Башня Зеленого Ангела. Том 2

* * *

Охваченный ужасом Саймон тонул в холодной, влажной земле. К нему вернулись все прежние кошмары о смерти и погребении, когда сырые комья стали забиваться в глаза и нос, давить на руки и ноги. Он отчаянно сражался, пока не перестал чувствовать кисти и пальцы, но душившая земля по-прежнему окружала его со всех сторон.

А потом так же резко, как проглотила, земля его выплюнула, ноги, которыми он пытался отбиваться, вдруг перестали встречать сопротивление, и через мгновение Саймон почувствовал, что летит вниз вместе с лавиной комьев грязи. Он тяжело приземлился на пол, и дыхание, которое он так долго сдерживал, вырвалось из груди с болезненным хрипом. Саймон сделал вдох и проглотил ком земли.

Он долго стоял на коленях, задыхался, его мучительно рвало. Когда искры перед глазами погасли, он поднял голову. Откуда-то падал свет – совсем немного, но достаточно, чтобы он сумел разглядеть очертания круглого пространства, немногим больше его самого. Еще один тоннель? Или всего лишь яма на глубине, его собственная могила, где очень скоро закончится воздух?

Крошечный огонек, казалось, тлел на одной из куч земли, на которой он скорчился. Он и был источником света. Когда Саймону удалось заставить дрожавшие руки и ноги шевелиться, он пополз к нему и обнаружил, что это кончик одного из факелов, все остальное похоронила лавина. Саймон осторожно засунул руку в глинистую землю, вытащил факел, счистил налипшую грязь и рассеянно выругался, когда обжег пальцы. Затем он перевернул факел вверх ногами, чтобы тот разгорелся. И вскоре так и произошло.

Саймон увидел, что действительно оказался в другом тоннеле. С одной стороны он уходил вниз, как и тот, в который он попал из могилы, но у этого не было отверстия наверху: его конец находился рядом с Саймоном – невыразительная куча, огромное бесформенное ничто, состоявшее из мокрых комьев и рыхлой почвы. Саймон не видел за ним ни света, ни чего-либо другого; дыру, в которую он провалился, засыпала земля.

И тут он заметил перед собой металлический блеск, потянулся к неизвестному предмету, чтобы его поднять, и с разочарованием обнаружил, что тот легко оказался у него в руке и был очень маленьким. Иными словами, совсем не Сияющий Коготь, а серебряная пряжка от ремня.

Саймон поднес испачканную в земле находку к свету факела, стер пальцами грязь и рассмеялся – но хриплый, мучительный звук быстро стих в ограниченном пространстве тоннеля. И ради этого он рисковал жизнью – простая безделушка заманила его в жуткое подземелье, которое стало для него тюрьмой. Пряжка была старой и такой поцарапанной, что он едва различил рисунок – круглую голову какого-то животного, медведя или свиньи, посередине. Ее окружали тонкие полоски, палочки или стрелы. В общем, совершенно бесполезная вещь.

Саймон засунул конец факела в землю и быстро забрался на высокую кучу, сказав себе, что небо обязательно должно быть где-то наверху. Он уже едва справлялся с накатившим на него ужасом, но не сомневался, что Бинабик его ищет – а с другой стороны, как тролль его найдет, если он не будет ему помогать? Саймон соскользнул вниз ровно на столько, на сколько поднялся, но в конце концов нашел способ двигаться, чтобы земля осыпалась не так сильно.

Наконец он залез достаточно далеко, уже мог дотронуться до рыхлой земли в конце тоннеля и принялся отчаянно раскапывать ее руками – во все стороны летели большие комья, однако их место тут же занимали другие. Саймон долго сражался с огромной упрямой кучей, постепенно его движения становились все более бесконтрольными, он сгребал ее к себе, отшвыривал в стороны горстями, сверху на него сыпались черные потоки, но все было бесполезно. По его лицу текли слезы, мешались с каплями пота, и вскоре заболели глаза. Он понял, что конца его усилиям не будет, сколько бы времени он ни потратил на войну с землей.

Он остановился, дрожа, весь в земле, доходившей ему до пояса. Сердце отчаянно колотилось у него в груди, и он не сразу понял, что в тоннеле стало темнее. Он оглянулся и увидел, что его бесполезные усилия снова почти похоронили факел. Саймон не сводил с него глаз, вдруг испугавшись, что, если он поползет вниз по куче рыхлой земли, она начнет осыпаться и загасит огонь. Он не сможет его зажечь и останется в кромешной темноте.

Саймон аккуратно высвободился из небольшой горки земли, в которой застряли его ноги, стараясь двигаться так же осторожно, как в детстве, когда он охотился на лягушек во рву Хейхолта.

Медленно, не спеши, – говорил он себе. – Только не темнота. Мне нужен свет. Они не смогут меня отыскать, если я лишусь света.

Саймон зацепил небольшую кучку земли, она поползла вниз, замерла совсем рядом с факелом, и его пламя дрогнуло, а у Саймона чуть не разорвалось сердце.

Осторожно, аккуратно, очень осторожно.

Руки Саймона коснулись рыхлой земли, и он задержал дыхание, а когда вытащил факел, снова начал дышать. Граница между темнотой и светом, всего лишь неровная полоска, была такой тонкой!

Саймон снова принялся очищать факел от земли, обжигая те же пальцы и так же ругаясь, и вдруг обнаружил, что канукский нож в футляре по-прежнему прикреплен к его ноге. Саймон произнес благодарственную молитву за эту, казалось, первую удачу за очень долгое время и воспользовался костяным лезвием, чтобы довести дело до конца. На мгновение ему стало любопытно, как долго факел продержится, но он тут же прогнал эту мысль. У него уже не вызывало сомнений, что он не сможет разгрести руками земляные завалы, чтобы выбраться наружу, так что придется пройти немного по тоннелю и ждать, когда Бинабик и Мириамель откопают его сверху. Воздуха ему хватит…

Когда он перевернул факел, чтобы тот разгорелся, со склона снова посыпалась земля, но Саймон сосредоточился на том, что делал, и поднял голову, только когда очередная небольшая лавина привлекла его внимание. Он направил факел на запечатанный вход в тоннель и прищурился. Земля… шевелилась.

На поверхности появилось нечто, похожее на крошечное черное дерево, которое расправляло тонкие плоские ветки. Через мгновение рядом показалось еще одно. Потом между ними вылез какой-то маленький комок – голова, слепые белые глаза повернулись к Саймону, ноздри существа задрожали, рот открылся в жутком подобии человеческой ухмылки.

Новые руки и головы вылезали из земли, и потрясенный, в ужасе смотревший на них Саймон упал на колени и выставил перед собой факел и нож.

Буккены! Копатели!

Внутри у него все сжалось.

Их оказалось около полудюжины. Выбравшись из рыхлой земли, они сбились в кучу и принялись тихонько о чем-то переговариваться, их голоса напоминали неприятный скрежет, тонкие волосатые конечности переплелись, а движения оказались такими быстрыми и резкими, что Саймону никак не удавалось их сосчитать. Он помахал перед ними факелом, но они нисколько не испугались.

Усирис Эйдон, – мысленно взмолился Саймон, – я оказался под землей с копателями. Спаси меня. Кто-нибудь, спасите меня от них!

Они начали наступать всей толпой, но неожиданно разделились и бросились к стенам. Саймон закричал от страха и ткнул в ближайшего факелом, тот завизжал от боли, но сразу же подпрыгнул и обхватил тонкими конечностями запястье Саймона, острые зубы впились в руку, и он чуть не выронил факел. Его крик превратился в лишенное слов шипение, и он с силой ударил рукой о стену, пытаясь стряхнуть мерзкую тварь. Еще несколько копателей, осмелевших из-за того, что огонь оказался достаточно далеко, громко вереща, помчались вперед.

Саймон замахнулся на одного из них ножом, располосовал заплесневелые лохмотья, служившие копателю одеждой, и нож глубоко вошел в тело под ними. Другой рукой он снова изо всех сил ударил по стене и почувствовал, как ломаются мелкие косточки. Тварь, вцепившаяся в его запястье, свалилась на пол, но рука у Саймона пульсировала, как будто его укусила ядовитая змея.

Он начал отступать, неуклюже соскальзывая вниз по склону на коленях, стараясь сохранять равновесие на рыхлой земле, когда копатели бросились к нему. Саймон размахивал факелом по широкой дуге; оставшиеся три существа не сводили с него глаз, сморщенные маленькие лица были напряжены, рты открыты в страхе и ненависти. Трое. Два маленьких скорченных тела лежали там, где Саймон мгновение назад стоял на коленях. Значит, их всего пятеро…

Что-то свалилось с потолка тоннеля ему на голову, острые когти оцарапали лицо, рука вцепилась в верхнюю губу. Саймон взвыл, потянулся наверх, изо всех сил сжал извивавшееся тело и дернул его вниз. Через мгновение копатель высвободился, держа в руках несколько прядей волос Саймона. Продолжая отчаянно кричать от отвращения и ужаса, Саймон ударил его о землю и тут же отшвырнул разбитое тело к другим. Потом повернулся и быстро пополз по тоннелю прочь, успев увидеть, как трое копателей бросились в спасительные тени. Саймон проклинал все на свете, задыхался и отплевывался, чтобы избавиться от отвратительного привкуса во рту, оставшегося от маслянистой кожи копателя.

Саймон ожидал, что в любой момент кто-то вцепится ему в ноги; когда он отполз достаточно далеко, он обернулся и поднял факел. Ему показалось, что он увидел, как едва заметно блеснули бледные глаза, но уверен не был. Он снова повернулся и продолжил спускаться вниз, дважды ронял факел, но быстро, в страхе его подхватывал, словно это сердце выскочило из его груди.

Через некоторое время он остановился и сел. В свете факела он не увидел никаких преследователей в пустом, бесцветном тоннеле, но что-то изменилось. Саймон посмотрел наверх – потолок здесь был намного выше, чем раньше, и Саймон не смог бы дотронуться до него сидя.

Он сделал глубокий вдох, потом еще один, продолжая сидеть на месте, пока не понял, что легкие снова заработали нормально, и он может отдышаться. Тогда он поднял факел повыше и окинул взглядом тоннель, тот действительно стал шире и выше. Саймон прикоснулся рукой к стене и обнаружил, что она почти такая же твердая, как кирпич.

В последний раз оглянувшись назад, Саймон поднялся на ноги и увидел, что потолок тоннеля находится всего в ширине ладони от его головы.

Измученный до последнего предела, Саймон выставил перед собой факел и двинулся вперед. Он уже понял, почему Бинабик и Мириамель не смогли до него добраться, и надеялся, что копатели не поймали тролля в могиле короля Джона. Он даже думать не хотел о том, что могло произойти – его бедный друг! Храбрый маленький тролль! Однако у Саймона сейчас имелись собственные проблемы, которые требовалось срочно решать.

Тоннель оказался таким же бесцветным и неинтересным, как нора кролика, и уходил вниз, в глубины черной земли. Саймону отчаянно хотелось вернуться к свету, почувствовать на лице ветер – и меньше всего находиться здесь, в длинной, узкой могиле. Но больше ему некуда было идти. Он снова остался один. Совсем, совершенно, ужасно один.

Чувствуя боль во всем теле, стараясь прогнать жуткие мысли, прежде чем они успеют поселиться в измученном не меньше тела мозгу, Саймон медленно поплелся в сторону теней.