Тени Лордэна

Не знаю, кому и сколько заплатили магистры за экипировку, но, пролежав шесть лет под слоем земли, она на удивление хорошо сохранилась. Одежда слегка отсырела, куда ж без этого, но простая сушка на верёвке вернула ей былую форму, а на стилетах не появилось и малейшего намёка на ржавчину. Тут была и моя заслуга, ведь перед нашим расставанием я не забыл покрыть их толстым слоем густого масла и обернул их вырванными страницами из украденного в монастыре псалтыря. Ага, на Небеса мне путь заказан.

Покинув монастырь, я ненадолго заглянул в Бренденхейм, чтобы пополнить прохудившиеся в пути карманы. Пускай деревня сильно обнищала, но богатеи в столице не перевелись, и, хотя они были неровня своим отцам-имперцам, но всё же золотишко у них водилось в достатке. Сколько же в столице было калек–попрошаек и малолетних беспризорников — убогое наследие войны. Столько чумазых, голодных детских лиц с полным ненависти взглядом. Не нужно ни магических карт, ни птичьих костей, сгорающих в пламени, чтобы прочитать их судьбу — пьяницы, воры, проститутки, налётчики. Может кому из них и повезёт умереть раньше, в студёную зиму или попасть под колёса барской кареты; иногда ранняя смерть лучше длинной, мучительной и бесславной жизни. Что же до того особняка, в котором меня поймал за руку Цванфиттер, то я его не нашёл. Думается мне, что во время мятежа горожане сравняли эту мрачную халупу с землёй из чувства ненависти и желания мести. Всё же его владелец был в определённой степени известен, как приближённый Кроварого Императора. Впрочем, если бы я обнаружил его дом целым и невредимым, то наверняка бы не удержался и сам устроил поджог, так, чисто забавы ради. Но всё же я бродил по столице не просто так. Я искал их — демонов. Сновал туда-сюда и внимательно следил за тем, станет ли сиять хрусталь, но он предательски молчал. Точно так же, как он молчал на всём моём пути от форта Грозный до родных пенатов. Из-за этого меня стали одолевать сомнения, что я не сумею снова найти этих белых тварей и свершить возмездие, ведь я сам про них ничего толком не знал, а расспросить мне было некого. Ведь могло быть и так, что подобные демоны обитают только в диких мирах или на одном лишь Мизерисе, на который мне путь заказан? Сейчас я уже знаю, что это не так, но в те дни эти вопросы довлели надо мной, и я всё не мог решиться, откуда мне начать свою охоту.

Раз сведений у меня было не больше, чем у попа совести, то я решил понадеяться на милостивое проведение и госпожу удачу и побрёл куда глаза глядят, держа ухо востро до всяких странных сплетен. Двигался по большакам, останавливался в трактирах, обнюхивал всякий городишко, в который меня заносила судьба. Деньгами я больше не сорил как в былые годы, так что с каждого обнесённого двора я мог кормиться месяц или более. За этим делом я провёл всё лето, вновь пересёк границу Лиамфоля, где после продолжительных поисков мне довелось подслушать один очень любопытный разговор двух монахов. Один из них приехал из другого города и за бочоночком церковного вина жаловался своему товарищу, что в их собор приехали очень важные шишки, из-за чего им временно пришлось оставить свою распутную и греховную жизнь и вспомнить о воздержании. Пускай он и был по-свински пьян, видимо неделя трезвости далась ему с большим трудом и оставила в его душе глубокую рану, которая требовала долгого лечения, но он всё же умело придерживал язык и говорил лишь полунамёками, когда речь заходила непосредственно о таинственных гостях. Другие бы на моём месте ничегошеньки бы не поняли, но мне его слов хватило с лихвой. К столь суровой аскезе этих толстощёких дармоедов могли принудить лишь Апостолы. Я решил, что они смогут навести меня на белых, и отправился в город Флиошо́н, где остановились святоши, однако добраться до него я так и не сумел. Кратчайший путь пролегал через провинцию, в которой вспыхнул крупный бунт изголодавшихся и натерпевшихся барских розг крестьян, и мне пришлось идти в обход, чтобы случайно не стать жертвой разгневанной толпы. К тому моменту я успел обзавестись неплохим конём, чтобы не таскать всё своё добро на горбу, а заодно не торговаться с извозчиками, чтобы они подвезли меня вместе с грузом.

В пути я заехал в ещё один крошечный городишко, живший скотоводством, от чего он весь провонял ароматами свежего навоза, и остановился на ночлег в трактире «Рыжий Пёс». Кормили там вполне недурно, пиво тоже было славным, так что я засиделся за общим столом. Народа было много, все пили и веселились, празднуя сбор урожая. В такие дни чужаков принимают гораздо радушнее, так что и я смог влиться в озорную компашку мясников и показал профанам, как надо играть с ножом и пальцами. Именно в этот вечер, когда я решил расслабиться, позабыть обо всём и маленечко покутить, как в старые-добрые времена, в дверях появились трое путников. Двое слуг в простых рубахах, потёртых жилетах из воловьей шкуры, грязных шароварах и вещевыми мешками за плечами и купец в дорогом одеянии и с прилизанной бородой. Да, это был Киданс со своими дружками — Сентином и Эртелом, этого ты ещё не встречал, но он сейчас тоже ошивается где-то в Лордэне. Я сразу заприметил, как они воровато оглядываются по сторонам и держатся так, словно готовы в любой момент броситься в смертельную драку, и при том у них не было при себе оружия, даже худого ножа. К тому же они были слишком легко одеты для той ветреной и промозглой осенней погодки, что только усилило мои подозрения.

Под липовым предлогом я оставил свою прошлую компашку и тайком от всех гостей трактира взглянул на хрусталь. Он светился пульсирующим белым светом, и стоило мне сделать шаг навстречу этой троицы, как камешек начинал сиять ярче. Демонические отродья сами пришли ко мне в руки. Тем временем они перетёрли с подбежавшим к ним бодрой рысцой тучным трактирщиком, который при виде блеска золочёных одеяний понадеялся на большой заказ и щедрую плату, и забились в дальний, тихий угол. Я тогда даже подумал подойти к ним и перекинуться парой слов, прикинувшись сельским простофилей, но быстро отказался от этой опасной, навеянной пивным дурманом затеи. Вместо того я подсел за ближайшую к их столу лавку и завёл разговор с сидевшим по правую от меня руку старичком, который, обрадовавшись внезапной компании, стал без устали рассказывать всё, о чём только мог вспомнить, ну а я, участливо кивая и притворно потягивая пенное, внимательно прислушивался к разговорам одержимой троицы.

Было довольно шумно, говорили они тихо, так ещё и на неизвестном мне языке, который, правда, мне уже доводилось слышать на базарах от заморских купцов, потому из их речи я смог уяснить только их иена, да название ещё одного города, через который они по всей видимости проехали парой днями ранее. Зато сколько же они пили. Прислуга только и успевала приносить им новые кружки, как они опустошали их и требовали принести ещё. За вечер каждый выжрал в одно рыло не менее пятнадцати пинт и это только пива, а ведь ещё были сивуха, медовуха и какие-то настойки на ягодах. Они то и дело отлучались во двор, чтобы освободить место для нового пойла, но вместо того, чтобы ползти по полу, как и полагается после подобной пьянки, хотя там уже в пору валяться мёртвым, они шли твёрдым и уверенным шагом, словно отродясь ничего кроме чистой, родниковой воды в рот не брали. Порой я замечал на их лицах неподдельную досаду и завистливые взгляды, обращённые на пьяный люд, так что подобная трезвость может быть и им самим не шибко в радость.

Когда за окнами совсем стемнело, и весёлые гости стали расходиться по домам, мои будущие жертвы тоже покинули общую залу и отправились в снятую комнату, куда слуги прежде отнесли пару дорожных сундуков купца. Я решил немного обождать, когда они заснут покрепче, и наведаться к ним, чтобы аккуратно осмотреть их вещички. Не будь они такими живучими и свирепыми демонюгами, то я бы бесшумно прикончил в постели Сентина и Эртела, а затем похитил Киданса и утащил подальше от домов, чтобы проникновенно поболтать с ним там, где никто не услышит его истошных воплей и криков о помощи. Эх, если бы всё было так просто.

Я выжидал на улице, в тени деревьев. Они ещё долго не ложились спать, обсуждая что-то тайное, и я мог видеть свет лучины меж щелей ставней. Когда же свет погас и прошло достаточно времени, то я, сделавшись невидимым, прокрался через двор, вскарабкался ко окну, цепляясь за щели между брёвнами, и осторожно заглянул в небольшую щель, чтобы убедиться в безопасности. И знаешь что? Эртел сидел на табурете, прислонившись спиною к двери, и смотрел в окно немигающими глазами. Я чуть было не свалился вниз, испугавшись, что он меня заметил, настолько был пронзителен его холодный взгляд, но это было ошибкой. Они поступили весьма мудро, выставив караул, так что пришлось изменить свои планы и отступить. И вот что странно. Той ночью я ещё трижды наведывался к ним и каждый раз из них троих бодрствовал Эртел. Они не сменяли друг друга, как это делают нормальные люди, а каждый отсиживал всю вахту от захода до рассвета. В следующие дни я в этом смог убедиться. Каждую ночь караулил кто-то один, а другие спали до самого рассвета. Подозреваю, что они могут подолгу обходиться без сна, так как следующим днём караульные не казались хоть самую малость сонными или же вялыми.

В том городке они провели всего один день, большую часть которого они проторчали в своей комнате, лишь разок спустившись вниз, чтобы набить брюхо. Держались они исключительно вместе, не упуская друг друга из виду, так что мне оставалось только бездейственно и смиренно изучать их повадки и поджидать удобного момента. Честно говоря, их поведение от обычного людского почти ничем не отличается, так же ходят, так же говорят, так же жрут и точно так же гадят. Если у тебя при себе нет вот такого камушка, или если ты не попробуешь напоить его до состояния безвольного тюфяка, то от обычного человека и не отличишь. Хотя, можешь попробовать его пырнуть чем-нибудь в бок или слегка оцарапать, если рана быстро затянется, то перед тобой одержимый и тебе нужно срочно делать ноги.

На следующее утро они наняли экипаж и двинулись дальше на восток, ну а я последовал за ними. Впредь я не останавливался в том же месте, где и они, и не ходил туда принимать пищу, чтобы они не стали меня подозревать, но следить за ними приходилось и днём, так что я подворовывал одежду и носил шляпу наподобие той, что сейчас лежит в углу. Только её одну я купил у старьёвщика, причём уже тут. Да, да, знаю, этот белобрысый Сентин всё же улавливал моё присутствие, но найти меня им не удавалось. Это было всё равно, что играть в салочки с едва научившимися ходить детьми. Такие наивные и неуклюжие, что даже смех берёт.

Мы достигли практически самой границы Лиамфоля, и там, остановившись в каком-то захолустье, они стали по вечерам тайком от хозяина постоялого двора уходить в чащобу и торчали там до самого утра. Признаюсь, что в эти дни следить за ними было довольно трудно, так как мне всё-таки требовалось хоть немного поспать, а они продолжали шастать по округе и днём. На третий день их ночных прогулок, к ним пришла ещё пара одержимых, и они передали им чёрный ларец, в котором лежало нечто светящееся. Как ты говоришь? Лавовые опалы? Вот о них уже я никогда прежде не слышал. Должно быть ценная штука не так ли? Не, ну а что, мне просто любопытно. Ладно-ладно, расскажешь позже, но я сам видел, как ты таскался с этой чёрной шкатулкой, так что не отвертишься, ты точно должен знать им цену.