Танго с тенями

«Или в глаз таким ногтем тыкнет», — обморочно подумала Наталья.

Внутри у нее все дрожало. Она скосила глаза на Аню. Та слегка привстала со стула — явно готовилась вступиться за подругу. Это заставило Кречетову собраться.

— Документы по поводу смерти вашего мужа находятся у меня. И если мы не договоримся, я сдам все полиции.

— Да сдавай что хочешь, — Такшина склонилась над столом. — Как ты думаешь, почему дело закрылось? Потому что мой мужик ошибочно выпил краску для замши вместо лекарства. Поняла? Случайно!

— А у меня есть доказательства обратного, — продолжая обмирать от ужаса, сказала Наташа.

— В гробу я видела твои доказательства, — вскочила на ноги Юлия.

Она схватила стакан воды и плеснула Наташе в лицо. Та не успела отреагировать, и тысячи молекул влаги поднялись, на миг застыли, а потом, словно пчелиный рой, в ярости ринулись на Наталью.

Но этого Такшиной показалось мало, она уцепилась за скатерть и изо всех сил рванула ее со стола. К буянке бросился охранник, к Кречетовой — подруга. Женщина за соседним столом взвизгнула, остальные присутствующие повскакивали со своих мест.

Аня схватила салфетки и попыталась ими промокнуть мокрую одежду Наташи.

— Перестань, — та отвела ее руку, — бесполезно. Пойду в салон, переоденусь, — наклонила голову и бросилась в гардероб, пытаясь не расплакаться прямо сейчас.

Такшина еще что-то кричала ей вслед, но Наталья ничего не слышала.

В «Поэтике» заканчивали обслуживать последнюю клиентку, администратор Татьяна была занята подсчитыванием дневной выручки, уборщица возила мокрой тряпкой по углам. Наташа быстро проскользнула в свой кабинет, с досадой скинула с себя мокрые вещи и вытащила из шкафа свитер и джинсы. Спустя минуту в кабинет вбежала Веселовская и порывисто обняла подругу.

— Бедная моя, бедная, — сказала Аня.

Пока Наташу не начали успокаивать, она держалась, но как только слова сочувствия были произнесены, слезы прорвались наружу. Кречетова рыдала, Анна гладила ее по голове, шепча какие-то успокаивающие глупости.

— Ужас, Анютка, как я теперь в кафе вернусь после такого позора? — прогундосила она.

— Это у тебя-то позор? Такшину два охранника пытались угомонить, она одного даже за руку укусила. Еле выволокли.

— Дура! — в сердцах сказала Наташа. — У такой истерички точно не хватило бы выдержки конфеты ядом начинять. Она скорее бы ножом пырнула…

— Ага, а сотворить историю с подменой лекарства, на это у нее выдержки хватило! — не согласилась с подругой Анна. — Пошли скорее, сейчас должен прийти Ралдугин. Только в порядок себя приведи, как-никак с олигархом идешь встречаться. Господи, салон имеешь, так хоть волосы подкрути, а то от воды распрямились. Это быстро, пять минут, — предупредила она возражение Кречетовой.

В результате, когда Наталья вбежала в кафе, Ралдугин уже сидел на месте. Официантка приветливо кивнула ей головой: «Как ваша подруга попросила, так я и сделала. Только мужчина пришел, я его сразу за ваш столик и усадила. Минут десять уже как ждет, виски заказал».

Кречетова юркнула на свое место, Евгений Иванович быстро вскинул на нее колкий взгляд.

— Будете? — Ралдугин приподнял фужер.

Наташа отрицательно качнула головой и извинилась за опоздание.

— Ничего страшного, девушки должны опаздывать, — сказал он благодушно, — особенно такие очаровательные, как вы, — он широко улыбнулся.

«Переигрывает, — подумала «очаровательная девушка». — Делает вид, что ему наша встреча доставляет удовольствие, что он ни при чем. Тогда зачем он явился на рандеву?»

— А я выпью, — он снова улыбнулся, показав безупречно отбеленные зубы, и одним махом опрокинул виски в рот, забросив следом оливку. — Вы о чем-то хотели со мной поговорить, — он по-барски оперся о спинку стула и вытянул ноги.

Наташа молча выложила на стол копии добытых ею документов.

Ралдугин очень внимательно их просмотрел, вернул Наташе и вопросительно на нее глянул.

— И что вы хотите этим сказать, милая девушка?

— У меня находятся оригиналы компрометирующих вас документов, которые раньше были у Альбины Федотовой.

— Ну какой же это компромат? — лучился доброжелательностью Ралдугин. — Просто неудачный бизнес.

И он потянулся за оливкой.

«А удивиться, кто такая Федотова, забыл», — улыбнулась про себя Наташа.

— Вот вы когда-нибудь занимались предпринимательством? — равнодушно спросил Ралдугин, явно не ожидая ответа.

— Представьте себе, да, — со злостью ответила Наташа.

— Я не имею в виду этот бизнес, — Евгений Иванович небрежно показал на разложенные на столе бумаги.

— И я не этот имею в виду, у меня есть салон красоты «Поэтика», — неожиданно для себя стала оправдываться Наталья.

На лице Ралдугина мелькнула тревога, но через секунду оно разгладилось, и он с усмешкой продолжил:

— Тогда вы должны знать, что даже в таком микроскопическом бизнесе, как ваш, существует множество рисков. Что уже говорить о таких серьезных коммерческих компаниях, как мои?

— И везде сплошной криминал, — подначила его Кречетова, но эта «шпилька» оставила Евгения Ивановича абсолютно равнодушным.

Он пожал плечами:

— Что делать? Чем крупнее бизнес, тем чаще он становится объектом внимания нечестных дельцов.

Наталья почувствовала ту бессильную злость, которая лишает аргументов. Хотелось ругаться, даже оскорблять. Она видела насмешливый взгляд, понимала, что Ралдугин знает, что она чувствует, и наслаждается тем, что она не может подобрать слов. Он сидел расслабленно, закинув одну руку на спинку стула, приветливо улыбался. Даже сделал «лучики» вокруг глаз, но «желтый карлик», спрятавшийся внутри них, излучал такое количество тепловой энергии, что мог бы испепелить и компромат, и саму Наталью, и даже кафе «Ариадна» вместе с его уютными столиками, вышитыми скатертями и улыбчивыми официантами.

Наталья сделала несколько глубоких вздохов и совершенно спокойно сказала:

— Я все поняла. Приватизация общестроительного треста — дело законное, кинутые дольщики — риски строительного бизнеса. Гибель инкассаторов вашей охранной компании и пропажа большой суммы денег — повышенное внимание криминальных структур, так же, как и ограбление ячеек банка. Ну, а ваш «РалФонд» — игра недобросовестных вкладчиков. Все понятно. Но Федотова и Верхова собрали всю эту информацию и стали вас шантажировать. И поэтому они обе мертвы. Так ведь?

Ралдугин прищурил глаза, закусил губу, от его деланой добродушности не осталось и следа.

Наташе захотелось сбежать. Бросить заниматься расследованием — ну какой из нее сыщик. Позвонить Алексееву, передать ему все документы, а самой уехать на дачу, лечь на диван, залезть под плед — обязательно с головой.

Подруге больше ничего не грозит — Ленку арестовали. Репутация салона со временем восстановится, в убийстве Жанны ее больше не подозревают. Зачем она тут? Какое ей дело до каких-то шантажистов и их жертв?

Ну не встанешь же сейчас со своего места и не уйдешь. Придется доиграть свою роль до конца.

— Знаете что, милая девушка, даже моему ангельскому терпению приходит конец. Ваши инсинуации переходят все мыслимые границы, — сказал Ралдугин.

— Да что вы? Вас следователь в связи с убийствами допрашивал уже? Нет? Раз у вас все законно, то я завтра с чистой совестью отдаю документы в полицию. Да, еще про… — как их там? — Дронова, Крюкова и Альбертову расскажу.

Ей показалось, что в глазах Ралдугина мелькнула паника, но он вновь моментально овладел собой.

— Что за люди? Чуть что, сразу полиция да полиция. Это, конечно, ваше право, — покладисто сказал Ралдугин.

Но что-то в его тоне неуловимо изменилось. Из него исчезли покровительственные нотки и появилось кое-что новое, непонятное.

— Но позвольте спросить, что вы хотите от меня? Если денег, то я готов вам ссудить некоторую разумную сумму, поскольку понимаю, что бизнес всегда требует вливаний. И вам в салон наверняка нужно какие-то новые причиндалы купить… Короче, сколько?

— Много. И вообще, хотелось бы знать ваше алиби, — еле сдерживая ликование, сказала Наташа.

И тут Ралдугину изменила выдержка. С лица сползла та надменность, с которой он в течение разговора смотрел на Наташу. Он наклонился к ней через стол и зло спросил: «Это что за лажа? Какое алиби?»

— Никакая не лажа. Федотову убили у меня в салоне. Докажите, что не вы, — Кречетова попыталась придать голосу максимальную твердость.

Ралдугин некоторое время смотрел на Наташу не отрываясь, но она выдержала взгляд. Потом на его лицо вернулось благодушие и он попросил время до завтра, чтобы вспомнить и восстановить в памяти все, чем он занимался в день убийства. Ралдугин старался говорить серьезно, но его просто распирал смех.

Наташа решила не обращать на это внимания. Ее, конечно, интересовало, что Евгений Иванович делал во время убийства Альбины. Но, вообще-то, есть алиби, нет алиби — все это полная ерунда. Она не настолько наивна, чтобы всерьез поверить в то, что Ралдугин будет отчитываться перед ней о том, что делал в то или иное время.

Она просто надеялась, что во время беседы ей удастся его спровоцировать: вдруг он разнервничается, испугается или что-нибудь опрометчивое скажет. И тогда запись их разговора можно будет отдать в полицию.

Евгений Иванович Ралдугин не глядя бросил на стол крупную купюру, церемонно поклонился и ушел. Сразу к ее столику подошла Анна.

— Удалось что-нибудь разузнать?

— Удалось. Все записала на мобильник, но ничего говорить сейчас не буду. Во-первых, скоро прибудет Волк, а во-вторых, я так устала, не могу тебе передать.

Но Дина на встречу не пришла. Наташа была раздосадована. Конечно, с одной стороны, это было хорошо: она сейчас поедет домой, залезет в горячую ванну и будет лежать так до тех пор, пока не смоет грязь сегодняшних встреч и место усталости не займет истома. Но вообще-то странно, что Волк не появилась, обещала же и время назвала сама, именно то, которое ей удобно.

Прождав почти час, подруги наконец покинули гостеприимное кафе.

— Знаешь, Натусик, я уже поправилась, так что пора и честь знать, нужно мне в свой дом возвращаться, — сказала Аня.

— Побудь еще недельку, пожалуйста. Мне так классно, что ты на глазах. А в следующее воскресенье я лично отвезу тебя в твою хату. Обещаю. А кстати, как Виктор?

— С женой своей дела решает. Заявление на развод он, оказывается, уже подал. Еще до поездки в Питер. Но как теперь будет, я не знаю. Нашел ей хорошего адвоката, самого Африкантова.

Кречетова присвистнула:

— Ни фига себе! Это сколько же он стоит!

— Ну, он у нас теперь богатенький Буратино, может себе позволить, — невесело усмехнувшись, сказала Анна.

— Это что же получается, он будет платить сумасшедшие деньги, чтобы его бывшей получить как можно меньший срок за то, что она хотела убить его будущую? Тебя в смысле.

— Получается, что так. Он говорит, что очень виноват перед Ленкой за то, что никогда ее не любил. Не сделал ее счастливой.

— Боже мой, как трогательно, прямо зубы от сладенького свело, — устало сказала Наташа.