Клинок Гармонии

— Было очень страшно! — вдруг заголосила я. — Там было очень много людей и все они — враги. Глядя на то, как Ашидо держится перед ними и как ни одна из голосовых связок его не подводит, я буквально вся горела внутри! Аши, как ты вообще можешь вот так спокойно говорить, когда все вокруг угрожает жизни?

— Привык, наверное, — смущенным от комплиментов голосом ответил он.

— Это называется «у меня в штанах стальные яйца»! — ухмыльнулся мастер Кишин.

— Илия! — Луна тотчас влепила ему подзатыльник, от которого тот даже не дрогнул. — Где твои манеры?

— Простите-простите, — улыбчиво отмахнулся он.

— Мастер Кишин, можно вопрос? — обратилась я к нему, желая разузнать некоторые аспекты образа этого человека.

— Слушаю.

— Эта одежда вам очень идет, — подметила я, глядя на непривычный глазу костюм, состоящий не из запомнившихся старомодных элементов, а из обычных модных подростковых вещей. — Почему вы не носите его на постоянной основе?

— Ха-ха, давай отвечу, — очень тепло и по-доброму посмеялся Илия. — Тот костюм, в котором ты привыкла меня видеть — это образ Илии из прошлого, по которому я стал известен, хотя во многом это было благодаря шлему. Для меня он значит куда больше, чем обычные модные шмотки, но иногда просто устаешь все время строить из себя важную персону и хочется чего-то простого вроде комбинации «змеенышей» с кроссовками и легкой куртки черной палитры. Мне очень приятно слышать, что ты находишь такой образ привлекательным.

— И не вру! — залепетала я. — В этом образе вы с Аши очень похожи!

— То-то я думаю, что же в моем костюме такого особенного, — пробубнил он.

В этой компании в самом деле царила дружественная и приятная атмосфера, хоть я практически и не взаимодействовала с Солен и Луной ранее. Сейчас мне кажется, что эти двое весьма тактичны и по-своему добры, а это значит, что мы могли бы подружиться уже по моей собственной инициативе, а не по принуждению.

— Слушай, Лаффи, — окликнул меня Ашидо, взяв за плечо.

— Чего? — оторопела я.

— Как бы так сказать, — замялся он. — Сегодня я хотел пригласить тебя провести где-нибудь время только вдвоем. Я чувствую себя виноватым во многом и считаю нужным немного проветриться и поговорить. Ты согласна?

— ДА! — однозначно ответила я, ощутив, как сердце в миг забилось как бешенное от одной идеи совместного времяпрепровождения наедине с Ашидо.

— Готов пожертвовать праздником ради прогулки? — вздохнула Солен.

— Цыц, многоуважаемая, — заткнул ее Илия. — Лучшее, что ты сейчас можешь сделать — войти в положение и смириться.

— Кто-то сказал, что я наезжаю? — затерялась она. — Напротив, если Ашидо намерен провести время с Лаффи, даже несмотря на то, что сам организовал праздник для своих подчиненных — не значит ли это, что она ему очень дорога?

— То и значит, — подтвердил Ашидо, от чего у меня еще больше потеплело в груди.

— Могу только выказать уважение, — улыбнулась Солен. — Мы тут как-нибудь уживемся без тебя, а за все казусы ответственность будет нести Хорнет.

— Кто-то сказал Хорнет? — послышался возглас приближающейся дамы.

Стоило мне оглянуться к источнику шума, как в поле зрения показалась не только Хорнет, но и не очень приятная особа — Юмико.

— Только о тебя вспоминали, — ухмыльнулась Юстиция. — Как там дела на фронте?

— Ты об остальных? — замешкалась Хорнет. — С ними все нормально, некоторые уже по пятой стопке через себя пропускают.

— Это кто у нас такой алкоголик? — грозно пробурчал Ашидо.

— Все те же самые, — сострила в ответ Ишимару. — Мисато, Эмбер, Нао и Шин.

— Сегодня можно ведь, — вклинилась Луна, думая, что их за это кто-то накажет.

— Можно, — подтвердил Илия. — Я бы тоже от парочки не отказался.

— Употребление алкоголя вредит печени и желудку! — блеснула знаниями Луна. — Я не пью алкоголь и тебе тоже не советую.

— А еще вредит сердцу и нервной системе, — продолжила тезис Юмико. — Повышается риск развития рака горла, гортани и пищевода, не говоря уже о том, что человек развивает в себе зависимость, хотя шепотам это не грозит.

— Какие у вас великие познания в медицине, мисс Таканаши, — подтрунивала над ней Солен.

— Могу рассказать, чем чревато поддержание образа сучки как у Нао, — улыбнулась Юмико.

— Мы итак все знаем, — усмехнулся Илия.

Едва речь зашла о медицине, у меня в голове созрел весьма коварный план, чтобы побыстрее сплавить Юмико подальше от этой душевной компании и в потенциале задать почву для моих дальнейших планов.

— Мисс Таканаши, вы — медик? — поинтересовалась я, стараясь делать максимально глупый вид.

— Можно и так сказать, — подтвердила она. — Вообще в ордене по сути своей из медиков есть не только я, но и мистер Даян на пару с мастером Кишином, однако мне лучше всего удается излечивать нуждающихся.

— Какая удача! — радостно воскликнула я. — Мы можем сейчас дойти до медкабинета? По дороге расскажу о моей проблеме.

— А в чем проблема рассказать о ней здесь? — прогудела Хорнет.

— Врачебная тайна! — отстранилась я, рыкнув на нее.

— Ладно-ладно, — смирилась госпожа Ишимару. — Юми, будь добра, если тебе не сложно.

— Хорошо, — согласилась Юмико, широко улыбнувшись. — Пойдем, Лаффи, расскажешь, что тебя беспокоит.

План был неидеален, однако сыграть на чувствах врача было не так сложно, потому я с легкостью вынудила девушку оторваться от остальных и пойти со мной вглубь коридора, тем самым оставив нас наедине. С самого начала я даже не планировала идти в медпункт, дела обстояли несколько иначе, потому что и без Юмико всем прекрасно известно, что от моей болезни лекарства не существует.

— Ну, Лаффи, в чем же дело? — поинтересовалась она, когда мы прошли уже половину пути.

— Думаешь, врачу под силу вылечить самую страшную для девушки болезнь? — тяжело вздохнула я.

— Это какая такая болезнь для девушки считается самой страшной?

— Бесплодие, — немного замявшись, однозначно ответила я.

— Ты в самом деле бесплодна, Лаффи? — обомлела Юмико. — В какой момент ты это поняла?

— Когда проходила обследование у мистера Даяна, — объяснила я. — Он говорил что-то про яйцеклетки, но я ничего не поняла, кроме слов о том, что навряд ли когда-нибудь смогу иметь детей.

— Не вешай нос, солнце, — улыбнулась Юмико. — Это обычным врачам не по силам лечить бесплодие, а я могу!

— Правда? — оторопела я.

— Конечно, только придется ответить на пару вопросов. Не стыдись и не бойся — я же врач.

— Угу, — робко и вяло согласилась я.

— Скажи мне, как у тебя обстоят дела с циклом — он вообще идет? — это был первый вопрос, суть которого я вообще не поняла.

— Каким циклом? — переспросила я, ожидая понять, о чем вообще идет речь.

— Ты не знаешь о менструальном цикле? — как-то многозначно посмотрела она на меня.

— Что это? — было все еще не понятно.

— Да уж, запущенный случай, — пропыхтела Юмико. — давай объясню. Тот цикл, о котором мы сейчас говорим, есть у каждой здоровой девочки и начинается он еще до подросткового возраста. Сколько тебе сейчас лет?

— Скоро восемнадцать будет, — ответила я.

— Плохие новости, Лаффи, — вздохнула она. — У меня он идет уже с одиннадцати лет. Во время цикла матка женщины подготавливается к беременности и каждый месяц оттуда наружу выливается эндометрий и лишняя кровь. Если ты даже об этом не знаешь — это значит, что твой организм не в курсе своей биологической функции.

— Я ничего не поняла.

— Другими словами, твое тело считает, что тебе не нужны дети, — упростила Юмико.

— Понятно, — в миг поникла я. — Говорю же, это никак не вылечить — даже тебе не по силам.

— Все мне по силам, — отмахнулась она. — Надо просто вмешаться в дела твоего организма и объяснить ему, что значит быть женщиной.

Разговор пошел совсем не в то русло, ведь я изначально не планировала изливать душу тому, от кого всем естеством желаю избавиться. С трудом верится во все эти обещания врача, ведь они сдерживаются лишь в редких случаях. Все это звучит как попытка задобрить меня, расположить к себе и с легкостью выкинуть, в будущем надавив на больное.

— Знаешь, Юмико, — прошипела я. — Пускай я не могу иметь детей, но даже так не откажусь от своей любви к Ашидо. Я буду для него самой заботливой женой на свете, которой он сможет гордиться.

— Это уже не тебе решать, Лаффи, — вздохнула Юмико. — Сердцу человека не прикажешь, тем более за Ашидо никто ничего не сможет решить, особенно в вопросе того, кому оставаться верным.

— Вот еще! — закричала я, схватив девушку за руку, после чего силой впечатала ее в стену, плотно прижав предплечьем и подставив к боку свой клинок. — Отвали от Ашидо! Он принадлежит только мне и я не позволю вам создавать семью прямо у меня на глазах!

— Лаффи, убери нож, — приказала Юмико, покрыв место возможного удара чем-то плотным вроде брони. — Я тебе не враг и зла не желаю, напротив, хочу помочь и избавить от страданий.

— Заткнись! — преисполняясь ненавистью, прокричала я. — Что ты вообще знаешь о любви? Думаешь можно вот так просто появиться из ниоткуда и вцепиться в губы? Ты вообще когда-нибудь по-настоящему любила? Я с самого детства люблю Ашидо, все время думаю только о нем и о том, как мы однажды будем вместе, но он отвергает меня, и это все только по твоей вине!

— Лаффи, успокойся, это его выбор, — продолжала она делать невинный вид. — То, что ты сейчас делаешь, ситуацию не исправит. Я тоже люблю его и не собираюсь отступаться только потому, что ты приставила мне лезвие к животу, однако если сам Ашидо вдруг заподозрит что-то неладное, первой под удар попадешь ты, тем самым убив себя в его глазах.

— Именно поэтому я собираюсь любыми средствами заставить тебя отступиться, — все так же злобно прорычала я. — Рано или поздно ты все равно сдашься и оставишь нас, а со мной он быстро о тебе позабудет.

— Этому не бывать, Лаффи, — спокойно ответила Юмико.

— Почему же? Думаешь тебе хватит воли сопротивляться? — усмехнулась я, чувствуя свое превосходство.

— У нас будет ребенок, — в грустном тоне и тихо произнесла она.

Как только эти слова донеслись до моих ушей, вся картина будущего в миг рухнула, моя уверенность мгновенно сменилась отчаянием, словно я потерпела самое большое поражение в своей жизни. Пусть эта змея столько твердила о своей благожелательности, сейчас она ударила по самому больному для меня месту, в самую критическую точку девичьего сердца.

Не силах продолжать напор, я смиренно ослабила хватку и выпустила Юмико из лап, а сама с подкашивающимися ногами отшатнулась в сторону, ощутив, как из глаз невольно полились слезы.

— Прости, Лаффи, — сложив руки на груди, прошептала она, — я должна была сказать правду.

— Ни слова больше, сука, — взвыла я, а затем бросилась прочь — подальше от всего этого.

Пробежав до конца коридора, молниеносно преодолев несколько этажей по лестнице, я тотчас ворвалась в свою комнату и что есть мочи вцепилась в кровать. Обхватив подушку обеими руками, согнулась в позе обиженного на жизнь ребенка, заливая ее слезами горя, что не переставая водопадом выливались наружу. Комнату заполняли крики боли, но та боль была не физической — душевной. Сердце, которое еще десятью минутами ранее расплывалось в тепле, сейчас разрывается от тяжести неразделенной любви.