Башня Зеленого Ангела. Том 2

* * *

Услышав шаги, он отвел взгляд от огня.

– Бинабик?

Она вышла на свет. Несмотря на прохладную весеннюю ночь и пятна еще не сошедшего снега, ее ноги были босыми. Ветер, который дул вдоль склона холма Хейхолта, трепал ее плащ.

– Я не могу заснуть, – сказала она.

Некоторое время Саймон колебался. Он никого не ждал, и меньше всего ее. После долгого дня, когда они поминали Джошуа, Камариса, Изорна и остальных погибших, Бинабик ушел, чтобы провести вечер со Стрэнгъярдом и Тиамаком, оставив Саймона сидеть в раздумьях перед своей палаткой. Ее появление вполне могло быть сном, который ему приснился, когда он уснул перед костром.

– Мириамель. – Он неуклюже поднялся на ноги. – Принцесса. Садись, пожалуйста. – Он указал на камень перед костром.

Она села и завернулась в плащ.

– Ты в порядке? – наконец спросила она.

– Я… – Он немного помолчал. – Я не знаю. Все так странно.

Она кивнула:

– Трудно поверить, что все закончилось. И они исчезли навсегда.

Он с сомнением повел плечами, не вполне уверенный, о ком она говорит – о врагах или друзьях.

– Но нам нужно очень многое сделать. Люди разбежались, мир вывернут наизнанку… – Саймон развел руки в стороны. – У нас полно работы.

Мириамель наклонилась вперед и протянула руки к огню. Саймон смотрел, как свет играет на ее изящных чертах, и безнадежность наполнила его сердце. Пусть в его теле текли целые реки королевской крови, но это не имело значения, если Мириамель к нему равнодушна. За весь долгий день похоронных обрядов она ни разу не посмотрела ему в глаза. Казалось, что даже их дружба исчезла.

Было бы только справедливо по отношению к ней, если бы я позволил им заставить меня занять трон. – Он отвернулся и стал смотреть в огонь, чувствуя себя униженным и подлым. – Но трон по праву принадлежит ей. – Она внучка Престера Джона. Какое значение имеет то, что какой-то предок Саймона был королем два столетия назад?

– Я убила его, Саймон, – неожиданно проговорила Мириамель. – Я проделала такой долгий путь, чтобы поговорить с ним, попытаться объяснить, что понимаю… но вместо этого убила. – Она была опустошена. – Убила отца!

Саймон отчаянно пытался найти нужные слова:

– Ты нас спасла, Мириамель.

– Он был хорошим человеком, Саймон. Быть может, шумным и нетерпеливым, но… до того, как моя мать… – Она быстро заморгала. – Моего собственного отца!

– У тебя не было выбора. – Саймон испытывал боль, глядя на ее страдания. – Ты не могла поступить иначе, Мири. Ты нас спасла.

– В конце он меня понял. Да поможет мне Бог, Саймон, я думаю, он хотел, чтобы я это сделала. Я посмотрела на него… он был таким несчастным. Он ужасно страдал. – Она вытерла лицо плащом. – Я не стану плакать, – хрипло сказала она. – Я устала от слез!

Ветер усилился, тяжело вздыхая в траве.

– И милый дядя Джошуа! – сказала она немного спокойнее, но печальнее. – Погиб, как и все остальные. Их больше нет. Моей семьи. И бедный, так сильно страдавший Камарис. О, господи. Что за мир? – У нее дрожали плечи. Саймон потянулся к ней и неловко взял за руку. Однако она не попыталась ее отобрать, хотя он не сомневался, что так будет. Некоторое время они молча сидели рядом и смотрели в потрескивавший костер. – И еще К-кадрах, – наконец добавила Мириамель. – О, милосердная Элизия, в некотором смысле он – худшая потеря. Он хотел лишь умереть, но ждал меня… нас. Он остался, несмотря на все случившееся и ужасные вещи, которые я ему сказала. – Она опустила голову и стала смотреть в землю. Ее голос наполнила боль. – Он по-своему меня любил. Это было жестоко с его стороны, верно?

Саймон покачал головой. Тут нечего было сказать.

Внезапно она к нему повернулась.

– Давай убежим! – предложила Мириамель. – Мы можем взять лошадей и к утру будем в полудюжине лиг отсюда. Я не хочу быть королевой! – Она сжала его руку. – О, пожалуйста, не оставляй меня!

– Сбежать? Куда? И почему я должен тебя оставить? – Саймон почувствовал, как сердце у него в груди забилось быстрее. Ему было трудно думать, трудно поверить, что он правильно ее понял. – Мириамель, о чем ты говоришь?

– Проклятье, Саймон! Неужели ты настолько глуп, как раньше думали люди? – Она сжимала руку Саймона в своих ладонях, а слезы градом катились по ее щекам. – Для меня не имеет значения, что ты кухонный мальчишка. Мне не важно, что твой отец был рыбаком. Я хочу только тебя, Саймон. Ты думаешь, я идиотка? Наверное, я и есть идиотка. – Она рассмеялась, но в ее смехе Саймон услышал истерические нотки. Мириамель выпустила его руку, чтобы вытереть глаза. – Я думаю об этом с того самого момента, как рухнула башня. Я не выдержу. Дядя Изгримнур и все остальные заставят меня занять трон. Я снова стану прежней Мириамель, только все будет в тысячу раз хуже! Я окажусь в тюрьме.

Потом они заставят меня выйти замуж за какого-нибудь Фенгболда – из того, что он мертв, не следует, будто не найдется еще сотня таких, как он, – и у меня никогда больше не будет приключений, я лишусь свободы и не смогу делать то, что хочу… а ты уйдешь, Саймон! Я тебя потеряю! Единственного человека, который мне дорог.

Он встал и поднял Мириамель с камня, чтобы ее обнять. Оба отчаянно дрожали, и некоторое время он мог лишь прижимать Мириамель к себе, словно ветер мог унести ее прочь.

– Я так давно тебя люблю, Мириамель. – Саймон чувствовал, как дрожит его голос.

– Ты меня пугаешь. Ты даже не представляешь, как сильно ты меня пугаешь. – Ее голос звучал приглушенно у его груди. – Я не знаю, что ты видишь, когда на меня смотришь. Но, пожалуйста, не уходи, – продолжала Мириамель. – Что бы ни случилось, не уходи.

– Я не уйду. – Саймон отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. Оно сияло, но на длинных ресницах появились новые слезы. Он рассмеялся, и его голос дрогнул: – Я тебя не покину. Я ведь обещал, разве ты не помнишь?

– Сэр Сеоман. Мой Саймон. Ты моя любовь. – Она судорожно вздохнула. – Как это произошло?

Он потянулся вперед и нашел ее губы, а когда они крепко обняли друг друга, им показалось, что вокруг них вращается звездное небо. Руки Саймона скользнули под плащ и легли на сильные мышцы ее спины. Мириамель вздрогнула и прижалась к нему еще сильнее, ее мокрое лицо коснулось его шеи.

Саймон чувствовал все ее прижавшееся к нему тело, и им овладело радостное безумие. Не отпуская ее, он сделал несколько неверных шагов к палатке. Саймон губами чувствовал соль ее слез и покрывал глаза, щеки и губы поцелуями, а ее волосы облепили его влажное лицо.

Внутри палатки, где их уже не могли видеть любопытные звезды, они снова прижались друг к другу и начали вместе тонуть. Ветер трепал материал палатки, но внутри слышался лишь шелест одежды и напряженное дыхание.

На миг ветер распахнул клапан палатки. В слабом звездном свете кожа Мириамель была бледной, точно слоновая кость, она оказалась такой мягкой и теплой под его пальцами… и он не мог представить, что хотел прикасаться к чему-то другому. Его рука скользнула по изгибу ее груди и спустилась к бедру. Он почувствовал, как что-то у него внутри замерло, нечто близкое к ужасу, но сладкое, такое сладкое. Мириамель держала его лицо обеими руками и пила его дыхание, и все время бормотала что-то невнятное, тихо вздрагивая, когда его губы двигались вниз по ее шее к изящной арке ключицы.

Саймон прижал ее к себе, желая проглотить и быть проглоченным. Его глаза наполнились слезами.

– Я так давно тебя люблю, – прошептал он.

Саймон медленно просыпался. Он чувствовал себя тяжелым, тело было теплым и будто лишенным костей. Голова Мириамель лежала на его плече, волосы щекотали щеку и шею. Ее стройные ноги и руки обвились вокруг него, одна рука оказалась у него на груди, пальцы касались подбородка.

Он притянул ее к себе, она что-то сонно пробормотала и потерлась об него головой.

Зашуршала ткань палатки. Затем возник силуэт, темное пятно на фоне ночного неба.

– Саймон? – прошептал кто-то.

Сердце Саймона отчаянно заколотилось, ему стало стыдно за принцессу, и он попытался сесть. Мириамель недовольно заворчала, когда он сдвинул ее руку немного ниже.

– Бинабик? – спросил он. – Это ты?

Темная тень проскользнула в палатку и прикрыла за собой клапан.

– Тихо. Я сейчас зажгу свечу. Ничего не говори.

Раздался звон огнива, ударявшего о сталь, затем в траве на полу палатки появился маленький огонек. Мириамель снова протестующе вздохнула и спрятала голову на шее Саймона, который удивленно разинул рот.

Над свечой возникло худое лицо Джошуа.

– Могила не смогла меня удержать, – с улыбкой сказал принц.