Нулевой пациент. Нестрашная история самых страшных болезней в мире

♦♦♦

Приблизительно тридцать лет спустя на остовах Фиджи разразилась куда более страшная эпидемия, начало которой положила геополитика. Архипелаг Фиджи, расположенный на полпути между Гавайями и Австралией, в южной части Тихого океана, представляет собой собрание более трех сотен островов, которые были заселены не позднее 2000 года до н. э. В 1874 году на архипелаге существовала шаткая монархия.

Приняв взвешенное стратегическое решение, Такомбау, самопровозглашенный король Фиджи (его правление так и не было единогласно принято вождями всех островов), уступил архипелаг Великобритании. Такомбау было непросто управлять огромной цепью островов, предводители которых не только оспаривали его право на престол, но также поддерживали регулярные связи с множеством европейских торговцев и будущих владельцев плантаций. В отсутствие централизованной власти столкновение интересов и притязаний местных вождей грозило вылиться в массовые волнения. Такомбау счел, что будет разумнее обрести покровителя из Европы, который обеспечит хоть какой-то порядок, и в итоге предложил британцам официальную аннексию.

Хотя поначалу британское правительство отклонило такое же предложение, сделанное королем двадцатью годами ранее, в этот раз согласие было получено.

Портрет Такомбау, самопровозглашенного короля Фиджи, ок. 1858 г.

Чтобы закрепить сделку, королю Фиджи предстояло отправиться в ближайшую резиденцию британского правительства, которая находилась в Австралии, в городе Сидней. И вот в начале 1875 года король вместе с женой, сыном и своей фиджийской свитой, насчитывавшей от пятидесяти до ста человек, взошел на борт британского военного корабля «Дидо», державшего путь в Сидней.

Судно пришвартовалось в Сиднейской бухте, после чего для короля, членов его семьи и их спутников устроили экскурсию по городу, в ходе которой они познакомились с разнообразными технологическими достижениями конца викторианской эпохи. Они произвели на властителей Фиджи должное впечатление, но больше всего короля Такомбау заинтриговали такие чудеса науки, как магниты и лифты.

Почему-то никому не пришло в голову, что Сидней – оживленный город, расположенный на краю Британской империи, – в тот момент был еще и центром небольшой вспышки кори. Такие эпидемии, относительно частые для европейских стран и их колоний, редко перерастали в нечто более серьезное, ведь среди населения всегда находилось достаточно невосприимчивых к болезни людей, чтобы обеспечить коллективный иммунитет. Но ни один житель Фиджи корью прежде не болел.

Первым инфекцию подхватил Тимочи, сын короля Такомбау. Но в очередной раз из-за долгого инкубационного периода это выяснилось, лишь когда и сам заболевший, и все ближайшее окружение короля, находившееся на том же судне, были на полпути домой. Корабельный врач тотчас распознал симптомы болезни и велел держать Тимочи на карантине в небольшой хижине, обустроенной на палубе, до самого прибытия в порт Фиджи. И это, пожалуй, стало последним здравым с точки зрения медицины решением, принятым за время произошедших в итоге трагических событий.

Когда судно подошло к порту Фиджи, непременно следовало поднять карантинный флаг, дабы предупредить находившихся на берегу жителей, что на борту была обнаружена инфекция. Капитан, однако, пренебрег этим критически важным шагом. Поэтому, когда корабль встал на якорь в бухте, встречать прибывших отправились местные блюстители порядка, решившие скопом поприветствовать вернувшихся членов королевского семейства. В итоге все полицейские этого острова – в общей сложности сто сорок семь человек – заразились корью.

Вскоре после того, как король Такомбау сошел на берег, верховные вожди объединенных островов собрались на торжество. Все они прибыли по морю в Левуку – древнюю столицу страны – для встречи с королевской семьей и нескольких дней гуляний. На поверку это оказалось худшим, что они могли сделать в сложившихся обстоятельствах, но тогда никто об этом не подозревал. Разумеется, после празднества, ставшего сборищем суперраспространителей, корь вместе с вождями отправилась во все населенные уголки архипелага.

Групповые танцы фиджийцев, 1845 г.

Уже через четыре месяца страна была охвачена полномасштабной эпидемией. Население Фиджи на тот момент насчитывало примерно сто пятьдесят тысяч человек, никто из которых прежде не болел корью. И все они заразились – доля инфицированных составила немногим меньше 100 %. Ситуация была поистине катастрофическая.

Уровень смертности также оказался чрезвычайно высок, учитывая, что речь шла об эпидемии кори: умерло от 20 до 25 % населения – в общей сложности почти сорок тысяч человек. Болезнь разом поражала целые селения, так что ухаживать за больными и хоронить умерших было попросту некому, как и растить и собирать урожай или охотиться, чтобы раздобыть еду. Некоторые фиджийцы сбегали из дома, подальше от больных родственников. Повсюду царили паника и ужас. По рассказам очевидцев, порой местные жители умирали от одного лишь страха.

Вот как Уильям Сквайр описал эту эпидемию в докладе, представленном Лондонскому эпидемиологическому обществу в 1877 году: «… на пике эпидемии… охваченные страхом люди бросали больных… строили жилища в заболоченных местах, и что бы они ни делали – прятались ли в непроветриваемых хижинах за закрытыми дверьми, или бросались в воду в разгар болезни – их ждали одинаково роковые последствия. Невиданная смертность объясняется ужасом перед неизвестным недугом и нежеланием оказывать самую обыкновенную помощь заболевшим… Тысячи людей ушли на тот свет, не получив должного питания и ухода, а также по вине дизентерии и отека легких».

Была и другая проблема, усугубившая трагичность событий: на Фиджи не было ни одного профессионального медика с опытом лечения кори. В итоге было перепробовано множество неэффективных средств – от безобидных и бесполезных до, прямо скажем, смертельно опасных. Многие пациенты, страдавшие от сильного жара, подолгу лежали в холодных источниках или на сырой земле. Но этот метод лишь способствовал росту смертности, вдобавок к эпидемии кори вызывая вспышки пневмонии и дизентерии.

Царившую на островах атмосферу ярко передал судья-магистрат в письме, процитированном в докладе, который в 1884 году представил Лондонскому эпидемиологическому обществу Болтон Корни, служивший на Фиджи колониальным хирургом. Когда вспыхнула эпидемия, судья, проживавший на острове Лау, как раз находился в отъезде, а вернувшись, обнаружил, что архипелаг охватила некая напоминавшая конец света эпидемия: «По возвращении сюда я увидел смерть, разорение и голод… Болезнь унесла целые семьи, и если бы не беспрестанный бой барабанов, возвещавший о смерти, можно было бы подумать, что на острове никого нет».