Удав и гадюка

– Это предательство клана.

– Да, Мариэльд лицемерна и вероломна, но она вертит советом как хочет. К Летэ обращаться бесполезно.

– Почему? У нас на руках доказательства.

– Зыбкие и водянистые… Пока ты сидел тут, Мариэльд постаралась, чтобы твое имя, Филипп, обросло славой безумного глупца, поэтому все твои призывы воспримут как доказательство помешательства.

– Но вы, вы имеете вес в совете! Потребуйте обряд памяти к Мариэльд, и тогда все всё увидят.

– Я тоже, по мнению большинства, близок к одержимости. А когда до совета дойдут слухи, что во время моего приезда в Ноэль в особняке Лилле Аданов пропало несколько слуг Мариэльд, я встану рядом с тобой на почетном пьедестале сумасшествия! – Горрон усмехнулся. – Даже Барден сдался.

– При всей своей исключительной храбрости Барден до дрожи боится неизвестного. – Филиппа сейчас мало интересовал его спящий друг. – До Сирриара мы не увидим ярла. Горрон, нам необходимо достучаться до главы любым способом. На кону жизнь Уильяма!

– Я тебе повторяю – это бессмысленно. Я помню, как наш вождь со слезами упал на колени сначала перед Морулеоном, убитым вампирами из клана Теух, а затем и перед овдовевшей Мариэльд. Пока ты не швырнешь ему под ноги голову демона, которой у него нет, он не внемлет твоим просьбам.

– Можно поговорить с опекуном этого… Генри.

– Ярвен Хиамский из той породы банкиров, что продаст за золото душу. Если Мариэльд с ним в сговоре, в чем сомневаться не приходится, то мы ничего не узнаем, ибо не нам тягаться с ней размерами кошелька. Я видел глазами Кьенса доходы Лилле Аданов…

– Посылать гонца в Элегиар тоже бесполезно – Уильям сменит имя, чтобы не показывать свое происхождение… – мрачно заключил Филипп.

– Да, нет смысла посылать гонца, – покачал головой Горрон. – Потому его и спрятали там, чтобы… Чтобы что? Какой план они хотят воплотить в жизнь? Или выждать время? В общем, тут нужен кто-то, кто сможет быстро сориентироваться на чужеземном Юге, кто знает, как выглядит Юлиан, и в курсе того, что происходит.

И герцог Донталь улыбнулся, плутовато посмотрев на своего родственника, а тот, в свою очередь, с удивлением воззрился на него.

– Уж не хотите ли вы сказать, друг мой, что готовы отправиться на Юг?

– А почему бы и нет? У меня уже нет земель, за которыми нужно следить. Гиффард в свое время смог благополучно бороздить просторы Юга благодаря дару мнемоника. А я чем хуже? Я лучше! – Горрон расплылся в хитрой улыбке. – Мариэльд этого ждет меньше всего.

– А Генри?

– Я навещу Ярвена по пути.

– Но Летэ и тут может оповестить Мариэльд.

– Я с ним поговорю.

– Спасибо, Горрон! – душевно произнес граф.

– Главное, найти нашего рыбака вовремя. Знаешь, вспоминая историю Коа Шанриса и прочих пропавших бессмертных, я прихожу к тому, что и здесь могла быть замешана Мариэльд.

– Тогда его сочли предателем, хотя граф Мелинай очень долго взывал к поискам пропавшего друга.

– Он пытался, да… Но никто из наших в здравом уме не поедет на Юг. Там слишком много сведущих в демонологии людей, которые при желании быстро разберутся, как передать дар.

– Когда же вы отправитесь?

– Сначала осушу твоего Суйгурию, погляжу, что за зверь такой – этот Юг, а потом, думаю, понадобится пара дней на сборы.

– Хорошо, в течение пары дней Брогмот подготовит золото. Вы едете без найговской грамоты?

– Да, ее получение поднимет слишком большой переполох. Так что золота понадобится много. Давай не меньше двадцати тысяч даренов, чтобы можно было при надобности подкупить нужных лиц.

Филипп и бровью не повел от названной суммы и лишь кивнул.

– Но я не могу обещать, что поездка окажется успешной. Я вмешиваюсь в игру сильнейших мира сего, и это будет опасная игра! Буквально на грани жизни и смерти. Знаешь, кто наш противник? Нет, Филипп… Это не Мариэльд, нет. Когда я покину твой замок, я вступлю в схватку с теми, кто стоит за ее именем… И я подозреваю, с кем мы имеем дело, друг мой. Помнишь истории о старых велисиалах?

– Джинны… – Филипп нахмурился, вспоминая рассказы своего отца.

– Да, джинны, которые для большинства остались лишь в жутких сказках. Но, как выяснилось, их лампы – это человеческие тела. Право же, как удобно обитать в телах и менять личины чаще, чем змей сменяет шкуру! Я не застал велисиалов, или, как их называли еще до моего рождения, юстуусов, но долгие века задавался вопросом: куда могла исчезнуть та сила, что вздымала горы, Филипп? Ничто в этом мире не возникает и не пропадает бесследно! – Глаза герцога лихорадочно блеснули. – Я был прав. Ах, это будет замечательная поездка в опасный мир магов, где за каждым углом меня будет поджидать смерть!

На мгновение простодушная улыбка спорхнула с его лица, а Филиппу почудилось, словно он увидел в нем что-то темное, чужое. Ему невольно вспомнилось, как бесновато плясали на лице кельпи всполохи костра, когда та явилась к Уильяму ночью.

– Вы еще можете отказаться от своей затеи, – сказал граф, наблюдая, как темная личина его родственника быстро скрылась за благодушной улыбкой.

– Отказаться? От такого?! – Горрон широко улыбнулся. – Помнится, один мой родственник изрек золотые слова: «Все мнемоники либо безумцы, либо остряки, а иногда и то и другое». А что до безумия… Когда ты поедешь к дочери?

– Планировал в скором времени. Я долго обещал ей, пора исполнить обещанное.

– Хорошо. Ей обязательно нужно увидеть тебя. Не позволяй Йеве оставаться надолго одной.

– Что такое? В письмах она сообщала, что все хорошо.

– Твоя приемная дочь страдает от внутреннего одиночества, темного и безумного. Я сдерживал это безумие, но сейчас оно изольется из Йевы бурной рекой и утопит ее саму. На нее легла печать Артерусов, как в свое время на Райгара.

– Горрон, друг мой… Это необоснованные слухи… – поморщился Филипп.

– Я не буду тебя переубеждать. Ты увидишь все сам! Только будь осторожен на Офуртском тракте.

– Как, вы до сих пор не разобрались с дорвурдской бестией?

– Увы, нет, бродит где-то в лесах на севере от Дорвурда. Она очень быстро регенерирует.

– Загнать в ловушку…

– Йева не умеет грамотно управлять даром, сама себя загоняет в ловушку, где бестия жрет вурдалаков и возвращается на свой обыкновенный путь, – с негодованием заметил Горрон.

– Почему вы не взяли облаву под свой контроль?

– Ее нелегко выследить, да и дела, дела… кхм… – Горрон развел руками.

– Понятно. Я с ней разберусь.

– Я бы не советовал связываться с бестией. Она порой, по словам Йевы, проявляет зачатки разума. Безопаснее будет водить ее по лесам с помощью вурдалаков, чем рисковать куда более ценным – нашими жизнями.

Филипп ничего не ответил, лишь нахмурился. Он знал, что священный Крелиос долгие века существовал самобытно и отстраненно от всех внешних угроз и войн благодаря защите. И потому Горрон прямому кровопролитию всегда предпочитал интриги.

– Кстати, что у вас в Донте? Зачем демону понадобились эти земли?

– В Донте? А?.. – Горрон сделал вид, что задумался, а сам отвел взгляд и нахмурился. – Да ничего. Скалы да замок…

Родственники еще некоторое время обсуждали новости. А позже Горрон отправился в темницы, где уже два сезона жил колдун Суйгурия, с переломанными ногами и выбитыми зубами. Жил в сытости и тепле. О нем заботились, а потому темница напоминала скорее покои изнеженной девицы: пол устлали одеялами, окна закрыли гобеленами, а сам изможденный колдун кутал тело в теплые и добротные меховые вещи. У кровати покоилась стопочка прочитанных книг.

В силах искалеченного Суйгурии теперь было лишь ползать по камере от кровати к горшку и обратно, так что когда он, поросший бородой, увидел вошедшего вампира с мерцающими глазами, то смог лишь расплакаться и вжаться в постель.

Прервав страдания бедняги, Горрон вернулся озадаченным. Он так мало знал о Юге, но то, что выяснилось из крови мага, убедило герцога, что он, оказывается, вообще ничего не знал.

– Удалось увидеть что-нибудь интересное?

– Погоди, Филипп. Надо, скажем так, переварить все увиденное до конца… – пробормотал еле слышно герцог.

В кабинете царил холод, а ближе к вечеру, когда стих ветер, граф и вовсе распахнул окна, чтобы избавиться от сырости. Вошедшему и замотанному в шерстяной плащ Базилу Натифуллусу приказали отменить отъезд на конюшни, и он, дрожащий даже под теплыми одеяниями, кивнул и вышел.

– Без детей твой замок снова превращается в морозный склеп, – недовольно дыхнул облаком пара изо рта Горрон. – Прикажи растопить камины, хотя бы пока я здесь!

– Хорошо, мой друг.

– Спасибо.

Когда слуги развели огонь и жар медленно расползся по комнате, Горрон де Донталь облегченно вздохнул. Его тело хорошо переносило холод, но душа настойчиво требовала тепла.

Под треск поленьев два старейшины перебирали книги из библиотеки. Вся литература про расиандский язык, культуру и обычаи Элейгии перекочевала на стол, чтобы потом, при необходимости, отправиться в долгий путь вместе с герцогом в его суме. Увы, дар мнемоника хоть и позволял увидеть жизнь жертвы ее глазами, но запомнить все, что знала она, было невозможно. Поэтому, дав задание портнихам подготовить износившиеся за полгода путешествия костюмы, Горрон лениво распластался на кушетке, подоткнул под голову подушку с вышитыми серебряными нитями воронами и принялся читать. Читал все то, что Филипп считал важным и вкладывал ему в руки на нужной странице раскрытой книги.

– Те демоны очень сильны, Филипп! – рассуждал герцог. – Чтобы убить человека, маг с Юга должен потратить больше двадцати лет на изучение Хор’Афа, освоить создание внутренних образов и методы концентрации на необходимом результате. Но то, что я увидел из крови деревенщины в Больших Вардах… То, что делал Пацель… Даже с годами их сила при них, и мы ввязались в поистине опасную авантюру! Если наше вмешательство раскроют, то, несмотря на мое бессмертие, меня размажут кровавым пятном по стене. Пусть я и неуязвим для прямой магии, но вполне почувствую удар поднятым магией камнем или бревном.

– Ваше отсутствие не получится долго скрывать. Когда Мариэльд вернется в особняк, она обязательно поднимет вопрос о мертвом майордоме. Все всё узнают.

– Она отправилась не в Ноэль, а в Лоракко. Амелотта пригласила ее к себе на пару зим. Так что до того момента, как я встану рядом с тобой и получу титул безумца, у меня есть несколько лет.

– Тогда это упрощает дело, пусть и ненамного.

Горрон промолчал. Он со жгучим интересом рассматривал изображения Праотцов, богов Юга. Пальцем с агатовым перстнем он погладил изображенного точной рукой писаря бога Гаара, молодого мужчину-вампира.

– Удивительно… – шептал он себе под нос.

– Что?.. – Филипп оторвался от карты Юга полувековой давности, достоверной уже лишь отчасти. Впрочем, все в этой библиотеке было достоверным лишь отчасти.

– Когда я правил на заре Крелиоса, в меня верили, как в бога. Мне поклонялись, как одному из них, подносили девственниц на протяжении нескольких сотен лет в обмен на мудрое владычество. Крелиос процветал. Я был прозван Элроном Солнечным, что со старого языка означает «Солнечный Всеотец».