Хранитель Ардена

Инео выдержал презрительный взгляд Джованни, хотя желание вцепиться в его шею голыми руками было настолько велико, что он ощутил зуд в ладонях.

– Но хорошие новости еще не закончены. – Хозяин отступил на несколько шагов от Инео и продолжил: – Поскольку завтра выживут не все, я решил сделать вам подарок. Для вас подготовлена горячая вода в купальне, а в темницах ждет вкусная еда, питье и еще кое-что, что вас очень порадует. Ешьте, пейте, развлекайтесь вдоволь, а завтра покажите зрителям самый красочный бой, который прославит ваши имена на долгие годы!

Джованни ушел, а рабы начали с беспокойством обсуждать новость.

– Вот мерзавец! Стоило ожидать от него такой подлянки, – тихо, чтобы не услышали стражники, возмутился Хильяс, молодой крепкий парень, которого родители еще ребенком продали в рабство в уплату долга. На арену Джованни он попал после того, как дом его господ, которым он служил с малых лет, разграбили пираты.

– Я бы тоже переживал на твоем месте, Хильяс, – усмехнулся Фенрис, злобно сверкнув глазами. – Ты сдохнешь одним из первых.

Товарищи Фенриса, такие же ублюдки, как и он сам, дружно загоготали.

Хильяс сделал было шаг в сторону Фенриса, но стражники, окружавшие арену, тут же оказались рядом.

– Выяснять отношения будете завтра, – прогремел один из них. – А сейчас живо в умывальню. Не стоит пренебрегать добротой и щедростью хозяина.

Инео сердито сплюнул на землю. Щедрость, как же.

После очередной эпидемии брюшной хвори Джованни наконец внял мольбам Инео и обустроил в подземельях купальни и уборные комнаты. Да и в темницах рабов стало относительно чище. Купаться можно было не чаще раза в месяц, но с учетом невыносимой жары и ежедневных тренировок этого было ничтожно мало.

Но Инео не жаловался. Спустя пять месяцев пребывания в страшной грязи ему пришлось даже сбрить волосы, чтобы избавиться от вшей. Они уже отросли до привычной длины, а Ахига показал, как очищаться от грязи при помощи песка. Инео научился выживать в нечеловеческих условиях, привык к изнуряющей духоте и омерзительной еде. Но с осознанием того, что он безвольный раб, свыкнуться так и не смог.

Последние месяцы он только и жил надеждой о свободе. И теперь, оказавшись так близко к намеченной цели, его сковал липкий, неконтролируемый страх.

Что, если он не выживет в этой бойне?

Там соберутся сильнейшие бойцы. С Фенрисом, например, Инео уже сражался, и тот непременно убил бы его, если бы Джованни вовремя не приказал окончить бой. А с такими бойцами, как Хильяс или Ахига, Инео и вовсе не хотел бы скрещивать мечи.

– Мойся живее, Инео, другие ребята ждут своей очереди, – голос Ахиги вырвал его из размышлений. Он уже успел искупаться и обтирался старым дырявым полотенцем.

Инео последовал совету друга и наспех смыл с себя мыльную пену.

Одевшись, они под конвоем направились в сторону темниц.

– Ты весь вечер сам не свой, парень. Переживаешь? – Ахига потрепал его по плечу.

– Да, – не стал кривить душой Инео. – Очень.

– Мы выберемся отсюда, парень, вот увидишь.

– Помнится, ты ругал меня за надежду на спасение, а теперь мы поменялись местами.

Ахига оглянулся по сторонам, словно опасался, что кто-то подслушает их, но стражники были увлечены своими разговорами.

– Верно, – отозвался он, сильнее сжимая плечо Инео. – В течение восьми месяцев я выживал в этом проклятом месте и был уверен, что в конце меня ждет смерть. Готовился встретить ее лицом к лицу, как истинный муж Вамира, – без страха. Но потом явился ты. Поначалу твоя неуемная жажда справедливости вызывала во мне грусть. Я знал, что скоро она потухнет. Но ты сделал, казалось бы, невозможное.

Инео повернулся к Ахиге. Суровое, испещренное узорами из шрамов лицо озарила добрая улыбка.

– Ты подарил надежду. Не только мне, ты всем рабам бойцовой арены даровал смысл жизни. Благодаря тебе мы осмелились мечтать о том, чего не позволяли себе раньше. Мне даже не нужно знать твое прошлое, чтобы понимать: ты был тем, кто зажигал людские сердца светом надежды. Поэтому не смей терять этот свет в себе, когда впереди остался всего один бой. Мы обязательно выберемся отсюда.

У Инео почему-то запершило в горле. Он отвернулся и коротко кивнул в знак благодарности.

– Лучше подумай о том, как скоро ты отыщешь свою зазнобу из снов. – В голосе Ахиги звучала беззлобная усмешка.

Инео словно окатили ледяной водой. Он замедлил шаг.

– Откуда ты…

– Парень, я устал каждую ночь слушать твои стоны и вздохи, – фыркнул Ахига и начал дразнить Инео, подражая его голосу: – «Душа моя, не уходи», «Вернись ко мне, моя дикарка».

– Заткнись! – Инео пихнул друга в бок, побагровев от стыда.

Ахига громко рассмеялся.

– Брось, парень, я сам сплю и вижу, как расцелую своих детей и как ночами не буду выпускать из объятий любимую Нараю. – Он никогда не унывал, никогда не жаловался на свою участь, но таким счастливым Инео видел его впервые.

Это грело душу и придавало сил. Они обязательно выживут и станут свободными. По-другому и быть не могло.

До их темницы оставалось несколько метров, как вдруг стражники завернули на ближайшем повороте.

– Куда мы? – удивился Инео.

– Господин Джованни подготовил подарок для своих рабов, – пояснил страж.

Они вошли в помещение, рассчитанное на десять человек.

Раньше подобных мест было много в коридорах арены, но из-за постоянных драк между рабами Джованни почти все темницы разделил стенами на более маленькие. По углам камеры валялись грязные матрасы, а по центру стоял шаткий деревянный стол, заставленный блюдами с едой.

Здесь уже находились несколько человек. Среди них был и Фенрис со своей шайкой.

Инео еле подавил вздох досады.

– Представляю, сколько денег заработал Джованни на нашей бойне, раз так расщедрился, – задумчиво промолвил он, подходя к свободному краю стола.

– Не ты ли ему говорил, что даже скот хорошо кормят, чтобы после убоя получить больше мяса? – усмехнулся Ахига, который успел взять с подноса жирный кусок баранины.

– Знал бы, что Джованни прислушается ко всем моим советам, попросил бы его сигануть с самой высокой стены арены.

Они оба тихо засмеялись.

Желудок Инео не привык к такому обилию пищи, и поэтому после второго куска мяса и кружки травяного отвара он прошел к свободному матрасу и сел, прислонившись спиной к стене. Мужчины продолжали есть, пить эль, к которому Инео даже не притронулся, смеяться и что-то оживленно обсуждать. Из-за стен тоже раздавался смех, веселый гомон, а еще женские голоса.

Это удивило Инео. В стенах бойцовой арены Джованни никогда не было женщин.

Через несколько минут дверь распахнулась, и стражник Хван завел в камеру невысокую смуглую девушку с длинными кудрявыми волосами.

Инео сразу узнал ее. Санара – девушка, которая была вместе с ним на рынке рабов десять месяцев назад. На ней было короткое платье без рукавов, едва скрывавшее наготу.

– А вот и главный сюрприз от господина Джованни, – ехидным тоном произнес Хван. – Вы наверняка соскучились по приятному женскому обществу.

По камере пронесся довольный гул вперемешку с сальными смешками.

– Развлекайтесь, ребята, – бросил напоследок Хван и закрыл за собой дверь.

В скважине послышался звук поворота ключа.

Девушка испуганно вжала голову в плечи, когда за стеной в соседней камере раздались громкие стоны.

Инео нехотя вспомнил недавний сон. Мысли о голой девушке в его страстных объятиях отдались в сердце яркой вспышкой и прокатились по телу волной желания.

– Я и забыл, когда в последний раз видел такую красоту вблизи, – послышался довольный возглас Фенриса. – Чур я первый!

Инео понял, что здесь будет происходить в ближайшие часы, и это мигом остудило его пыл. Он переглянулся с Ахигой, на лице которого мелькнуло неодобрение.

– Не стесняйся, красавица, мы тебя не обидим! – Фенрис потащил сопротивляющуюся Санару в противоположный угол темницы к свободному матрасу.

Инео обвел взглядом присутствующих. Одиннадцать мужчин. Помимо себя самого и Ахиги он заметил молчаливое осуждение лишь на лицах двоих. Остальные поедали Санару похотливыми взглядами.

В ушах нарастал странный гул. Он слышал крики воронов вперемешку с девичьими рыданиями.

Но Санара не плакала. Она бесшумно всхлипывала, пытаясь прикрыть грудь, которую уже успел оголить Фенрис. Его грубые ладони шарили по ее телу, и от этого ужасного зрелища к горлу Инео подкатывала тошнота.

– Мы должны вмешаться, – процедил он сквозь зубы.

– Мне тоже это не нравится, но, если мы что-то предпримем, кровавая бойня начнется прямо здесь и сейчас.

Умом Инео понимал, что Ахига прав, но женские рыдания в голове становились все громче и громче, пока не затуманили его взор мутным воспоминанием.

Он сидел у горящего камина и сжимал в объятиях черноволосую девушку. Она сотрясалась всем телом, прижимаясь к нему, словно ища защиты.

– Он изнасиловал меня. А я его убила. – Тихий, едва различимый шепот заглушил звуки плача.

Он распахнул глаза и обнаружил, что стоит в противоположном углу темницы, загораживая собой Санару, которая рыдала, не сдерживаясь. Его грудь тяжело вздымалась.

– Вали отсюда и дождись своей очереди, – злобно прорычал Фенрис.

– Не трогай ее, – убийственным тоном ответил Инео.

– Твоего защитника Джованни здесь нет, поэтому не лезь на рожон. С тобой я разберусь завтра на бойне. – Фенрис навис над Инео, но он не сдвинулся с места.

– Вот когда выиграешь, тогда и будешь требовать женского внимания. Или боишься, что по доброй воле тебя ни одна девушка не захочет? – На губах Инео появился хищный оскал, но в ушах все громче и пронзительнее звенел женский плач.

– Инео, эта девчонка – рабыня из дома удовольствий, – заговорил Лирай, один из дружков Фенриса. – Она мужчин обслуживает по десятку на дню. Ей такое не в новинку.

– Я не из дома удовольствий, – раздалось позади него. – Я случайно разбила любимую вазу госпожи, и господин отправил меня сюда в наказание.

Инео скривил рот.

Бросить несчастную девушку на растерзание голодным мужчинам за одну разбитую вазу?!

Фенрис подошел к Инео и собирался было схватить его за плечо, но тот отбросил его руку.

– Уйди, сопляк, иначе окажешься на месте этой девки, уж больно смазливая у тебя рожа.

– Нет.

Инео понимал, что его выходка была глупой, безрассудной и грозила ему серьезными проблемами, но не мог иначе. В глубине души он знал, что если уступит и позволит надругаться над Санарой, то потеряет себя настоящего окончательно. Он больше никогда не сможет вернуться.

– Нет, – снова повторил он, и тут в его сторону устремился огромный кулак, от которого он едва успел уклониться.

На него набросились еще два человека, но Инео уворачивался от всех попыток схватить его. За спиной послышался женский визг, когда двое других рабов схватили Санару и под шумок хотели оттащить к матрасу.

В следующие мгновения все произошло очень стремительно.

В попытке защитить Санару Инео одним ударом сломал нос Кейриду, одному из любимцев публики. Схватившись за нос, тот выпустил девушку, и Инео уже хотел разобраться со вторым мужчиной, как вдруг вскрикнул Ахига: