Молодой Александр

ДВА ФИЛИППА

Теперь теория Андроникоса оказалась в центре внимания академического сообщества. Как и следовало ожидать – но это было действительно необходимо, – каждая гипотеза должна пройти экспертную оценку. То, что найдено именно царское захоронение, признали почти единодушно: на это указывали остатки необычайного костра, покрывающего свод, богатство погребального инвентаря, не говоря уже о размере кургана и его местонахождении там, где находилась, по новым сведениям, столица Эги. И безусловно, речь шла о царской династии Аргеадов. Основываясь на находках, Андроникос датировал захоронение 350–325 годами до н. э., но другие исследователи впоследствии утверждали, что установить столь жесткие хронологические рамки невозможно. Датировка некоторых артефактов, скелетного материала и даже постройки самой гробницы могут определяться по-разному, некоторые эксперты отмечали, что временной интервал можно раздвинуть вплоть до конца IV века до н. э. А тогда гробница могла принадлежать не Филиппу, а его сыну Арридею.

Недееспособный Арридей был возведен на престол после безвременной смерти Александра в Вавилоне в 323 году до н. э. Он взял тронное имя Филипп III и позже разделил царство с малолетним сыном Александра – Александром IV. Оба они были просто марионетками в недолгой борьбе за власть, которая охватила Македонскую империю, и в конце концов оба были убиты. Арридея-Филиппа похоронили в Эгах где-то в конце 317 года до н. э. вместе с женой – Адеей-Эвридикой (дочерью Киннаны)[800]. Два Филиппа были единственными македонскими царями, которых, согласно античным источникам, похоронили там в период с середины до конца IV века до н. э., следовательно, Гробница II могла принадлежать любому из них[801]. Еще больше усложняет ситуацию то, что на момент смерти они были примерно одного возраста – где-то за 40 – и похоронены с разницей всего в 19 лет, что чрезвычайно затрудняет датировку. Женщина в вестибюле также стала причиной споров. Андроникос предположил, что это была Клеопатра-Эвридика, последняя жена Филиппа, но другие предпочитали видеть в ней Адею-Эвридику.

За прошедшие с момента открытия годы образовалось два лагеря, каждый из которых отстаивал своего Филиппа, и эта битва за идентификацию царя велась в многочисленных академических журналах и публикациях[802]. Археологические знания о древней Македонии развивались так же интенсивно, как и дебаты о личности человека в Гробнице II. Некоторые первоначальные аргументы в пользу той или иной датировки были основаны на артефактах, для которых в те годы еще не было достаточно большой сравнительной базы данных, а хронология могла быстро меняться на основе новых находок или интерпретаций. Различные анализы костей также содержали несоответствия; сначала подтвердилась одна идентификация, затем – другая. Однако недавние исследования, наряду с появлением долгожданных отчетов о произведениях искусства из Гробницы II, укрепили первоначальные выводы Андроникоса[803]. Но, вероятно, самым убедительным аргументом в пользу его гипотезы стало общее великолепие гробницы и ее содержимого. Это не погребение слабого царя, чье правление было коротким и бессмысленным, – это гробница человека, затмившего всех, кто был до него, гробница величайшего царя, похороненного на македонской земле[804]. Почти наверняка это захоронение принадлежит Филиппу II.