Башня Зеленого Ангела. Том 2

* * *

– Воршева, пожалуйста, тебе нужно лечь, – сказала Адиту.

– Ты прямо как Джирики, – поморщившись, заявила та. – У меня всего лишь немного болит…

– Видишь, какая она. – На лице Гутрун появилось выражение мрачного удовлетворения. – Если бы я могла привязать ее к кровати, я бы так и сделала.

– Не думаю, что ее нужно привязывать, – ответила ситхи. – Послушай, Воршева, в том, чтобы лечь, когда ты испытываешь боль, нет ничего позорного.

Жена принца неохотно откинулась на подушки и позволила Гутрун накрыть себя одеялом.

– Меня учили, что я не должна быть слабой.

В свете, попадавшем внутрь сквозь маленькие окна высоко на стене, было видно, что она сильно побледнела.

– Слабость тут ни при чем. Твоя жизнь и ребенка драгоценны, – мягко проговорила Адиту. – Когда будешь хорошо себя чувствовать и наберешься сил, сможешь делать все, что пожелаешь. Но если ты испытываешь боль или слабость, ляг и позволь нам с герцогиней Гутрун о тебе позаботиться.

Она встала и сделала несколько шагов к двери.

– Ты ведь не уйдешь? – встревоженно спросила Воршева. – Останься и поговори со мной, расскажи, что происходит снаружи. Мы с Гутрун провели здесь целый день. С нами даже монахи молчат. Я думаю, они ненавидят женщин.

– Хорошо. – Адиту улыбнулась. – Это уважительная причина, чтобы я отложила другие дела. – Ситхи, подобрав под себя ноги, снова села на кровать. – Герцогиня Гутрун, если вы хотите немного прогуляться, я посижу с Воршевой.

Гутрун пренебрежительно фыркнула:

– Я нахожусь там, где должна, – заявила она и вернулась к рукоделию.

Воршева протянула руку и сжала пальцы Адиту.

– Расскажи, что ты сегодня видела. Ты заходила к Лелет?

Ситхи кивнула, и ее серебристо-белые волосы рассыпались по плечам.

– Да. Она всего в нескольких комнатах отсюда. Ничего не изменилось, но я заметила, что она быстро худеет. Я смешиваю питательные травы с небольшим количеством воды, чтобы она могла их проглотить, но, боюсь, моих усилий недостаточно. Что-то продолжает держать Лелет в ее теле – но я не знаю, как долго эта связь будет сохраняться. – На чуждом лице Адиту промелькнула тревога. – Смерть Джелой ослабила нас во многих отношениях. Я уверена, что она знала, какой корешок или растение помогли бы вернуть сущность Лелет.

– Я не уверена, – проговорила Гутрун, не поднимая головы. – От малышки и без того осталась половина – я знаю и люблю ее не меньше, чем все остальные, но то, что произошло с ней в лесу, когда она путешествовала с Мириамель, жуткие собаки… и только великодушный Усирис знает, что еще, забрали часть ее. – Она немного помолчала. – Тут нет твоей вины, Адиту. Я не сомневаюсь, что ты сделала все, что возможно.

Адиту повернулась и посмотрела на Гутрун, но ее лицо не выдало никакой реакции на успокаивающий тон герцогини.

– Но это печально, – только и сказала она.

– Да, очень, – ответила Гутрун. – Желания Господа нередко приносят печаль Его детям. Думаю, мы просто не понимаем Его планов. Я уверена, после всего, что Лелет довелось пережить, Он задумал для нее что-то очень хорошее.

– Надеюсь, – осторожно проговорила Адиту.

– А что еще ты можешь рассказать? – спросила Воршева. – Насчет состояния Лелет я догадалась. Ты бы мне первым делом сообщила, если бы ей стало лучше.

– Больше рассказывать особо нечего. Армия герцога Наббана еще немного отступила, но очень скоро они остановятся и начнется новое сражение. Джошуа и его соратники пытаются заключить перемирие, чтобы остановиться на время и начать переговоры.

– А наббанайцы на это согласятся?

Адиту изящно пожала плечами:

– Иногда я не уверена, что понимаю смертных, которых знаю лучше остальных. Что же до тех, с кем я совсем не знакома… у меня нет никаких представлений насчет того, что они могут сделать. Но наббанайский генерал приходится братом правящему герцогу, так мне говорили, поэтому сомневаюсь, что он доброжелательно отнесется к тому, что скажет твой муж.

Воршева поморщилась и вскрикнула, но тут же отмахнулась от озабоченной Адиту:

– Все в порядке. Просто внутри у меня все сжалось. – Через мгновение она сделала глубокий вдох и спросила: – А Джошуа? Как он?

Ситхи посмотрела на Гутрун, и та приподняла брови в жесте насмешливой беспомощности.

– Джошуа навещал тебя сегодня утром, – сказала герцогиня. – И он не участвует в сражении.

– С ним все хорошо, – добавила Адиту. – Джошуа просил меня передать тебе привет.

– Привет? – Воршева села на кровати. – Что за слово такое от мужчины, мужа? Привет?

– О, Элизия, Милосердная Мать, – возмутилась Гутрун. – Ты прекрасно знаешь, что он тебя любит, Воршева. Успокойся уже наконец.

Воршева снова опустилась на подушку, и черные волосы окутали ее, точно блестящая черная ткань.

– Все потому, что я ничего не могу делать. Завтра мне станет лучше, и я пойду в какое-нибудь место, откуда буду наблюдать за сражением.

– Только если сможешь протащить меня за собой настолько далеко, – заявила герцогиня. – Ты бы ее видела, Адиту, сегодня утром она стоять не могла, такой сильной была боль. Если бы я ее не подхватила, она бы упала прямо на каменный пол.

– Если она почувствует себя достаточно хорошо, – проговорила Адиту, – тогда прогуляться для нее будет совсем не плохо – но осторожно и недалеко. – Она замолчала и внимательно посмотрела на Воршеву. – Мне кажется, ты сейчас слишком возбуждена, чтобы наблюдать за сражением.

– Ха! – возмущение Воршевы не вызывало сомнений. – Ты говорила, что у вашего народа нечасто рождаются дети. В таком случае откуда ты знаешь, что мне следует делать?

– Поскольку наши дети появляются на свет крайне редко, мы относимся к этому очень серьезно. – Адиту грустно улыбнулась. – Я бы очень хотела когда-нибудь родить ребенка. Для меня огромная радость находиться рядом с тобой, когда ты вынашиваешь малыша. – Она наклонилась вперед и отбросила покрывало в сторону. – Давай я его послушаю.

– А потом ты скажешь, будто бы он недоволен тем, что я хочу завтра отправиться на прогулку, – проворчала Воршева, но не стала возражать, когда Адиту положила золотистую щеку на ее плотный круглый живот.

Адиту закрыла раскосые глаза, словно начала засыпать, и на мгновение на изящном лице появилось выражение почти безупречного покоя. И вдруг у нее широко раскрылись глаза, словно в лучах солнца вспыхнул яркий янтарь.

– Вениха с’ан! – удивленно прошептала она, подняла голову и тут же снова приложила ухо к животу Воршевы.

– Что? – Гутрун тут же вскочила со стула, уронив вышивку на пол. – Ребенок! Что-то не так?

– Скажи мне, Адиту. – Воршева лежала совершенно неподвижно, но голос у нее дрожал. – Не нужно меня жалеть.

Ситхи начала смеяться.

– Ты сошла с ума? – сердито спросила Гутрун. – Что происходит?

Адиту выпрямилась:

– Извините, я восхищаюсь постоянным удивлением, которое испытываю рядом с вами, смертными. Мой народ считает, что нам повезло, если за сто лет у нас появится на свет несколько детей.

– Ты о чем? – рявкнула Гутрун, Воршева выглядела слишком напуганной, чтобы задавать вопросы.

– Я говорю о смертных, о дарах, которые вы получаете, сами того не зная. – Она снова рассмеялась, на этот раз гораздо спокойнее. – Я услышала биения двух сердец.

– Что?.. – Герцогиня в изумлении не сводила с нее глаз.

– Два сердца, – ровным голосом повторила Адиту. – Воршева вынашивает двоих детей.