, что я ничего не хочу, или более всего хочу того, чтобы соединиться с этим Началом, хочу устранить все то, что мешает этому соединению. (Не вышло, а думалось, как сильно, ново!)

Дневник, 5 июня 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 60–61.

Пришла милая, милая Таничка[181]. Я всхлипнул, говоря с ней. И этим я был гадок. Все я, я, мое удовольствие, а не моя работа. Потом отправился и Соне сказал, что все хорошо. И не имел против нее ни малейшего недоброго чувства. Помоги, Господи, и благодарю, Господи, не за то, что Ты мне помог, а за то, что я по Твоей воле такой, что могу простить, могу любить, могу радоваться этим…

Дневник, 13 июня 1910 г., Отрадное[182], т. 58, стр. 63.

На душе хорошо. Особенно действует на меня молитва благодарности – только благодарность за жизнь сейчас. Да, благодарю Того, То, что дало, дает мне жизнь и все ее благо, – разумеется, духовное, которым я все еще не умею пользоваться, но даже и за телесное, за всю эту красоту, и за любовь, за ласку, за радость общения. Только вспомнишь, что тебе дано ничем не заслуженное благо быть человеком, и сейчас все хорошо и радостно…

Дневник, 14 июня 1910 г., Отрадное, т. 58, стр. 64.

В очень сильном, задушевном молитвенном настроении, хочется молиться. И пытаюсь молиться: помоги мне быть с Тобою, исполнить дело Твое, победить все дурное в себе. И все, что я ни думаю, все не то, все не нужно и сознаю, что просить не о чем, что все, чего я могу просить, все дано мне, все есть у меня. Могу одно: благодарить.

Дневник, 20 июня 1910 г., Отрадное, т. 58, стр. 67–68.

Встал бодрым. Поправил и Славянам[183] и Предисловие[184]. И написал Детскую Мудрость[185]. Хочу попытаться сознательно бороться с Соней добром, любовью. Издалека кажется возможным. Постараюсь и вблизи исполнить. Душевное состояние очень хорошее. Молитва благодарности уже не так действует. Теперь молитва всеобщей любви. Не то, что с тем, с кем схожусь, а со всеми, всем миром. И действует. И те молитвы: не заботы о людском суждении и о благодарности оставили осязательные, радостные следы…

Дневник, 26 июня 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 69.

Поехал верхом, дождь. Вернулся домой. Соня опять возбуждена, и опять те же страдания обоих.

Помоги, Господи. Вот где место молитвы. 1) Только перед Богом. 2) Все дело сейчас. И не делаю. 3) Благодарю за испытание[186].

Дневник, 27 июня 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 70–71.

Три ежечасные молитвы: 1) хочу жить только для Тебя и перед Тобою и 2) жить сейчас, в настоящем, любовью и 3) благодарю за все, чего не заслужил и не стою. – Думал об этих молитвах, ходя по лесу и заблудился, и стало жутко. И вспомнил молитвы. Да, с Тобою, и сейчас думаю только, чтобы быть с Тобою, и радуюсь и благодарю, что заблудился, и сейчас стало хорошо.

Дневник, 11 июля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 78.

Жив еле-еле. Ужасная ночь. До 4 часов. И ужаснее всего был Лев Львович. Он меня ругал, как мальчишку и приказывал идти в сад за Софьей Андреевной. Утром приехал Сергей[187]. Ничего не работал – кроме книжечки: Праздность. Ходил, ездил. Не могу спокойно видеть Льва. Еще плох я. Соня, бедная, успокоилась. Жестокая и тяжелая болезнь. Помоги, Господи, с любовью нести. Пока несу кое-как…

Дневник, 16 июля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 79.

Жив, но плох телом. Душой бодрюсь… Ходил гулять. Хорошо молился. Понял свой грех относительно Льва: не оскорбляться, а надо любить. Какая нелепость: равнять и, чтоб одно могло перевешивать другое: оскорбление и любовь – не любовь к Ивану, к Петру, а любовь, как жизнь в Боге, с Богом, Богом…

Дневник, 23 июля 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 83.

Очень тяжело, очень нездоров, но нездоровье ничто в сравнении с душевным состоянием…

Помоги, Господи, поступать, как ты постановил, но, кажется, я врежу и себе и ей уступчивостью. Хочу попытать иной прием.

Дневник, 5 августа 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 89.

Чувствую себя свежее, но суета не дает работать. Да и не надо… Радуюсь тому, что утром хорошо молился с сознанием любви ко всем…

Дневник, 7 августа 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 90.

Редко встречал человека более меня одаренного всеми пороками: сластолюбием, корыстолюбием, злостью, тщеславием и, главное, себялюбием. Благодарю Бога за то, что я знаю это, видел и вижу в себе всю эту мерзость и все-таки борюсь с нею. Этим и объясняется успех моих писаний.

Дневник, 17 августа 1910 г., Кочеты, т. 58, стр. 94.

Опять гулял и молился очень горячо, хорошо. Спал. Обед, вечер. Софья Андреевна спокойна – первый день, но к вечеру немного возбуждена. Играл в карты, ничего не делал.

Дневник, 1 сентября 1910 г., Кочеты, т. 58, стр. 98.

Сегодня встал рано, хорошо гулял, записал молитву детям[188].

Дневник, 29 сентября 1910 г., Ясная Поляна, т. 58, стр. 108.

Да, еще молился хорошо: Господи, Владыко живота моего и Царю Небесный[189]. Записать:

Если есть какой-нибудь Бог, то только тот, которого я знаю в себе, как самого себя, а также и во всем живом. Говорят: нет материи, вещества. Нет, она есть, но она только то, посредством чего Бог не есть ничто, не есть не живой, но живой Бог, посредством чего Он живет во мне и во всем. Зачем, это я не знаю, но знаю, что это есть.

Надо помнить, что моя душа не есть что-то – как говорят – божественное, а есть сам Бог. Как только я Бог, сознаю себя, так нет ни зла, ни смерти, ничего, кроме радости.

Дневник, 29 октября 1910 г, Оптина пустынь – Шамардино[190], т. 58, стр. 125.