Хранитель Ардена

Закария приподнялся на коленях и, положив руку ей на затылок, приблизил к своему лицу. Другая рука продолжала поглаживать ее живот.

– Я люблю тебя, – прошептал он, и Тина заплакала еще сильнее. – Тина, я люблю тебя, я только твой.

Она столько всего хотела ему сказать. О том, как скучала, как плакала ночами от тоски, как сильно ждала его и любила. Но сил не было, чтобы произнести хоть слово. Поэтому когда Закария скользнул тоскливым взглядом по ее губам, она прильнула к нему и поцеловала так отчаянно, трепетно и нежно, как не целовала никогда.

Тина неотрывно наблюдала за тем, как Закария пьет чай с печеньем. Он делал это так сосредоточенно, будто выполнял очередную миссию от Ордена теней.

Но не было больше никаких испытаний, никакого Ордена.

Закария поведал о том, как его изгнали из Ордена. Говорил так неохотно, обрывочно и сухо, но Тина чувствовала, что он прошел через настоящий ад. Об этом свидетельствовал истощенный внешний вид и потерянный, полный печали взгляд.

– Теперь все позади. Я никуда тебя не отпущу, – сказала она и в сотый раз погладила его по щеке. Закария подался вперед, прильнув к ее ладони, прямо как жаждущий тепла котенок. Тина уже хотела поцеловать его, но их отвлек звук скрипнувшей двери.

На пороге стояла Нора, уперев руки в бока.

– Значит, слуги говорили правду? – изумленно воскликнула Нора. Она посмотрела на Тину, на руку, которой та гладила волосы Закарии, и ее брови поползли вверх от возмущения. – Только не говори, что ты простила этого меченого кретина? – возмутилась подруга.

– Нора, не надо, – тихо попросила Тина.

– Не надо? Этот осел бросил тебя! Я на твоем месте отрезала бы его никчемные причиндалы, а не кормила печеньем! – Ноздри Норы раздувались, как у разъяренного быка.

– А ты осмелела. Нашла нового влиятельного любовника? – Закария говорил усталым, лишенным эмоций голосом, однако в его глазах опасно замерцали медовые крапинки, словно он совсем недавно выпил одно из своих ядовитых снадобий.

Лицо Норы побледнело.

– Да как ты смеешь? – вскричала она.

– Правда глаза колет?

– Ты…

Голова Тины начала гудеть от вечных перепалок служанки и адепта.

– Прекратите оба! – сказала она так громко, что и Закария, и Нора вмиг затихли и ошарашенно уставились на Тину. – Или вы сейчас же объясняете мне, что произошло между вами двумя, или катитесь к черту. Мне это все осточертело. – Для пущей убедительности Тина положила руку на живот, отчего Закария тут же соскочил со стула и присел перед ней на колени, с тревогой глядя в глаза.

– Тебе плохо? – спросил он.

– Рассказывайте, – произнесла Тина тоном, не терпящим возражений.

– Пусть она говорит, – насупившись, буркнул Закария. – Она зачинщица нашей ссоры.

Нора сжала губы в тонкую линию и прищурила глаза.

– Какая же ты свинья, Закария, – ядовито бросила она, подвинула к себе стул и села, закинув ногу на ногу. – Ладно, я расскажу все как было, раз у нашего бравого воина душка не хватает. Дело было несколько лет назад. Тогда наш таинственный адепт теней перестал быть ощипанным гадким утенком и оперился в важного селезня.

Тина удивленно приподняла бровь, не понимая, к чему ведет Нора.

– Проще говоря, он возмужал и из тощего мальчишки вырос в настоящего красавца. – На последнем слове Нора скривилась, будто ее заставили съесть целый лимон. – В один из дней он решил покрасоваться перед служанками и вернулся в замок с тренировки без рубашки. И все девушки будто ополоумели от вида его подтянутого тела, покрытого татуировками. Чего он, собственно, и добивался…

– Я просто порвал рубашку во время состязания с Холландом, – сухо отчеканил Закария.

– Ну меня-то ты точно не привлек. Видала мужчин и покрасивее, – съязвила служанка. – С того дня за его сердце началась настоящая война. Девы, как одержимые, околачивались возле его покоев или на арене, делали ему подарки, носили еду, а этот высокомерный павлин нахохлился и смотрел на всех свысока, считая, что никто не достоин его внимания.

– Ничего я так не считал, просто не хотел ни с кем общаться.

– Я же говорю, псих. Какой здоровый юноша откажется от внимания красивых девушек, которые готовы прыгнуть ему в постель?

– Не отвлекайся, Нора, – сказала Тина, предостерегая новую ссору.

Нора демонстративно закатила глаза.

– Когда Закария отшил абсолютно всех девушек в замке, они решили, что он просто не интересуется женщинами. Вот тогда-то во мне и проснулся азарт. Вот передо мной он уж точно не устоит!

Тина почувствовала неприятный укол ревности. Перед такой красавицей, как Нора, устоять и правда было невозможно. В этот момент малыш пнул ее под ребра, да так сильно, что она согнулась пополам от боли.

– Тина, что с тобой? – встревоженно спросил Закария и несмело коснулся ее живота. Его голос был полон заботы, любви и нежности, и минутная ревность исчезла так же быстро, как и появилась.

– Ничего страшного, малыш толкается, – прошептала она и погладила Закарию по волосам.

– Вы можете повременить с телячьими нежностями, пока я здесь? – с негодованием цокнула Нора.

– Прости, – смутилась Тина. – Что было дальше?

– Я поспорила с другими служанками, что захомутаю нашего нелюдимого адепта и он будет за мной бегать, как собачонка, роняя челюсть на пол и пуская слюни.

Закария раздраженно фыркнул, и Нора зыркнула на него недовольным взглядом, после чего продолжила рассказ:

– Только этот тихоня бегал от меня, как заяц от лисы. Я дважды предложила ему прогуляться вечером по городу, даже позвала в свою комнату, а он снова и снова придумывал глупые отговорки. Но я не могла так просто сдаться. На кону стояло мое двухмесячное жалованье. Тогда я пошла на крайние меры. – Щеки Норы порозовели. – В один из вечеров я пришла к нему в покои, ясно давая понять, чего хочу. А этот кретин унизил меня и вытолкал из комнаты на виду у слуг, которые находились в том коридоре.

– Я тебе дважды отказал по-человечески, но ты же ворвалась ко мне с голой грудью навыкат и начала домогаться. Что я, по-твоему, должен был сделать, если ты не отлипала от меня? – возмутился Закария, устало протерев лицо ладонью.

Тина уже пожалела, что все это затеяла. Он ведь только с дороги и, должно быть, очень измотан.

– Ты не дал мне даже одеться! Стражники потом долго доставали меня сальными шуточками.

– Это все? – спросила Тина, желая поскорее закончить неприятный разговор.

– Продолжишь сама или мне рассказать? – угрожающе прошептал Закария, продолжая поглаживать живот Тины.

Нора виновато потупила взгляд.

– Я сильно разозлилась на Закарию и решила отомстить.

– Да уж, отомстила на славу, – прошипел он. – Я из-за тебя чуть не умер.

– Откуда мне было знать, что ты пьешь яды? Я думала, ты дурачок от природы, а ты, как оказалось, еще и гадостью всякой свой разум затуманиваешь.

– Вы можете нормально объяснить? – разозлилась Тина.

– Она подлила мне в чай слабительное зелье. А его действие в сочетании со снадобьями, которые я пью, обернулось для меня бедой. Если бы не Маркус, я бы точно умер. Он меня еле выходил.

– Я извинилась! А ты поступил, как последняя скотина. Знаешь, что он сделал, Тина? – В ее глазах читалась неприкрытое чувство вины, когда Нора повернулась к северянке. – Он подкараулил меня в коридоре, подкрался сзади и отрезал кинжалом мои волосы выше лопаток. Я потом несколько месяцев ходила куцая.

– Скажи спасибо, что не отрезал тебе язык.

– Знала бы, что ты все-таки любишь женщин, подлила бы тебе зелье для лишения мужской силы.

– Смирись, что не все мужчины мира хотят тебя.

– Хватит! – Тина вскочила со стула. – Закария, перестань хамить Норе. Если хочешь остаться со мной, научись вести себя прилично. – Она буравила его суровым взглядом несколько секунд, а потом повернулась к подруге. – Нора, я уже говорила, чтобы ты перестала оскорблять Закарию. Он отец моего будущего ребенка… и я люблю его. – В тот же миг ею овладела усталость, и она с тяжелым вздохом вновь опустилась на стул. – Вы оба мне дороги. И я не хочу постоянно слушать ваши ссоры. Если это возможно, пожалуйста, помиритесь, – тихо попросила она безо всякой надежды.

Закария первым нарушил молчание. Он встал с колен и подошел к Норе.

– Прости, что выдворил тебя тогда из комнаты, не позволив одеться. Я должен был вести себя помягче. – Он протянул руку, а Тина украдкой ущипнула себя за предплечье, чтобы убедиться, не приснилось ли ей это.

Казалось, Нора тоже слабо верила своим ушам. Она стояла как статуя несколько мгновений, а потом опомнилась и пожала протянутую руку.

– И ты прости меня за то снадобье, не хотела, чтобы так получилось. Я правда очень переживала. – Она даже выдавила из себя подобие улыбки.

– За волосы извиняться не буду, ты заслужила, – мрачно добавил он, и Нора с усмешкой покачала головой, разжимая ладонь.

Тине показалось, что Закария едва преодолел желание вытереть руку о штанину.

Нора ушла, оставив их наедине, и Тина пересела на кровать. Она забралась на нее с ногами и устало прислонилась спиной к изголовью, а Закария сел у ее ног.

– Я всегда раньше удивлялась, почему никто из женщин замка не обращает внимания на такого красивого мужчину, как ты, а тут вот значит как на самом деле обстояли дела.

– Ну… они быстро убедились, что я неотесанный грубиян и от меня лучше держаться подальше. – Закария смущенно опустил глаза, начав изучать мозолистые руки.

– Закария, почему ты избегал их? Неужели они не привлекали тебя?

– Привлекали. Но не настолько, чтобы я мог позволить себе отвлечься от главной цели. Я ничего не хотел от этой жизни, кроме мести. – Закария повернулся к ней лицом. – А потом пришла ты и подарила мне новую цель.

Израненное сердце Тины словно окунули в целительный нектар: раны начали затягиваться, боль отступила.

– Какую цель?

Закария прочистил горло и тихо произнес:

– Тина, стань моим полуночником.

– Что? – Она не поверила своим ушам.

Закария взял ее руку и прижался губами к ладони.

– Я лишился семьи, когда мне было всего шесть. Я плохо помню прошлую жизнь. Но порой меня одолевают воспоминания о родителях, о брате. Помню, как отец делал для нас с Изанум деревянные игрушки, а мама пела колыбельные на ночь. Помню, как папа ласково обнимал и целовал маму, думая, что мы не замечаем. Но с годами я позабыл, каково это – испытывать простые человеческие радости, каково любить кого-то, дорожить им, делить с ним радости и печали.

Тина с трудом сдерживала слезы. Закария, напротив, свои слезы не сдерживал.

– Ты перевернула мою жизнь, Тина Эйнар. Сначала я противился чувствам, злился на себя, хотел стереть их из головы и сердца, думал, что я слабак… Но теперь понял, что ты – не слабость. Ты – моя сила, Тина. Благодаря тебе мне хватило смелости принять прошлое и отпустить жажду мести. Благодаря тебе мне хватило смелости признать, что я смогу жить дальше, не цепляясь за ускользающие воспоминания, а создавая новые. – Он встал с кровати и снова опустился перед Тиной на одно колено. – Тина Эйнар, я хочу создать с тобой семью, хочу воспитывать нашего ребенка и учиться быть хорошим отцом. Хочу вырезать для него деревянные игрушки и учить держать в руках меч. А если это будет девочка, я даже научусь плести косички.