Молодой Александр

РЕВОЛЮЦИЯ ФИЛИППА

Западная Македония кажется отдаленной даже в нашу эпоху быстрых путешествий. Весна здесь наступает поздно, зима – слишком рано, резкое падение температуры иногда приносит «холод, который убивает птиц». Основная часть населения занята сельским хозяйством: выращивает бобы – ключевой ингредиент горного рагу и супов, а также перец, крокусы, зерно и виноград. Из кислого черного винограда здесь делают пьянящее, своеобразное по вкусу вино. Пастухи и их стада до сих пор бродят по пастбищам, горные склоны во многих местах оголены прожорливыми животными, стаи свирепых сторожевых собак защищают коз и овец от хищников. Если пойдете на запад по современной Эгнатиевой дороге, то попадете на возвышенное плато с электростанциями в Птолемаиде, которые жгут местный бурый уголь и снабжают электричеством большую часть Северной Греции. Этот регион и в древности был энергетическим центром, поставщиком прекрасных лошадей и лучших воинов, таких как Пердикка и Кратер из Орестиды, Птолемей из Эордеи и Полиперхон из Тимфеи, полководцев, сыгравших решающую роль в сложившейся со временем армии Александра. Этот ресурс питал успех Филиппа на полях сражений.

Топография Западной Македонии, расположенной вокруг водораздела реки Галиакмон и рассеченной горными цепями, сформировала территории древних регионов Верхней Македонии: это были Эордея, довольно рано вошедшая в царство Аргеадов, Элимея, Линкестида, Орестида и Тимфея – области, которые сегодня приблизительно совпадают с административными округами Козани, Флорина, Кастория и Гревена. Обдуваемые ветрами склоны Пиндоса – горного хребта Греции – образуют естественный барьер на западе, с Эпиром по другую сторону гор, а на севере македонские земли когда-то простирались на территории современной Албании и Республики Северная Македония[156]. Римский историк Ливий считал, что суровые климатические условия повлияли на характер местных жителей. «Эта часть света в целом холодна, трудна для возделывания и сурова; ее обитатели характером схожи со своей землей», – писал он. Свирепыми македонян делали соседи-варвары, чьи регулярные набеги заставили осваивать военное дело[157]. Как и приход весны, археологическое изучение высокогорного региона отставало от раскопок на прибрежных низменностях. В 1911–1912 годах Алан Уэйс и Артур Вудворд описали Македонию как археологическую terra incognita и призвали к новым исследованиям, чтобы дать ответы на давние вопросы[158]. Их желание исполнилось, и с годами число раскопок в регионе стало расти, позволив ученым изучать жизнь горцев[159]. В частности, одна локация дала особенно много сведений для понимания истории региона – Айани в древней Элимее.

Регионы Верхней Македонии

В XIX веке удалось обнаружить множество древних останков вокруг Козани, недалеко от реки Галиакмон[160]. Несколько драгоценных надписей – говорящих камней, встроенных в церковные стены, – были найдены в Каллиани (современный Айани). Наряду с другими свидетельствами, они позволили исследователям связать деревню с древним городом Айани. В 1960-х годах к расследованию приступил местный учитель Сиамбанопулос. С помощью жителей деревни и приезжих археологов он стал собирать разрозненные артефакты, и среди потрепанных тетрадей и старых парт начальной школы постепенно сформировался археологический архив. Сиамбанопулос согласился с предыдущими исследователями в том, что скалистый холм Мегали Рачи был центром находок и, вероятно, там располагался древний акрополь. Однако размер и вид окружающего города все еще оставались неопределенными. Летом 1983 года на холме начались раскопки, которые проводил 17-й Эфорат доисторических и классических древностей под руководством археолога Георгии Карамитру-Ментесседи. Вскоре стало ясно, что вся изучаемая территория была заполнена зданиями, что свидетельствовало о заселении местности с эпохи неолита до I века до н. э. С тех пор раскопки на этом участке не прекращаются[161].

Вид с некрополя Айани. Фотография автора

Холм удобен множеством естественных террас, которые умело использовали для построек древние архитекторы. Вокруг нижних уровней обнаружены остатки домов, современные названия которых связаны с теми или иными особенностями или находками: Дом с лестницами, Дом с пифосами (кувшинами для хранения), Дом с ткацким станком. Каждое строение разделялось на несколько комнат, отведенных для различных нужд: мастерские, дворы, жилые и складские помещения, а фундаменты надежно скреплял строительный раствор. В некоторых домах сохранились следы декора в виде расписной штукатурки и плитки. На верхних террасах обнаружены три группы общественных зданий, которые, возможно, составляли часть агоры или царского дворцового комплекса. Они относятся к позднему архаическому и классическому периодам (с начала V до IV века до н. э.), что делает их одними из самых ранних монументальных общественных строений, найденных в Македонии. Примерно в километре к северу от этого места археологи обнаружили одно из главных кладбищ Айани. Оно примечательно рядом погруженных в землю каменных гробниц, которые также относятся к архаической и классической эпохам. Часть захоронений была огорожена стенами, погребальные памятники и инвентарь свидетельствуют о культе умерших. Несмотря на то что гробницы были разграблены еще в древности, археологам удалось собрать фрагменты былого богатого убранства и отделки. Вероятно, захоронения принадлежали царской семье Элимеи[162].

Айани почти наверняка был столицей Элимеи, ее урбанизированным ядром, окруженным небольшими поселениями и фермами. Здесь жила одна из жен Филиппа – Фила; отсюда пришли в его войско грозные воины-конники. Айани обладал всеми признаками процветающего и образованного общества, типичного для эллинистического мира и уходящего корнями в глубокую древность. Открытия археологов опровергли старые представления о том, что этот регион был отрезан от важных событий, происходивших в других частях греческого мира.

Дальнейшие археологические работы в Верхней Македонии выявили ряд других богатых кладбищ: одно рядом с Пентавриссосом в префектуре Кастория, а другое в Ахладе во Флорине. Они вполне могут быть царскими центрами Орестиды и Линкестиды – очевидно, в каждом регионе были свои подобия Айани. Правили ими независимые царские семьи, многие из которых имели собственные мифические генеалогии[163]. В разное время эти династии становились подданными и союзниками Аргеадов, сохраняя местных царей. Однако древние источники, до времен Филиппа, дают основание предположить, что эти отношения были крайне непостоянными. Историк Дж. Р. Эллис назвал время до Филиппа периодом напряженности, недоверия и откровенной вражды[164]. Все эти политические образования страдали от иллирийских набегов, и высоко в горах возвели много небольших крепостей и цитаделей, в которых жители могли укрыться в трудные времена[165]. Именно эта нестабильность делала союз с Филиппом более привлекательным. Победив Бардила в начале своего правления, Филипп показал себя храбрецом и впоследствии смог привлечь на свою сторону другие македонские регионы. Объединение Верхней и Нижней Македонии позволило Филиппу включить новые могущественные общины в свое растущее государство и армию. Это стало началом его революции, началом возвышения Македонии.

История македонской армии до Филиппа темна и бесславна. В античных источниках есть лишь несколько кратких упоминаний о ней: отдельные рейды конных отрядов в ответ на натиск превосходящего фракийского войска, позорное бегство перед битвой против жителей Линкестиды и иллирийцев. Архелай предпринял кое-какие реформы, реорганизовав кавалерию и вооружив пехоту, но армия оставалась малочисленной и довольно неэффективной, а затем произошло сокрушительное поражение Пердикки III от армии Бардилы, в результате чего погибли и сам царь, и более 4000 македонян[166]. Эта цифра требует пояснения. Вероятно, погибшие составляли основную часть армии, а значит, потери македонского войска превышают потери во всех крупных сражениях Александра, вместе взятых.

Когда Филипп пришел к власти, восстановление и улучшение армии было жизненно необходимым делом. Диодор Сицилийский в шестнадцатой книге «Исторической библиотеки», одного из главных источников о царствовании Филиппа, сообщает, что царь созывал македонян на различные собрания. Подняв их пошатнувшийся боевой дух вдохновенными речами, он заручился поддержкой и начал воплощать смелые планы военной реформы. Слишком долго Македония была раздробленным краем, неспособным сдерживать окружающих врагов. Пришло время перемен, время перейти в наступление. Вероятно, Филипп опирался на опыт, полученный во время своего пребывания в Фивах. Он изменил боевые единицы, перевооружил пехоту, проводил постоянные маневры и учения, по существу создавая новую македонскую фалангу, или боевое построение[167]. Другие источники содержат более подробные сведения: тяжелая пехота была разделена на подразделения, состоящие из рот численностью около 500 человек каждая (лохой), и ряды, состоявшие из 10, а позднее 16 человек в глубину (декадес)[168]. Первоначально Филипп запретил использовать вспомогательный транспорт и брать в походы больше одного слуги на низовое подразделение пехотинцев[169]. Форсированные дневные переходы на 300 стадий (около 50 километров) по пересеченной местности увеличили выносливость воинов, которые сами несли военное снаряжение, кухонную утварь и продовольствие[170]. Филипп также отказался от обычая вести войну в течение полугода. Ему было все равно – зима сейчас или лето[171].

Основным наступательным оружием македонской фаланги была сариса – гигантская деревянная пика длиной 15–18 футов (4,5–5,5 метра)[172]. Ряды пехоты, одновременно выставлявшие вперед эти мощные копья, сбивались в практически несокрушимую массу, выглядевшую со стороны врага как спина дикобраза, причем через передний ряд торчали пять или шесть наконечников копий нескольких линий пехотинцев[173]. Длина сарисы намного превышала длину стандартного греческого копья, и македонские тяжелые пики наносили ужасные повреждения еще до того, как противник оказывался на расстоянии, позволявшем дать отпор. Чтобы удержать сарису, требовались обе руки, поэтому щиты были уменьшены в размерах и перекинуты через плечо с помощью ремня[174].

Сарисой можно было действовать только при условии невероятной силы и мастерства, поэтому дисциплина стала необходимым условием успеха фаланги. Филипп разместил самых опытных бойцов впереди и сзади отдельных рядов, образуя прочный панцирь, который поддерживал и направлял остальных бойцов. На тренировочных площадках македоняне отрабатывали различные построения, меняя расстановку в соответствии с предполагаемыми сценариями боя, иногда удваивая или утраивая глубину шеренги или смыкая ее, чтобы создать стену из щитов – построение, которое Филипп, по-видимому, заимствовал из эпоса Гомера[175]. Команды подавались сигналами труб: «Сарисы вверх! Сарисы вниз!» Воины двигались в относительной тишине, единственными звуками, которые они издавали, были топот ног и странное мычание. Вступая в бой, они выкрикивали мощный боевой клич во славу бога войны Эниалия: «Алалалалай!»[176] Для врага это было предвестьем надвигающейся гибели. Один римский полководец позже описывал наступление македонской фаланги как самое ужасающее зрелище, которое он когда-либо видел[177]. Тяжелая пехота настолько овладела своим новым оружием, что могла использовать его и для расчистки зарослей во время марша, раскачивая пики взад-вперед рубящим движением, сносящим любое препятствие между македонянами и их врагами. Но решающее значение для эффективности этого оружия имел рельеф местности. Если македоняне продвигались по пересеченной или холмистой территории, в линии фаланги могли появиться просветы, куда потенциально мог прорваться враг. Филипп должен был выбирать правильную топографию для предстоящего сражения[178].