Башня Зеленого Ангела. Том 2

Словно почувствовав попытку вырваться, черное существо посмотрело на Саймона, и, хотя его сердце споткнулось и едва не остановилось, он сумел понять безжалостные мысли жуткого существа. Оно разбило Время, чтобы вернуться. Даже смертному священнику, какой бы силой он ни обладал, не удалось бы снова закрыть распахнутую дверь – так какие шансы могли быть у Саймона?

И в это мгновение ужаса Саймон внезапно почувствовал потрясение, которое испытал, когда его опалила и изменила драконья кровь. Он смотрел на неустойчивое черное нечто, прежде бывшее Элиасом, опустошенное тело и его огненного обитателя, и почувствовал укол боли в том месте, где кровь дракона оставила шрам. Через пульсировавший несвет, двигавшийся между Сияющим Когтем и Скорбью, Саймон ощутил не только всепоглощающую Ненависть, наполнившую смертельное изгнание Короля Бурь, но также и ужасное, безумное одиночество.

Он любил свой народ, – подумал Саймон. – Он отдал за них жизнь, но не умер.

Беспомощно глядя через разделявшее их пространство на то, как страшное существо собирается с силами, Саймон вспомнил видение, показанное ему Лелет, – Инелуки возле огромного водоема. На его лице застыло сокрушительное страдание, но еще и зеркальное отражение решимости Эльстана, когда тот сидел на стуле и ждал ужасного червя, с которым должен был встретиться, дракона, что принес ему смерть. Каким-то образом они походили друг на друга, Инелуки и Эльстан, – делали то, что должны, хотя ценой стала их собственная жизнь. И Саймон ничем от них не отличался.

Скорбь. Его мысли вспорхнули и умерли, как мотыльки в пламени, но он постарался не потерять последнюю. Инелуки назвал свой меч Скорбь – почему Лелет мне это показала?

Краем глаза он заметил какое-то движение. Бинабик и Мириамель, освободившиеся после смерти Прайрата, сделали несколько неуверенных шагов вперед. Мириамель упала на колени, Бинабик продвинулся чуть дальше – он шел, низко опустив голову, словно преодолевал сопротивление сильного ветра.

– Ты уничтожишь этот мир, – выдохнул тролль. Хотя он широко открыл рот, его слова прозвучали тихо, словно шелест бархатных крыльев. – Ты потерял свое место, Инелуки. Тебе будет нечем править. Ты здесь чужой!

Сгусток тьмы повернулся к троллю и поднял мерцавшую руку. Саймон увидел, что Бинабик вздрогнул, опасаясь смертоносного прикосновения, и ощутил, как его собственные страх и ненависть вспыхнули с новой силой. Он боролся с накатившей волной презрения, хотя и сам не знал почему.

Ненависть помогла Инелуки выжить в темноте. Пять столетий он горел в пустоте. Ненависть – больше у него ничего не было. Я тоже ненавидел. Испытывал такие же чувства. Мы с ним похожи.

Саймон постарался вызвать живое лицо страдавшего Инелуки перед своим мысленным взором. Под жуткой горящей оболочкой была правда: ни одно существо во всей Вселенной не заслужило того, что пришлось пережить Королю Бурь.

– Я сожалею, – прошептал он, обращаясь к лицу из своего воспоминания. – Ты не должен был так страдать.

Поток энергии из Сияющего Когтя внезапно стал меньше. Существо, державшее Скорбь, повернулось к Саймону, и на него снова обрушились волны ужаса, а сердце сдавила страшная сила.

– Нет, – выдохнул он, пытаясь найти внутри у себя место, где он смог бы устоять и выжить. – Я буду… тебя бояться, но… не стану ненавидеть.

Прошло мгновение, длившееся годы. Потом Камарис медленно поднялся с колен и выпрямился. Шип в его руках все еще пульсировал мраком, но Саймон чувствовал, что его сила слабеет, как если бы то, что он ощутил, каким-то образом передалось Камарису.

– Прощен… – прохрипел старый рыцарь. – Да. Пусть все будет…

В центре тьмы раскачивался Король Бурь. На миг алый свет потускнел, а потом умер. Красное сияние вырвалось наружу, словно рой разгневанных пчел. В центре тени, в окружении дыма, замерцал король Элиас с искаженным от боли лицом, от волос поднимались завитки дыма. Пламя металось по плащу и рубашке.

– Отец! – закричала Мириамель, вложив всю душу в этот крик.

Король посмотрел на нее.

– О господи, Мириамель, – выдохнул он. Его голос был не совсем человеческим. – Он слишком долго ждал. Он меня не отпустит. Я вел себя как глупец, а теперь… мне придется заплатить. Я сожалею… дочь. – Его тело конвульсивно дергалось, на миг в глазах загорелся красный огонь, хотя лицо не изменилось. – Он слишком силен… его ненависть слишком сильна. Он… меня… не… отпустит…

Его голова начала опускаться. В пещере рта расцвел янтарный огонь.

Мириамель беззвучно закричала и подняла руки. Саймон скорее почувствовал, чем увидел, как мимо него что-то промелькнуло.

Из груди Элиаса торчало древко Белой Стрелы. На мгновение глаза короля стали обычными, и он посмотрел на Мириамель. Черты его лица исказились, из раскрытого рта вырвался рев, подобный оглушительному грому, и Элиас рухнул в тень. Рев обратился в эхо, длившееся бесконечно долго.

В следующий момент Саймон почувствовал, как нечто бесконечно холодное коснулось того места, куда попала кровь дракона, пытаясь найти в нем убежище, ведь прежний хозяин расстался с жизнью. Голод Короля Бурь был всеобъемлющим и отчаянным.

– Нет. Тебе нет здесь места. – Мысль Саймона эхом повторила слова Бинабика.

С безмолвным воплем жуткое существо отвалилось от Саймона.

На том месте, где стоял король, полыхало пламя, поднимаясь к потолку колокольни, в центре висел ужасный, холодный мрак, но прямо на глазах у Саймона, который с благоговейным ужасом не мог отвести от него взгляда, начал распадаться на быстро разбегавшиеся тени. Мир вновь пошатнулся, по башне пробежала дрожь. Сияющий Коготь пульсировал в его руке, потом превратился в черное облако, а через мгновение в ладонях Саймона осталась лишь пыль. Он поднял дрожавшую руку к лицу, чтобы посмотреть на черный прах – и замер от удивления.

Он снова мог двигаться!

Кусок потолка упал рядом с ним, во все стороны полетели острые осколки, и Саймон сделал неуверенный шаг. Вокруг бушевал огонь, словно горели сами камни. Один из почерневших колоколов оторвался от потолка и с грохотом рухнул на пол, выбив настоящий кратер в каменных плитах. Вокруг него сновали тени, искаженные стенами пламени.

Чей-то голос звал его по имени, но он стоял посреди огненного хаоса и не знал, куда бежать. Над головой у него появился кусочек неба, когда вниз сорвался еще один камень. Что-то ударило Саймона.