Месть старухи

Хуан развязал каждый и проверил. Всё было натуральным, вполне правильным. Можно пускаться в путь.

Метис средних лет уже дожидался, вопросительно поглядывая на Хуана.

Появился Лало. Он радушно протянул руку, пожал ответную.

— Счастливой дороги, дон Хуан! Проводника зовут Мочадо, и он не доставит вам хлопот. С Богом! Прощайте! И ещё раз мои поздравления и пожелания доброго пути, дон Хуан. Привет от меня сеньорите Эсмеральде. Жаль, что я её не часто видел. Выросла, наверное? Ну ладно, трогайте!

Хуан поднял руку в прощальном приветствии, и четвёрка всадников потянулась к крутой тропе, ведущей на гряду высоких холмов. Восточная часть неба посветлела. Лёгкий туман и роса постепенно подсыхали и рассеивались.

Опасения Хуана не оправдались. Проводник ничего подозрительного своим поведением не показывал. Много рассказывал про жизнь в долине, и у Хуана в который раз возникло чувство, что здесь скоро произойдут страшные события.

— Мы будем биться, сеньор! — говорил Мочадо убеждённо. — Ни один из нас до сих пор не мог представить, что так может жить человек. Здесь у нас есть всё, что необходимо для жизни.

— Я это понял, приятель. Но не уверен, что вам удастся долго продержаться в долине. И мои мушкеты не очень вам помогут. Сражаться с войсками вам не под силу. И мне вас жаль.

— Лучше смерть в бою, чем вечное рабство на плантациях, сеньор! Пусть и другие посмотрят, что может сделать народ, когда он вместе и им руководит преданный и честный человек! А Лало именно такой, сеньор!

— Должен тебе сказать, что даже Лало не выдержит бремени власти и скатится к тирании. А это у него уже сейчас проскакивает. Это просто неизбежно случится. Сам потом вспомнишь мои слова.

Проводник промолчал. Хуан понял, что тот достаточно воспитан в новом духе, чтобы так легко поддаться на беспочвенные, казалось бы, заявления этого белого человека.

Хуан же подумал, что это его не касается и перенёсся думами в Аресибо.

На хуторе братьев проводник спросил:

— Дальше вы сами поедете, или мне проводить вас?

Хуан переглянулся с Пахо и Сиро. Те пожимали руками, не в силах что-либо посоветовать хозяину. Хуан всё думал и думал, не приходя ни к какому решению. Наконец он всё же сказал, повернувшись к Мочадо:

— Если тебя не затруднит, приятель, то прошу всё же ещё день побыть с нами. Мне что-то тревожно. Эти, — он кивнул на братьев, которые разговаривали в стороне, — не внушают мне доверия. К тому же у них есть причина для этого, я ранил младшего из них. Что они за люди?

— Я почти не знаю их, сеньор. Никогда не разговаривал.

— Ладно, Мочадо. Так ты согласен? Всего один день.

— Лало приказал ехать с вами столько, сколько вам необходимо, сеньор.

К Хуану опять прибежала Луиса. Она радостно смотрела на Хуана, а тот вспомнил, что не привёз ей ни одного подарка. Потом вынул из кармана золотой дукат, протянул и сказал ласково:

— Больше ничего не могу предложить, моя Луиса! Прости, девочка!

— Да что вы, сеньор! Мне ничего не надо! Но большое спасибо. А что это?

Хуан с улыбкой смотрел на улыбающееся лицо девочки. Он понял, что эта настоящая дикарка ничего не знает о жизни, что существует вокруг. Для неё весь мир оканчивался за ближними холмами и скалами. И так пройдёт вся её трудная жизнь. Братья выдадут её замуж за нелюбимого человека, и в тридцать лет она станет старухой.

На душе стало муторно.

— Сеньор, почему вы так загрустили? Жалеете, что забыли про подарок мне?

— Нет, девочка! Это не то. Устал и очень хочется домой.

— Вас жена ждёт там, сеньор?

Улыбка была ответом Луисе. И Хуан сказал, положив ладонь на грязные почти чёрные волосы девочки:

— Почти. Надеюсь скоро обзавестись женой.

— Я ни разу ещё не видела свадьбы! Интересно на свадьбе, сеньор?

— Интересно, Луиса. Всё красиво, много цветов и нарядных сеньорит и кавалеров! Хотелось бы посмотреть?

— Очень, сеньор! Да тут и церкви нет. Я даже ни разу не видела её. Мы в этих лесах и горах ничего не видим и не знаем, — в голосе Луисы послышались горесть и грусть.

Хуану стало жаль эту весёлую девочку. Но вдруг в голове блеснула греховная мысль: «Может, попросить эту девчонку послушать, что говорят братья? Господь этого не одобрил бы, а мне с товарищами помогло бы, коль что интересное смог бы узнать!»

— Послушай, Луиса. Ты могла бы мне сделать доброе дело? Однажды ты уже спасла меня от больших неприятностей. Ну?

— Конечно, сеньор! Я всё сделаю! Говорите, что надо?

— Мне кажется, что твои родные готовят мне что-то нехорошее. Как в прошлый раз. Не могла бы ты разведать про это?

Луиса думала недолго. Улыбнулась, кивнула и без слов убежала, словно спеша исполнить просьбу Хуана.

Она появилась, когда все уже легли спать, а в хижинах хозяев затихли звуки разговоров и тарахтение посуды.

— Сеньор, сеньор! Проснитесь!

Хуан схватил кинжал, но признал Луису. Сел и в темноте нащупал руку девочки.

— Что? Есть новости? — прошептали его губы. Тело сразу покрылось потом.

— Сеньор, мне так страшно! Они хотят вас ограбить. Что-то отобрать у вас!

— Когда и где. Луиса?

— Как только вас покинет проводник, этот Мочадо.

— Спасибо, моя девочка! — Хуан прижал тельце к себе и держал так, пока Луиса не дёрнулась и прошептала:

— Вы не умрёте, сеньор?

— Гм! Постараюсь. С твоей помощью.

— Постарайтесь, сеньор! Очень постарайтесь!

Хуан отпустил девочку. Она уже вставала удалиться, и Хуан вдруг схватил её за руку и дёрнул на себя.

— Девочка, едем с нами! Ты здесь пропадёшь! Я для тебя многое могу сделать. Что тебя здесь держит? Родители есть?

Хуан слушал, как участилось дыхание Луисы и прошептал ещё:

— Соглашайся, пока не поздно. Если решишься, жди нас на тропе. Подальше.

Луиса шмыгнула к двери и растаяла в темноте.

А Хуан ещё долго не мог заснуть. Сообщение не удивило его, но заставило задуматься. И как он не прикидывал, а положение было не из приятных. Единственная тропа не давала ему возможности для манёвра. Заросли подлеска с переплетением лиан не скроют следов. И в чаще очень легко подкараулить и пристрелить любого, будучи незаметным.

Подумал ещё, что, возможно, Луиса согласится с его предложением и последует за ними. И сможет, если сама знает, указать другой путь к побережью.

Он всё же заставил себя заснуть, ближе расположив оружие и настроив себя на возможную опасность.

Ещё в темноте все приготовились продолжить путь. Тропа в этом месте хорошая и сбиться никак невозможно. К тому же рассвет скоро наступит.

Братья не вышли проводить гостей и Мочадо возглавил кавалькаду. Последним ехал Сиро с вьючной кобылой в поводу.

Отъехав с четверть мили, Хуан спросил проводника:

— Ты хорошо знаешь эти места?

— Не так чтобы, но вполне, сеньор. А что вы хотели?

— Хотел узнать, есть ли другой путь к побережью?

Проводник помолчал и ответил неуверенно:

— Сам я о нём ничего не знаю, но слышал как-то от других. Он короче, и за полтора дня можно оказаться у побережья.

— Ладно, подумаем ещё.

Проводник с подозрением глядел на Хуана.

Уже рассвело, впереди выглянула тень. Мочадо придержал мула, окликнул, взявшись за пистолетную рукоять:

— Кто это? Выходи, а то пальну!

— Да это же Луиса! — воскликнул Хуан, выезжая вперёд. — Ты согласилась?

— Это я, сеньор! Не стреляйте! — голос выдавал страх, граничащий с ужасом.

— Молодец, Луиса! Иди сюда, мы тебя посадим на лошадь. Ездить можешь?

— Могу, сеньор! Надо быстрее ехать!

Хуан помог девочке взгромоздиться на лошадь. Караван тронулся ускоренным шагом.

— Луиса, ты знаешь дорогу к побережью, кроме этой тропы? — спросил Хуан.

— Чуть дальше протекает ручей. По нему можно спуститься прямо к морю. Я об этом раза три слышала от наших мужчин.

— Это далеко? А дорога? Она там есть?

— Надо идти по ручью, сеньор. К вечеру выйдем на дорогу. Там должно быть селение с усадьбой одного метиса. Он ещё дружит с нашими мужчинами.

— Почему ты всё говоришь про ваших мужчин? Они тебе не родственники?

— Не родственники, сеньор. Я и сама не знаю, кто они мне. Может, и родственники, как говорила мне Мария. Только и она не уверена. И родителей я не помню. Только изредка что-то мелькнёт перед глазами да иногда во сне что-то непонятное снится про какую-то тётю. Раз пять было так, сеньор.

— Ну хорошо! Поехали быстрее! Нас не должны догнать.

Через полчаса быстрой езды свернули в узенький ручей не больше полутора футов шириной. Дно устилал песок, сменяющийся иногда россыпью гальки.

Сиро стал отставать, слышались удары топора. Он валил тонкие деревья, перегораживая ручей.

Проводник покинул отряд. Хуан не стал принуждать его продолжать путь.

— Скрыть следы мы не в состоянии, Мочадо. Езжай назад. Постарайся проскользнуть незаметно и расскажи Лало об этих братьях. Смотри не попадись им.

Проводник качнул головой и повернул лошадь.

Ручей петлял по низинам, постепенно спускаясь к побережью. Это было заметно по многим приметам. Но Хуан всё думал, как остановить братьев.

— Вы езжайте дальше, а я подожду их в засаде. Может, мне удастся их остановить или предупредить вас об их приближении. — Хуан решительно проверил оружие и дёрнул повод лошади.

— Погодите, сеньор! — Сиро ухватил повод. — Негоже вам это делать. Это мои обязанности. Поспешите дальше, а я засяду здесь.

Его поддержал Пахо, явно не желающий оставаться без хозяина. Хуан уловил испуганный взгляд Луисы и согласился.

— Постарайся не подставить лоб под пулю, Сиро. И догоняй нас быстрей. Я думаю, что они уже близко. Мы можем даже услышать выстрелы.

— Сеньор, чуть ниже должен впадать другой ручей, — торопила Луиса. — По нему легко выйти к нашему ручью. Будет незаметно. Так у нас все делают.

— Молодец, Луиса! — Хуан улыбнулся девочке. — Поспешим же вниз!

Уже саженях в ста ниже ручьи сливались, расширяя русло. Сиро направил своего мула в узкий поток, шумевший по гальке прозрачной водой.

Не прошло и получаса, как издали послышался сильно приглушенный расстоянием выстрел. Потом ещё два подряд. И тишина повисла над лесом. Даже птицы на миг примолкли.

— В миле выше, — прошептал Пахо, его чёрное лицо посерело. — Как там это произошло?

— Болтать нечего! — Хуан хлестнул коня хворостиной. — Поехали! Если с Сиро ничего не случилось, то он догонит нас. Сбиться с пути невозможно. Луиса, а дальше ручьи встречаются? — повернулся он к девочке.

— Дальше я ничего не знаю, сеньор. Наверное, встретятся. Тут много ручьёв, они нас могут догнать!

— Пока не будем раньше времени переживать. Поехали!

Три всадника торопили животных. Пахо на муле ехал впереди, Хуан с Луисой на конях сзади.

День клонился к закату, а селение всё не появлялось. Горы зато отступили, кругом виднелись заросли леса. Было влажно, душно и одежда вся пропиталась потом и грязью, сыпавшейся с толстых ветвей.

— Если через полчаса селения не будет, то свернём в ручей и дальше устроим лагерь, — проговорил Хуан. Уверенности в его словах не слышалось. И Пахо осмелился заметить:

— Сеньор, не лучше всё же спускаться и в темноте? Ручей приведёт нас обязательно к селению. Луиса, сколько там дворов? — повернулся он к девочке.