Джулиана, или Ведьминские козни

08. Новости издалека

Прошла неделя после странных съемок странного фильма. В очередной понедельник Элоиза утром спустилась к завтраку и обнаружила в общей зале хаос. Стоило ей войти, и тут же к ней подбежали несколько человек, в том числе — Бернар Дюран и Маурицио Росси.

— Ну Элоиза-то должна знать подробности, — сказал Росси.

— Подробности, простите, чего? — нахмурилась Элоиза, обежала взглядом зал и поняла, что сотрудники службы безопасности отсутствуют, как факт.

Вообще ей где-то с ночи было как-то беспокойно и муторно. Она списала на общее состояние атмосферы и не слишком здоровый организм, но ведь могло быть и что-то еще?

— Да ладно, мы все понимаем, но скажите — все живы? А то кто его знает, что там на самом деле, вряд ли в новостях говорят все, как есть! — Дюран заглянул ей в глаза.

Вокруг них столпилось еще некоторое количество местных жителей и сотрудников.

— Господа, но я сейчас ничего не могу вам сказать, — покачала головой Элоиза. — Если что-то узнаю, сообщу обязательно, — кивнула обоим и вышла из залы.

Отошла за угол и достала телефон.

— Дон Лодовико? Не скажете ли, что случилось, и о чем у меня хотят выпытать подробности все обитатели нашего зоопарка?

Лодовико тяжело вздохнул.

— Ладно, подходите к нам, мы тут с Варфоломеем в приемной Шарля.

Элоиза пришла в приемную, увидела перед дверью Луку и Марко.

— О, доброе утро, донна Эла. Идите, они там, — кивнул на дверь мрачный Марко.

— Благодарю вас, — благовоспитанно кивнула она и вошла.

В приемной были только Лодовико и отец Варфоломей, они стояли у окна и молча смотрели на улицу.

— Проходите, донна Элоиза, располагайтесь, — кивнул Лодовико.

— Успеется еще, — она подошла к ним. — Выкладывайте, что случилось. О чем все уже прочитали в новостях, а я еще нет, потому что до завтрака новостей не читаю.

— Вчера вечером в Детройте какой-то идиот бросился с ножом на Шарля. Все живы, Себастьяно немного поцарапан, нападавший с переломанными костями в больнице. Всё случилось на улице и поэтому попало в новости в раздел происшествий.

— Что значит — немного поцарапан? — глаза Элоизы расширились и потемнели еще больше против обычного.

— Я думаю, то и значит. Он сказал, что получил ножом по шее, но клинок соскользнул, прошел по касательной и содрал изрядное количество кожи, без серьезных внутренних повреждений. Главным образом было много крови, — по-деловому говорил Лодовико.

Сердце заколотилось, как бешеное, Элоиза рванула из кармана жакета телефон и стала судорожно тыкать пальцем в экран.

— Дочь моя, — мягко начал Варфоломей, но она отмахнулась.

— Элоиза, — Лодовико осторожно взял ее за запястье.

— Что такое? — она сверкнула на него глазами.

— Там сейчас ночь. Три часа ночи. Я полагаю, что он спит после всего, что было вчера вечером, — мягко сказал Лодовико, не выпуская ее руки. — Поверьте, Элоиза, я с ним разговаривал, и он уже был в порядке.

— Ой, спасибо, что напомнили, — Элоиза стала тиха и спокойна, Лодовико разжал пальцы, рука с телефоном опустилась. — Ну да, он же никогда не выключает звук на телефоне. Сейчас лучше не звонить, вы правы.

— Позвоните ему в обед, там уже будет утро, — Лодовико кривовато подмигнул ей. — Думаю, он с радостью с вами поговорит.

Элоиза перевела дух.

— А Шарль? С ним все в порядке?

— Да, донна Элоиза, — улыбнулся Варфоломей. — Я с ним тоже разговаривал, он не пострадал. И все остальные в порядке. И мы уже возблагодарили за это Господа.

— Ну и я поблагодарю тоже, — пробормотала она, опустив глаза. — Я буду у себя, если что.

* 12 *

Когда за Элоизой закрылась дверь, Лодовико внимательно посмотрел на отца Варфоломея.

— Ты понял что-нибудь?

— Полагаю, что да, — монах самодовольно погладил себя по внушительному пузу.

— И что ты понял?

— Всё понял, — Варфоломей по-прежнему лучился самодовольством.

— Ну? Говори же.

— Я не был уверен в том, что госпожа Стальная Принцесса — так же вы ее называете, да? Так вот, что она как-то эмоционально выделяет Себастьяно из огромного количества окружающих ее здесь людей. Про то, что он на нее запал, знает даже павлин Максимилиан, а вот в том, что он ей не просто интересен как друг и собеседник, или как мужчина на пару ночей, и что он тоже её как-то зацепил, я не был уверен. Я думал, у нее есть какой-то роман на стороне, такая женщина редко бывает одна.

— Да нет у нее никого на стороне, мы давно выяснили, — пробормотал Лодовико.

Ему очень не понравилось, когда давным-давно, еще больше года назад Себастьяно попросил следить за Элоизой, но он понимал все резоны и организовал слежку. И сообщил Себастьяно о нулевом результате. Ну а после того, как они всё-таки начали изредка встречаться, и вовсе вопроса не возникало.

— Вот. Ставлю вон того Джотто, — Варфоломей кивнул на висевшую на стене картину, — против любой старой табуретки с чердака, что он ей совсем не безразличен, просто она это очень хорошо скрывает. Уж не знаю, для чего ей это понадобилось. В этом свете я, как старый сплетник, очень хочу увидеть их первую встречу после его возвращения.

Лодовико ухмыльнулся.

— Пожалуй, я бы тоже посмотрел. Придумаем что-нибудь.

* 13 *

Элоиза впоследствии не помнила, как она в тот день доработала до обеда. Когда часы показали 13–00, она решила, что в семь утра уже можно позвонить человеку, который обычно встает рано. Она обеспечила невозможность прослушивания, выпила воды, пошевелила пальцами, чтобы не дрожали, и ткнула в нужный контакт.

Много длинных гудков, она уже было малодушно подумала, что позвонит потом, и тут на звонок ответили.

— Элоиза, неужели это вы? — столько радости в голосе от факта ее звонка она уже сто лет ни у кого не слышала.

— Добрый день, Себастьен. То есть, доброе утро. Да, это я, — она старалась говорить раздумчиво и спокойно. — Лодовико сказал, что вы вчера пережили некое происшествие?

— Не слишком серьёзное, уверяю вас. Все в порядке.

— Лодовико сказал, что вам досталось?

— Не особенно, не берите в голову, уже все хорошо. Мне убрали почти оторванный кусок кожи и заклеили порез. Больше и рассказать-то нечего. Ну да, набежали журналисты, пришлось давать интервью, и мне, и Шарлю, и бог весть, что там еще напишут про это.

— Уже написали! Новости попали в интернет, к утру уже половина местных жителей всё это прочитали и к завтраку дворец стоял вверх тормашками.

— Я думаю, Лодовико всех успокоит. Вы тоже скажите там, что все в порядке, хорошо?

— Конечно. Скажу, что лично с вами разговаривала, — она не осознавала, что сидит с ногами в кресле возле кофейного столика и улыбается.

— Вот и хорошо. Расскажите про себя — что вы поделываете? Как ваши тренировки? Вы же собираетесь на праздник в рождественский вечер?

Он забросал ее вопросами, они говорили, говорили…

Стук в дверь раздался, как гром среди ясного неба.

— Ой, тут ко мне кто-то пришел.

— Ну да, у вас же разгар рабочего дня! Вы хотя бы сходили пообедать, сердце мое?

Элоиза растерянно посмотрела на часы. Гм. Половина третьего.

— Нет, но я как-нибудь решу этот вопрос. До свидания, монсеньор, я желаю вам скорейшего полного выздоровления.

— До свидания, Элоиза, сердце мое. Мысленно обнимаю вас, и ступайте работать, и пусть у вас все складывается наилучшим образом и пусть к вам приходят только с хорошими новостями.

Она поняла, что если бы они разговаривали лицом к лицу, а не по телефону через океан, то простым прощанием дело бы не ограничилось. Спустила ноги на пол.

— Заходите, — произнесла она, вставая с кресла, и слегка встряхнула затекшие стопы.

Дверь отворилась и брат Франциск ввел в кабинет неизвестную ей девушку — невысокую блондинку с очень прозрачными светлыми глазами и точеной фигурой, подчеркнутой удачно подобранными юбкой и жакетом. Правда, жемчужные серьги с бриллиантами показались Элоизе слишко крупными для рабочего дня.

— Госпожа де Шатийон, это госпожа Джулиана Уильямс. Она желает побеседовать с вами о возможности занять имеющуюся вакансию. Госпожа Ларга звонила вам, но у вас было занято, тогда она написала вам и направила госпожу Уильямс сюда.

— Благодарю вас, брат Франциск. Госпожа Уильямс, проходите, пожалуйста.

Наваждение прошло, работа продолжалась. Ладно, сейчас узнаем, насколько хорошие новости к ней пришли.