Терновая цепь

– И это все, что тебе нужно? Возможность спасти своих друзей? – презрительно хмыкнула Лилит.

– Нет. Мне нужно обещание: когда Велиал погибнет от моего меча, ты отпустишь меня и больше не потребуешь, чтобы я служила тебе. Я больше не буду твоим паладином. И еще ты должна поклясться, что не причинишь вреда ни мне, ни моим близким.

Змеи скрылись, и Лилит смотрела на Корделию мертвыми черными глазами без зрачков, как на той фреске в Адском Алькове.

– Ты многого просишь.

– Ты многое получишь взамен, – ответила Корделия. – Целый мир.

Лилит помолчала немного.

– Твои друзья еще живы, – произнесла она. – Их держат в Идумее. В столице Эдома, где располагается мой дворец.

Идумея. Город, который когда-то, тысячу лет назад, еще до того, как Сумеречные охотники проиграли битву с демонами в ином мире, был столицей нефилимов, подобно Аликанте. Город, которым до прихода Велиала правила Лилит.

– Я не могу доставить вас в Идумею, – продолжала Лилит. – Велиал укрепил многие области Эдома, и я не в состоянии туда попасть. Но я могу перенести вас в место, расположенное относительно недалеко. После этого… – Она обнажила клыки. – Как только вы окажетесь в Эдоме, я ничем не смогу вам помочь, ваш Ангел не защитит вас. Я бессильна в том мире, пока им правит Велиал. Ваши Метки будут исчезать сразу же после нанесения. Допустим, у тебя есть Кортана, но Эдом – негостеприимная страна для вас, смертных. Там ничего не растет, а вода, если вам удастся ее найти, ядовита. Вы не сможете путешествовать ночью – после восхода луны вам придется искать убежища, иначе погибнете.

– Как мило, – пробормотала Люси. – Теперь я понимаю, почему тебе так не терпится снова хозяйничать там.

– Итак, мы попадем в Эдом, – сказала Корделия, – отыщем Джеймса и Мэтью, но как нам вернуться в Лондон?

– В центре Идумеи расположена крепость, темное отражение вашего земного Гарда. Он принадлежал мне, но Велиал, захватив мое царство, сделал его своей твердыней. В Гарде находится созданный мной Портал. С его помощью вы сможете попасть в этот мир.

Корделия знала, что они сильно рискуют, доверяясь Лилит. С другой стороны, Лилит нужно было, чтобы они успешно выполнили свою задачу и вернулись, потому что демонесса сильнее всего на свете жаждала гибели Велиала.

– В таком случае мы договорились, – сказала Корделия. – Но сначала ты должна поклясться. Поклянись, что ты отправишь нас в Эдом таким образом, что мы не пострадаем, появимся там целыми и невредимыми. Если Велиал умрет от моего меча, ты освободишь меня от клятвы паладина. Поклянись именем Люцифера.

Лилит поморщилась. Поморщилась, но поклялась именем Люцифера. Корделия слушала очень внимательно и следила, чтобы демонесса слово в слово повторила то, что ей было велено. Демоны выполняли только то, в чем клялись, и от людей требовали того же. Корделия узнала это на собственном опыте, когда принесла клятву верности Лилит. Она не собиралась больше поддаваться на уловки врага.

Договорив, Лилит изобразила отвратительную змеиную ухмылку.

– Я дала клятву, как вы хотели, – произнесла она. – Убирайте пентаграмму.

– Нет, – твердо сказала Люси и взглянула на толпу призраков. – Когда я пройду через Портал, вы можете разойтись и освободить демона. Но не раньше.

Лилит зарычала, но подняла руки, расставила их в стороны, и длинные пальцы потянулись к Люси и Корделии.

Из ее ладоней лились темные лучи. Когда тьма заклубилась вокруг и у девушек защипало в глазах и перехватило дыхание, Корделия невольно вспомнила тени, поглотившие Джеймса и Мэтью. Она едва успела убрать Кортану в ножны; вихрь подхватил ее, закружил, швырнул вперед и вверх. В ушах звучал хохот Лилит. Она увидела в небе три чужих луны; знойный сухой ветер нес ее над пустыней. Ее тело сложилось пополам, и Корделия испугалась, что сейчас сломается позвоночник.

Она выкрикнула имя Люси – а потом началось падение, долгое падение в горячую, удушающую тьму. Во рту был привкус крови.

Джесс рывком распахнул дверь. Он оставил в комнате горящую свечу и полный беспорядок. И сам, если уж на то пошло, был отнюдь не в порядке: рубашка была криво застегнута, и он умудрился надеть ботинки от разных пар.

Джесс бросился прочь из комнаты сразу же после того, как прочел записку Люси. Он не знал, давно ли она заходила, но чувствовал себя так, словно почти не спал – следовательно, прошло не более полутора часов, прежде чем он перевернулся во сне и его разбудило шуршание бумажки под подушкой.

Как в бреду, юноша накинул на себя кое-какую одежду и выбежал на улицу. Только у ворот вспомнил: он же Сумеречный охотник. Зачем бестолково носиться по ночному городу, если можно воспользоваться способностями, полученными от Ангела? Вытащив из кармана золотой гребень Люси, он изобразил на тыльной стороне руки Отслеживающую руну и стал ждать.

И ничего не почувствовал.

Холод просачивался сквозь рубашку. Возможно, он нарисовал руну неверно, подумал Джесс, хотя в глубине души знал, что с руной все в порядке. Он изобразил ее снова. Снова подождал.

Ничего. Лишь ветер швырял ему в лицо твердую снежную крупу и частички сажи, и жуткая тишина висела над Лондоном – без чириканья воробьев, без стука колес, без криков уличных торговцев.

Люси исчезла бесследно.

Стараясь не шуметь, Джесс прокрался обратно к себе. В полутьме он не сразу заметил, что кровать занята. Посередине возвышалось нечто вроде гнезда из одеял, вокруг были разложены бумаги, а в одеялах свернулась Грейс. Ступни у нее были перебинтованы, сама она была одета в чистую льняную ночную сорочку. Белые волосы заплетены в косы. Сестра выглядела сейчас намного моложе своих лет – не как молодая женщина, что покоряла лондонский высший свет, а как та девочка, которую он когда-то, очень давно, учил обращаться с оружием и старался защищать, как мог.

– Они ушли, – заговорила Грейс. – Я права?

Джесс присел в изножье кровати.

– Как ты узнала?

Грейс подергала себя за косу.

– Я не могла уснуть. Подошла к окну, выглянула на улицу и увидела, как они выходят из Института вдвоем. А потом на крыльцо выбежал ты, и мне показалось, что ты выслеживал их при помощи руны. – Она нахмурилась. – Куда они пошли?

Джесс вытащил из кармана брюк письмо Люси и протянул Грейс. Та развернула бумажку, быстро прочитала текст, в тревоге посмотрела на брата.

– Я знала, что они затевают какое-то тайное предприятие, – произнесла она. – Но не представляла, что дойдет до такого. Эдом, Лилит… Я не уверена, что…

– Как ты догадалась, что они что-то затевают? – удивился Джесс.

– По их лицам, по тому, как они переглядывались, – объяснила Грейс. – Как будто… как будто у них появился какой-то секрет.

– Я чувствую себя дураком, – признался Джесс. – Я ничего не заметил.

– Когда-то у меня был общий секрет с Люси. Ты. Я знаю, какой у нее бывает вид, когда она что-то задумает. Мысли Корделии прочесть сложнее, но… – Грейс опустила голову. – Мне очень жаль, что я не разгадала их намерений. Я бы сказала тебе или другим. Когда я увидела их во дворе, то решила, что они отправились охотиться на Стражей или искать какого-нибудь чародея…

– Это не твоя вина, – перебил ее Джесс, встретившись с сестрой взглядом. У нее были огромные светло-серые глаза, почему-то напомнившие ему зеркала. Он говорил искренне – он не винил ее… по крайней мере, в этой последней катастрофе.

– Как странно, – продолжал он. – Знаешь, когда я был призраком, я чувствовал, где находится Люси. Мне нужно было просто… сосредоточиться, заглянуть за завесу теней, и я находил ее. Всегда. Появлялся рядом с ней. Но я лишился этой способности.

– Потому что ты жив, – тихо произнесла Грейс. – Ты должен смириться с тем, что теперь ты – смертный человек. Ни ты, ни я, ни кто-либо другой не смог бы им помешать.

– Почему же Люси ничего мне не сказала, – страдальчески вздохнул Джесс, уставившись на свои руки. – Я бы отговорил ее…

Грейс попыталась утешить его:

– Знаешь, за последние несколько месяцев я успела неплохо изучить Люси. Мы стали почти подругами, наверное… И вот что я поняла. Думаю, ты и сам это хорошо знаешь. Она очень решительная. Люси убедила себя в том, что так нужно поступить, что это должно быть сделано, и никто не смог бы ее отговорить. Даже ты.

– Хорошо, допустим, я не сумел бы ее отговорить, – вздохнул Джесс, – но я мог бы пойти с ней.

– Нет! – воскликнула Грейс. – То есть я хочу сказать… Джесс, они рискнули отправиться в Эдом только потому, что Корделию защищает покровительство Лилит, а Люси – ее родственная связь с Велиалом. Эдом – царство демона; попав туда, ты подвергся бы смертельной опасности. Именно по этой причине Люси ничего не сказала ни тебе, ни остальным. Может быть, Корделия даже Алистеру не сообщила о своих планах. Они обе понимали, что никому нельзя их сопровождать.

– Я нисколько не против, – пробормотал Джесс, сжимая и разжимая кулаки. – Не против риска, я имею в виду.

– Ну, а я против. Я не желаю, чтобы ты рисковал жизнью. Понимаю, ты рассержен на меня, Джесс. Я знаю, что ты никогда не будешь испытывать ко мне прежних чувств. Прошлого не вернуть. Но ты все-таки мой брат. Я выросла рядом с тобой, и если во мне есть что-то хорошее, пусть совсем немного… оно сохранилось в моей душе благодаря тебе.

Джесс смягчился, услышав эти слова. Он потянулся к Грейс, взял ее за руку, и они некоторое время сидели молча.

– Если это тебя хоть немного утешит, – заговорила Грейс через несколько минут, – я думаю, что Люси ушла без тебя еще и потому, что знала: ты нужен нам. Нас осталось всего шестеро. Шесть Сумеречных охотников против вечной тьмы.

– Немного утешает, – признался Джесс. – И знаешь… в тебе есть хорошее, Грейси, – добавил он после короткой паузы. – После того, как ты спаслась из Безмолвного города, ты первым делом поспешила сюда, чтобы предупредить нас насчет Стражей. Ты могла бы просто бежать, скрыться. Так было бы проще и, наверное, безопаснее. Но ты предпочла пойти на риск.

– Я не хотела, чтобы она одержала верх, – сказала Грейс. – Мама. Она отняла у меня все, почти все. Я хотела, чтобы она проиграла. Надеюсь, это потому, что я на стороне добра… но, боюсь, это просто упрямство. Мы с тобой оба упрямцы, ты и я.

– А это хорошо или плохо? – усмехнулся Джесс. – Смотри, может быть, скоро из-за этого мы все и погибнем.

– А может быть, упрямство, наоборот, поможет нам победить, – возразила Грейс. – Может быть, это именно то, что нам сейчас нужно. Не сдаваться. Никогда не сдаваться. Бороться, сколько хватит сил, до конца.

Когда солнце село, Мэтью уже не мог справиться с ознобом. Он надел свое пальто и еще завернулся в пальто Джеймса, но это не помогало; у него так сильно стучали зубы, что он поранил нижнюю губу. Сипло сказал, что его мутит от вкуса крови, отполз на несколько ярдов в сторону, и его вырвало. Он выплюнул куски яблок, воду и, в тревоге подумал Джеймс, остатки успокоительного Кристофера.

Вероятно, было бы намного хуже, мрачно размышлял он, если бы Мэтью не прекращал пить. Он мучился еще до того, как они попали сюда. Про себя Джеймс молился, чтобы отказ от спиртного возымел, наконец, свое действие.