Джулиана, или Ведьминские козни

05. О реакции Вселенной на ночные события

* 7 *

Наутро за завтраком в зале только и говорили, что о вчерашнем происшествии. Как всегда, подробности знали только те, кто непосредственно участвовал, а они молчали, как рыбы. Но многие слышали шум и видели странное движение в районе атриума, это будоражило воображение и порождало слухи.

Кроме того, слухи ходили вокруг происшествия с гаражными воротами. К тому моменту как сотрудники, жившие в городе, начали прибывать на работу, ворота уже исправно открывались и закрывались, но о том, что с ними что-то было, тоже шептались.

А лучше всех себя чувствовали те, кто ни в чем не участвовал и ничего не знал. Они просто позавтракали и отправились по кабинетам.

Лодовико позвонил Элоизе часов в десять утра.

— Донна Элоиза, вы сможете подойти в мой кабинет за полчаса до полудня?

— Да, дон Лодовико, смогу. Есть новости?

— Есть. Я вам их как раз расскажу, в полдень подтянутся остальные участники вчерашней драмы, там и решим, что дальше.

— Отлично, я буду.

И погрузилась в работу — для того, чтобы высвободить себе время в середине дня, ей нужно было сделать всё запланированное чуточку заранее.

* 8 *

В половине двенадцатого Элоиза вошла в приемную Лодовико. На секретарском месте сидел молодой человек лет восемнадцати, и обликом своим он напоминал прекрасного юного ангела из какого-нибудь небесного воинства с картины отца Варфоломея. Он был высок, обладал приличным разворотом плеч, буйными кудрями и горящими любопытством глазами, и всегда излучал неиссякаемый позитив. Элоизе сей молодой человек напоминал собак, которых держал брат Филипп де Шатийон — те тоже были крупными и очень добродушными, но кусались по-настоящему.

Молодого человека звали Октавио Гамбино, и он приходился племянником шеф-повару господину Марчелло. Юноша очень хотел в службу безопасности, был принят туда на стажировку, но во время какой-то тренировки решил показать удаль молодецкую и неудачно прыгнул с большой высоты. Сломанная нога требовала длительного лечения и дозированных нагрузок. Поэтому, как только врач палаццо Эпинале Бруно Бернардини разрешил Октавио вставать с постели, Лодовико приставил его к документообороту вместо почтенного Джакомо Дзани, достойного господина преклонных лет, который идеально справлялся с секретарскими обязанностями, но, к сожалению, в настоящее время восстанавливался после инсульта. Обычно Октавио сидел в приемной Марни, но в Нью-Йорк его не взяли, и Лодовико посмеивался, что унаследовал юнца от Себастьяно вместе с начальственными обязанностями.

— Добрый день, донна Эла, проходите, дон Лодовико ждет вас, — улыбнулся он Элоизе.

— Добрый день, Октавио. Как ваша нога?

— Нормально. Когда меня не берутся лечить всякими экзотическими способами.

— Например? — поинтересовалась Элоиза.

— Ну, матушка тут пыталась кормить меня толченой яичной скорлупой, фу, гадость!

— На самом деле не лишенная смысла гадость. Хотя приятного мало, согласна.

— Ой, нет, я уж лучше что-нибудь другое попробую!

— Попросите отца Варфоломея одолжить вам Чезаре. Приложите к больной ноге и пусть помурлычет. Будет вроде физиолечения.

— Ну вот, еще один дельный совет! Да он же мне глаза выцарапает! Раньше я хоть убежать мог от черного гада, а теперь-то силы ой как неравны!

Чёрный кот Чезаре обитал в покоях его высокопреосвященства, а по дому перемещался вместе с отцом Варфоломеем. Он был известен среди местных обитателей своим громким голосом и неуживчивым нравом.

— Да ладно, с ним можно договориться, — рассмеялась Элоиза.

— Это вам можно, вы, говорят, знаете специальное слово и он вас слушается! А я не знаю, разве что вы сжалитесь и мне его по секрету скажете, — Октавио умильно улыбнулся, не рассмеяться в ответ было просто невозможно.

— Октавио! — из кабинета донесся рык Лодовико.

— Да, шеф?

— Не заговаривай зубы госпоже де Шатийон! Она по делу пришла! — Лодовико появился на пороге кабинета и пригласил Элоизу заходить. — Проходите, донна Элоиза. Октавио, бездельник, ты все письма отправил?

— Нет, шеф, все не успел, только половину. Я ж маленький и у меня нога болит, а писем много! Они никак не заканчиваются! — Октавио снова скорчил умильную рожу.

— Можно подумать, ты на кнопки мыши ногами нажимаешь! Меньше болтай, и они быстрее закончатся, — проворчал Лодовико. — Позвони там, куда следует, чтоб нам кофе принесли на четыре персоны, — зашел в кабинет и плотно закрыл дверь. — Карло, поганец, все мозги молодежи задурил, теперь все его копируют. Треплются и ржут по всякому поводу.

— Может быть, это не так и плохо? — улыбнулась Элоиза. — Слушаю вас, рассказывайте, что и как.

— Сейчас еще придут Анна и Варфоломей. А кстати, вы вчера здорово напугали Микелаччо, он до сих пор заикается, когда вас вспоминает. Что вы с ним сделали?

— Честно говоря, почти ничего. Если бы он не стал угрожать мне оружием, я бы вообще его пальцем не тронула.

— Вы как всегда. Лично обезвредили главную ударную силу нападавших, и делаете вид, будто ничего не случилось, — усмехнулся Лодовико.

Но продолжить им не дали, в кабинет важно прошествовал отец Варфоломей, следом за ним принесли кофе, и потом сразу же прибежала запыхавшаяся Анна. Все расположились вокруг рабочего стола Лодовико, взяли себе по чашке и приготовились слушать.

— Ну что я вам скажу, дорогие коллеги, главное в том, что нам принесли извинения.

— Кто же? — не поверила Анна.

— Во-первых, кардинал Бертоне лично. Вчера ночью я отправил ему родственника с нарочным, имевшим приказ сдать объект из рук в руки. И видеозапись мероприятия с нашей камеры. И очень попросил оградить дом и офис нашего высокопреосвященства от подобных акций. Утром мы поговорили с кардиналом по телефону, и поскольку я не стремился афишировать все происшедшее, это ведь и не в наших интересах тоже, то мы легко пришли к пониманию. Вопросов к нам с той стороны не будет.

— А кто был вторым, сын мой? — отец Варфоломей с аппетитом поглощал вкуснейшие пончики, присыпанные мелким сахаром, но внимательно следил за речью Лодовико.

— А во-вторых, у Микелаччо есть покровитель, но об этом мало кто знает. Он как бы сам по себе, но на самом деле не так, в свое время ему помогли встать на ноги и до сих пор имеют право ему приказывать. Случилось так, что я это знаю*. И вот как раз с человеком, имеющим неограниченное влияние на Микелаччо, я тоже утром поговорил, и с той стороны перед нами тоже извинились. Наши ночные гостьи вольны делать, что им вздумается, их никто не станет преследовать. Их документы нам прислали в качестве материального выражения извинений. Ну и этот человек считает себя некоторым образом должным мне, что тоже может оказаться полезным. Но если бы донна Элоиза вчера не стреножила Микелаччо, если бы ему удалось сбежать и мы бы его не отправили куда следует сразу же подобно родственнику Бертоне — то и говорить было бы не о чем. Это не режиссер-недоучка, такого не очень-то испугаешь. Так что еще раз снимаю шляпу, донна Элоиза. Вы снова обеспечили успех нашей операции и превратили позор в победу.

Анна захлопала.

— Благодарю, — коротко ответила Элоиза. — А что дальше будет с нашими спасенными?

— Я попросил привести их сюда к полудню. Кстати, Варфоломей, ты пока можешь познакомиться с верительными грамотами мадам реставратора, а ты, Анна, почитай аттестат нашей маленькой птички из какой-то там деревни. Донна Элоиза, только вам я не могу предложить ничего, кроме кофе и сладостей.

— Да, у меня есть сейчас даже две вакансии, но для них требуется как минимум специальное образование, — пожала плечами Элоиза.

— Поэтому возьмите это пирожное.

_____________________________________________

*История Лодовико рассказана в книге ""Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере", глава "О делах давно минувших дней".