Молодой Александр

ТЕЛО

В последние годы изучение гимнасиев и их роли в македонском обществе значительно продвинулось[335]. Исключительно ценными для понимания организации гимнасиев стали две надписи: так называемый закон Верии (или Береи) о гимнасиях и закон Амфиполя об эфебах. Оба относятся к позднему Македонскому царству и связаны с указами, изданными предпоследним македонским царем Филиппом V[336]. Во время своего правления (221–179 годы до н. э.) он столкнулся с растущей римской экспансией в Грецию и на Балканы. Филипп V использовал гимнасии на низовом уровне для набора и обучения нового поколения воинов.

Законы невероятно подробны и описывают разные возрастные группы гимнасия: пейдесы (14/15–18 лет), эфебы (18–20 лет) и неански (20–30 лет). Гимнасии предстают строго регламентированными заведениями; ни рабам, ни пьяницам, ни людям вульгарных промыслов не разрешалось туда входить. Запрещалось тренироваться в другом центре, и в течение года проводились три проверки успеваемости каждого обучающегося. Мастер гимнасия (гимнасиарх) полностью контролировал происходящее в нем и имел право штрафовать и даже наказывать тех, кто нарушал правила. Самой важной датой в календаре была Гермейя, или праздник Гермеса – бога, который наряду с Гераклом покровительствовал гимнасиям. Призы вручались за дисциплину, трудолюбие, хорошую физическую подготовку и победы в пешем и факельном забегах. К сожалению, часть надписи из Верии, посвященная обучению пейдесов, не сохранилась, хотя метание копья и стрельба из лука упоминаются как ежедневные упражнения для старшей группы эфебов. Закон Амфиполя содержит более подробную информацию. В нем излагается программа для эфебов, которая, возможно, схожа с программой пейдесов. Занятия проходили два раза в день, в период от восхода до заката, с перерывом на обед, под контролем специального персонала и под присмотром мастера гимнасия. Утром учеников вывозили за город, чтобы они упражнялись в верховой езде, стрельбе из лука, метании копья и камней пращой. Днем мальчики возвращались в спортзал, чтобы отрабатывать те же упражнения, за исключением верховой езды. Никаких занятий науками не упоминается. К этому времени македонское образование стало чисто милитаристским и предназначалось для быстрой подготовки бойцов, защищавших города и все царство.

Специалисты, изучавшие эти тексты, обратили внимание на сходство между законами и описаниями учебного процесса – как реального, так и идеализированного, известного по трудам Ксенофонта, Платона и Аристотеля[337]. Судя по всему, Филипп V опирался на опыт прошлого при построении собственной политики. Он почитал своих предшественников на македонском престоле и как-то раз попросил принести ему для личного чтения особую рукопись «Истории Филиппа II Македонского» Феопомпа[338]. Соблазнительно было бы предположить, что эти эпиграфические надписи на стелах являются далеким эхом системы, существовавшей в середине IV века до н. э., что находит некоторое подтверждение в отсылках к жесткому милитаристскому воспитанию Александра. «Повсеместно признано, что с детства он хорошо подготовлен и обучался военному искусству»[339], – писал Полибий, греческий историк II века до н. э.

В подростковом возрасте мальчики, должно быть, получали определенные знания о тактике и истории войн. В IV веке до н. э. широко распространялись литературные сборники, полные примеров полководческого искусства, а также специальные руководства по военному делу, в которых рассказывалось, например, о выживании города в осаде и управлению казной в период войны[340]. Не менее важны были групповые схватки и учебные сражения – практика, засвидетельствованная как в Спарте, так и на Крите, – а также игры с мячом, такие как эпискирос, где две противоборствующие команды из 12–14 игроков пытались перебросить мяч через линию ворот противника, – идеальная тренировка слаженности действий небольшого отряда. Поздние историки упоминают, что Александр был азартным игроком в мяч[341]. Мальчикам давали возможность добиться личного успеха и выделиться среди сверстников на соревнованиях по легкой атлетике, а также на таких фестивалях, как Гермейя и Олимпийские игры в Дионе. Найденные археологами надписи, датируемые IV веком до н. э., свидетельствуют о важности пеших и конных забегов в Македонии, которые, вероятно, знаменовали собой переход от одной возрастной группы в другую. Состязания составляли один из многочисленных обрядов перехода к взрослению[342].

У Аргеадов участие в Панэллинских играх было традицией. Первым там выступил Александр I, поскольку сумел доказать судьям свое греческое происхождение, поведав историю Пердикки I и его генеалогию от Темена из Аргоса. Геродот пишет, что Александр I стал победителем в пешем забеге[343]. Архелай и Филипп также участвовали со своими лошадьми в конных состязаниях, выиграв несколько скачек. Но сын Филиппа, Александр, хоть и считался быстрым бегуном, не хотел участвовать в Играх. Позже он отклонил приглашение, сказав, что его соперниками могут быть только цари, в противном случае соревнование будет нечестным, «потому что его победа была бы победой над простолюдинами, а его проигрыш – поражением царя»[344].

Его нежелание участвовать или даже посещать общеэллинские мероприятия могло быть связано с интересом отца к атлетическим состязаниям, особенно борьбе, и последующими удручающими проигрышами[345]. Плутарх указывает, что Александр за время своего царствования провел много спортивных состязаний между воинами армии, а также соревнований в охоте и по боям с посохами, но сторонился раздачи призов за боксирование или панкратион – разновидность вольной борьбы. Плутарх предваряет эти сведения заявлением, что Александр вообще не любил всю атлетику и атлетов[346]. Это утверждение может показаться несколько парадоксальным, ведь мы знаем о покровительстве царя многочисленным играм. Однако неприязненное отношение к профессиональным спортсменам с их специальными рационами для наращивания мышц и индивидуальными режимами тренировок возникло не вчера. Враждебность к атлетам усилилась в IV веке до н. э. из-за растущей пропасти между ними и солдатами. К тому времени атлетика превратилась в развлечение, и многие посвящали жизнь соревнованиям, становясь спортивными звездами. Что, естественно, вызывало неприязнь и соперничество между представителями двух профессий, ведь одни добывали славу на поле боя, а другие – на состязаниях[347]. Александр всегда отдавал предпочтение первым. Как сообщают античные авторы, он желал признания совершенно особого рода – не известности спортсмена или красноречивого оратора, а славы героев древности[348].

Различные физические упражнения для мальчиков в гимнасиях помогали сформировать навыки, которые можно было успешно применить в бою. Специальные тренировки приучали к обращению с разными видами вооружения, атлетика помогала тренировать тело, а учебные сражения и игры с мячом развивали командный дух и слаженность действий. Верховая езда тоже оставалась важной частью обучения в Миезе, мальчики готовились вступить в конные отряды, а пока мчались по Эматийской равнине, отрабатывая боевые порядки, для совершенства которых требовались суровые и многократные упражнения. Стук копыт звучал как далекий раскат грома. Александр с Буцефалом приобретали умения, необходимые для того, чтобы возглавить атаку.

Многочисленные македонские гробницы Миезы, которыми славится этот древний город, рассказывают историю воспитания грозных воинов. Погребальные камеры Лисона и Калликла украшены росписями с изображением доспехов: мечей, щитов, поножей, шлемов и кирас. В так называемой гробнице Кинха обнаружено одно из самых подробных сохранившихся изображений македонского кавалериста: всадник запечатлен художником в момент, когда собирается пронзить копьем вражеского пехотинца. Но самое величественное погребение в Миезе – это Гробница суда, обнаруженная в 1954 году и впоследствии тщательно отреставрированная. Ее можно посетить и сегодня: древнее сооружение спрятано внутри металлического каркаса, отдаленно напоминающего авиационный ангар. Расписной фасад напоминает дворец мертвых, по фронтону идет фриз, на котором, как считается, запечатлена битва между македонцами и персами. По обеим сторонам от дверного проема нарисованы фигуры. Погибший воин в боевом облачении, с копьем в руке, в белой кирасе с пурпурной отделкой. Рядом с ним стоит Гермес, проводник мертвых в подземный мир. Жизнь воина рассматривается на суде Эака, бога, ответственного за решение судьбы уроженцев Европы, и Радаманта, судьи тех, кто родился в Азии. Предполагают, что гробница была построена для Певкеста, одного из Спутников Александра, спасшего жизнь царя в Индии и удостоенного чести стать его восьмым телохранителем. Певкест был родом из Миезы и, возможно, позднее вернулся в родной город, где в конце концов обрел свое последнее пристанище. Двойные образы судей отражают судьбу воина, сражавшегося на разных континентах, наследие македонского военного превосходства.