Предтеча

— Да начнётся вновь Великая Война Трёх Держав!

На арене появился первый отряд бойцов — пятеро ординариев в броне из дублёной кожи поверх синих рубах. Каждый из них держал в руке меч и прикрывался щитом. Возглавлял отряд чемпион в отполированных до блеска пластинчатых доспехах. Голову его защищал шлем, литая маска-забрало отбрасывала блики на солнце, грозно скалясь на собравшихся стальным рядом острых зубов.

— Встречайте: армия Эврарионха! — взревел ведущий, и толпа откликнулась бурей аплодисментов. — И возглавляет её молодой чемпион, успевший всего за два года покорить не только Арену, но и наши сердца! Приветствуйте Пятого из Золотых Скорпионов, новую звезду Регнума!

Трибуны встретили гладиатора одобрительным свистом и восхищёнными криками. Тот поднял вверх внушительную секиру, как бы обещая, что бой придётся по вкусу зрителю. Гости короля оживлённо зааплодировали. Юстиниан самодовольно пригладил бороду и что-то шепнул Лауре. Королева застенчиво улыбнулась и отвела взгляд.

— А вот и Бореас, страна ветров и льда, — прогремел бесплотный голос, — и ведёт эту грозную силу в бой знаменитый Вихрь, безусловный чемпион Прибрежья!

Трибуны неистово взревели. Многие повскакивали на ноги, голося во всё горло при виде любимца, легендарного Девяносто Седьмого. Жестокий, безжалостный и, главное, умеющий красиво убивать.

Корнут сощурился, рассматривая броню скорпиона. Легион, на удивление, не поскупился: воронёную сталь покрывали золотые узоры, шлем украшало навершие острых, как бритва, шипов. Какие доспехи! Да что уж, даже наплечники — и те без сомнений можно назвать произведением искусства.

Вихрь шёл уверенно: истинный хозяин арены. Он вскинул обе руки, сжимающие короткие мечи, а затем развёл их в стороны в полупоклоне.

Его отряд носил лёгкие чернёные доспехи поверх жёлтых сорочек — биколор Бореаса.

— И, наконец, Айшал — загадочная страна заходящего солнца, войско, которое ведёт сам Пожиратель из Южного Мыса!

Команда «Айшала» выделялась огненно-алым облачением. Чемпион в круглом шлеме с красным гребнем низко поклонился трибунам, и все три команды, как по приказу, остановившись напротив королевской ложи, опустились на колена.

Юстиниан взмахнул рукой, приказывая приступать к битве, и осквернённые разошлись в стороны, занимая свои позиции. Толпа напряжённо притихла в предвкушении кровавого месива. Корнут не без удивления подловил себя на том, что и сам уже с нетерпением ждёт начала. Хотя Юстиниан и держал в секрете подготовку к финальной битве, но намёки сенешаля однозначно давали понять, что скучно не будет.

Оглушающий гул сирен сотряс трибуны.

Бой начался.

Отряды тут же разделились, двигаясь навстречу друг другу. Мечи встретились со щитами, лязг металла заполнил арену.

Корнут с любопытством наблюдал, как Пожиратель лениво отбивается от наглеца в синем. Удары отражал уверенно, с лёгкостью. Наконец наигравшись, он резко замахнулся, и его тяжёлый меч сияющей дугой погрузился в плечо противника, рассекая грудную клетку вместе с доспехом, как нож подтаявшее на солнце масло. Кровь прыснула фонтаном, тело, разрубленное на части, повалилось в белый песок.

Корнут с отвращением смотрел на бурые внутренности, что вывалились прямо у ног чемпиона. Лёгкая тошнота тут же подкатила к горлу. Он отвернулся и пригубил из чаши. Терпкое вино избавило от позывов и сохранило съеденный завтрак там, где ему и было место. Сколько раз приходилось наблюдать подобное, а привыкнуть так и не смог.

Среди гладиаторов царил хаос: синие били жёлтых, красные синих, жёлтые — тех и других. Корнут насчитал уже двоих, чьи жизни унесла Арена. Так демоны Тейлура поглощают души грешников, впрочем не исключено, что это место и есть одна из ипостасей самого бога тьмы.

— Пора немного приправить наше блюдо, — Юстиниан лукаво подмигнул гостям и поднял вверх указательный палец.

Загудел сигнальный рог, послышался тяжёлый скрип оси. Восточные ворота поля медленно опустились на землю. По трибунам прошёлся взволнованный ропот, перебиваемый пронзительным треском. Осквернённые застыли, тут же забыв о противниках, и попятились подальше от источника звука. Чуют, небось, что запахло порохом.

Вихрь кинулся к своему отряду; Пятый, окружённый соратниками, уже стоял наготове, всматриваясь в темноту прохода.

Из тени показалось белёсое туловище, отдалённо напоминающее гигантский человеческий остов. Ростом не меньше трёх метров, существо удивительно плавно передвигалось на длинных тощих конечностях. Корпус опирался на согнутые пополам лапы, внешняя сторона которых походила на заточенные клинки. На короткой шее вертелась круглая голова, непропорционально огромная в сравнении с костлявым торсом. Выпученные жёлтые глаза уставились на воинов, нижняя челюсть опустилась, обнажая зубы-ножи размером с человеческую ладонь.

— Невероятно! — выдохнул мэр Мыса. — Это же богомол! И где вы его только раздобыли?

— И впрямь впечатляет! — подтвердил Брутус. — Представляю, во что вам обошлось выманить эту пакость из леса.

— Эта пакость сожрала пять ординариев, пока те загоняли её в ловушку, — с гордостью признался король. — Но взгляните, оно ведь того стоило!

Брутус с восхищением поднял кубок, предлагая выпить за здоровье правителя.

Такого Корнуту видеть не приходилось. Редкая тварь, и весьма кровожадная. Таких в окрестностях Регнума ввек не водилось. Сложно поверить, что только ради забавы его привезли сюда из Безмолвных лесов, рискуя в любой момент выпустить на волю бестию.

Осквернённые, безусловно, опытные охотники, и по законам Легиона каждый боец, даже из ординариев, обязан провести четыре года, охотясь на самых опасных тварей в городской округе. Но вряд ли кто-то из них хоть раз имел дело с богомолом как с дичью.

Пятый что-то выкрикнул бойцам.

Повернув на звук голову, богомол снова издал омерзительный рокот, напоминающий скрежет лезвия о точильный камень, потом ненадолго замер, оценивая добычу, и, ловко перебирая передними конечностями, двинулся прямо на бойцов короля.

Остальные попятились, явно не торопясь вмешиваться. Не удивительно: их задача выиграть сражение, а геройствует пусть кто-то другой. Меньше соперников — легче победа.

Пятый, похоже, руководствовался иными принципами. То ли горячая кровь, то ли желание показать себя, то ли дремучая глупость… Разве разберёшь, что в головах у этих выродков? Он издал боевой клич и бросился навстречу голодной твари, на фоне которой казался щуплым мальчишкой с игрушечным топориком.

Острой конечностью богомол рассёк воздух прямо над чемпионом. Не пригнись тот вовремя, вмиг лишился бы головы.

— Куда ты лезешь, идиот! — процедил сквозь зубы Юстиниан.

Корнут покосился на короля. Тот заметно нервничал — кому охота продуть целое состояние!

Секира Пятого с глухим чавканьем врезалась в переднюю лапу существа. Бледная кровь брызнула из рубленой раны. Богомол яростно затрещал, закружился волчком в попытках достать наглеца, но чемпион ловко уворачивался от ударов, вздымающих песок арены на добрые полметра.

Пара бойцов из его отряда подкрались к богомолу с двух сторон. Ещё один обошёл тварь сзади, выждал удачный момент и в несколько прыжков вскарабкался на тощую спину, цепляясь за выступающие шипы позвонков.

Богомол взбрыкнул, пытаясь сбросить с себя ординария, но тот ловко вонзил меч в толстую шкуру и, держась за него как за опору, выхватил из голенища сапога кинжал.

Удар за ударом выбивали из тела твари блёклую жижу. Богомол заверещал, подпрыгнул, замолотил конечностями по воздуху. Ловкач всё же не удержался и рухнул в песок.

Двое других продолжали рубить мечами задние лапы, как дровосеки ствол векового дуба. Под таким напором тварь, наконец, осела, погрузившись острыми лапами в землю.

— Недурно! — похвалил Брутус. — Слаженно работают. Я уже начинаю всерьёз беспокоиться за свои деньги. И как я мог пропустить такой самородок…

Юстиниан снисходительно улыбнулся, довольный лестью магистра. Публика одобрительно ревела — зрелище однозначно пришлось им по душе. Туннельными псами и воронами уже давно никого не удивить, их и за воротами столицы предостаточно.

Корнут же с презрением смотрел на бурлящую толпу. «Хлеба и зрелищ!» — так, кажется, говорили древние? Отвлёкшись, он и не заметил, как отряд «Айшала», воспользовавшись удачным моментом, напал на королевский с тыла.

Прикрываясь щитами, бойцы в синем отступали. Пятый, оставив недобитого богомола, бросился на подмогу. Учуяв послабление, тот подтянулся вперёд, волоча искалеченные конечности, и широким взмахом, как художник кистью, рассёк на части двоих, потерявших бдительность в схватке друг с другом.

Толпа в ужасе ахнула.

Чемпион Южного Мыса, видимо решив, что более подходящего момента может и не подвернуться, устремился к Пятому. На его пути встал один из синих, стараясь выиграть время для своего командира: с тварью нужно было покончить немедля.

Видя, что упускает вражеского чемпиона, Пожиратель яростно взревел. Пятый выкрикнул что-то ободрительное соратнику и кинулся к богомолу. Секира вспыхнула красным. Удар, и тварь, потеряв равновесие, завалилась набок. Второй удар обрушился на уродливую голову, и та раскололась на части, вывалив белёсые мозги прямо на сапоги чемпиона.

Боец, осмелившийся встать на пути Пожирателя, едва успевал прикрываться щитом, от которого вскоре почти ничего не осталось. Парировал ординарий недолго, скорее от отчаяния, чем в надежде, что уцелеет в этом противостоянии.

Пожиратель наконец выбил меч из руки противника и неожиданно отшвырнул свой в песок. Откинув забрало, он схватил побеждённого за грудки и оскалился.

Корнут внимательно разглядывал лицо скорпиона. Чемпион Южного Мыса мало чем походил на человека: бугристая кожа, бледно-синяя, как у утопленника; немигающие, без зрачков, глаза; огромный рот с острыми, как иглы, зубами. Такое и во сне не привидится. Он представил подобную образину, стоящую на страже за дверью кабинета, и брезгливо передёрнул плечами. Слава богам, такие уроды встречаются не слишком часто, обычно они нежизнеспособны и погибают если не в утробе матери, то вскоре после рождения.

На лице бойца в синем промелькнул ужас. Пожиратель распахнул огромную пасть и вгрызся в горло сопротивляющейся жертвы, вырывая куски плоти вместе с мышцами на глазах у ошарашенной публики. Кровь несчастного пузырилась на подбородке чемпиона, стекала на броню, окрашивая в бурый. Выродок жадно заглатывал куски вместе с горячей кровью, пока не добрался до позвонков.

Корнут не выдержал и отвернулся. На такое он точно не подписывался. Одно дело — благородное сражение на мечах, другое — богомерзкое пиршество, устроенное ублюдком на потеху зрителям.

— Какая мерзость! — с отвращением проговорил Юстиниан. — Зачем он это делает?

— Набирается сил, — пояснил Дий обыденным тоном. — На то он ведь и Пожиратель, Ваше Величество.

Толпа бушевала в экстазе. Когда ещё увидишь, как один осквернённый поедает другого! Может, для Мыса это и привычное явление, но на Фулгурской Арене такого ещё не случалось.