Месть старухи

Глава 24

— Всё-таки мне неясно, что же произошло с сеньором? Ты так туманно мне об этом говоришь, что мне становится подозрительно, Ирия! Смотри мне в глаза! Что случилось?

— Сеньора! — почти плача, говорила Ирия уже не первый раз. — Сеньор запретил мне появляться в городе. Я в том монастыре сидела, словно послушница! А потом он заявил, что всё готово и мы завтра отправляемся домой. И больше он не вернулся. Я прождала его почти до вечера и послала Педро в город.

— Это я всё слышала! И что ты обо всём этом думаешь?

— А тут и думать нечего, сеньора! Педро сказал, что в городе только и говорят о каком-то грабителе, убитом охранником-сторожем в доме сеньора де Вареса. И альгвасилы забрали тело. Вот и всё, что я знаю, сеньора.

Ирия неподдельно пускала слёзы, боясь разгневать хозяйку. Вспомнила про свою предшественницу Кандиду. Та теперь горбится на плантации, не угодив чем-то сеньоре.

— Ты хоть видела дом сеньора де Вареса, дура?

— Не посмела ослушаться сеньора Санчеса, госпожа. Он меня сильно пугал.

— С какой стати ему тебя пугать, дурёха?

— Он домогался меня, сеньора! Грозился выпросить у вас меня в подарок за успех в нашем деле, сеньора!

— Ты чего-то не договариваешь, потаскуха! Говори всё!

— Ну что я ещё могу вам сказать, сеньора? Бог свидетель. Я больше ничего не знаю. Я едва дождалась утра, чтобы опрометью мчаться к вам, моя благодетельница и заступница, донья Габриэла!

— Говоришь, что старшая девочка у сеньора Вереса воспитывается в монастыре? А Мунтала?

— Педро мне сказал, что и её собираются хозяева отправить туда учиться, донья Габриэла.

— Ты хоть узнала, как живётся Мунтале в том доме?

— Я Педро просила обо всём узнать, сеньора. Говорит, что девочка очень довольна. Педро её видел. Одета богато и чисто. Весёлая… — Ирия понижала голос, видя, как наливаются щёки сеньоры гневом. Поняла, что затронула больную струну госпожи.

— Чёрт с тобой! Иди работать на кухню! Позови Хуану. Пошла вон! — прикрикнула Габриэла, видя, как колеблется Ирия.

Гнев постепенно стихал. В голове вертелась фраза Ирии о весёлом настроении дочери. Это больше всего волновало Габриэлу. И другая девочка? Откуда она появилась? Этого ни Педро, ни Ирия пояснить не смогли.

«Чёрт! Всё же мне кажется, что Ирия не всё мне поведала! Она что-то не договаривает! Или мне только так кажется?» — думала Габриэла и не находила ответа.

Прошло уже больше недели, как Ирия вернулась, а Габи никак не могла успокоиться или трезво обдумать положение. Иногда мелькала в сознании мысль, что девочке там хорошо, что она сама ничего подобного дать дочери не сможет, не признай её официально. И такие мысли сильно возмущали молодую женщину.

А тут ещё дон Висенте пристаёт с дурацкими вопросами о её настроении! Всё это так нервировало Габриэлу, что она готова была тотчас сорваться с места и мчать в этот городишко, самой добиваться правды. «А, может быть, ещё чего-то?» — уже сама себя спрашивала она в отчаянии.

Неожиданно Габриэла заявила дону Висенте, что вскоре собирается навестить брата в Понсе.

— Дорогая, я уже не представляю, как смогу жить без тебя, Габи! — Взмолился старик, просительно смотрел на неё потухающими глазами и шептал молитву.

— Дон Висенте, это не так уж долго будет. Я больше не могу откладывать обещанного визита. Простите, но это решено окончательно.

Дон Висенте, вздыхал, охал, но убедить Габи ему было не под силу.

Когда до отъезда оставалось два дня старик, умоляюще смотря на невестку, проговорил:

— Милая моя Габи! Уважь старика, вернись пораньше. И передавай брату мой искренний привет. И попроси его долго тебя не задерживать.

— Кому нужны ваши приветы? — зло ответила Габриэла. — Брату нужны деньги, а вы со своими приветами!

— Милая Габи! Разве я против? Я тотчас готов выдать тебе для него пятьсот песо золотом. Больше я просто не смогу сейчас собрать. Ты это лучше меня знаешь, дорогая.

Габриэла вздохнула. Хотела возмутиться мизерной суммой, но вспомнила о своём полном контроле над средствами. Поняла, что и этих пятисот песо за два дня собрать будет нелегко. И прикусила язык.

Родная асиенда показалась Габриэле ещё более убогой, чем в последний приезд из Санто-Доминго. И брат стал каким-то старым, неряшливым.

— Расси, ты мне не нравишься! — в первый, вечер сказала Габриэла. — Так нельзя себя опускать в глазах соседей. Вспомни, как считались с нашей семьёй раньше? И что это за дурацкое желание остаться холостяком? Я тебя не могу понять. Что с тобой?

Рассио предпочитал обходиться односложными словами, которые ничего не объясняли Габриэле.

Две недели проползли для Габриэлы в тоскливом ожидании поездки в Аресибо. Эта навязчивая мысль не давала ей покоя.

Затем появилось странное ощущение чего-то иного, незнакомого и довольно приятного. Она никак не могла понять природу такого ощущения. И вдруг, проснувшись среди ночи, подумала: — «Зачем столько сложностей и чувств? Разве нельзя жить просто, спокойно, без острых углов и противоречий? Что мне надо от Эсмеральды? Она ни в чём не виновата. Она моя сестра, от женщины, которую мой отец соблазнил и бросил! Так зачем мне ещё добавлять ей мучений и беспокойства?»

Она недолго бодрствовала и утром, проснувшись, вдруг почувствовала внутри какое-то облегчение, свободу и лёгкость не только в теле, но и в голове, в сердце. Долго лежала на кровати с широко открытыми глазами, продолжая прислушиваясь к биению жизни внутри. Вдруг показалось необъяснимой потребностью немедленно посетить церковь и исповедаться перед падре, испросить отпущение грехов и попросить совета, всё рассказав посреднику между Богом и ею.

Беседа с падре длилась долго. Он, конечно, отпустил ей её грехи, но потом ещё больше часа беседовал и слушал её подробные рассказы.

— Ты правильно сделала, дочь моя, что обратилась к Богу. Только он в состоянии облегчить твою жизнь, сделать её полной и счастливой. Необходимо помириться с сестрой, с её семьёй. Судя по твоим повестям, они хорошие люди. И ты только освободишь себя от бремени груза, который сатана взвалил на твои хилые плечи. И ночные мысли и осветление разума — Божья благодать, снизошедшая на тебя свыше! Не упусти случая, дочь моя! Ты обретёшь спокойствие и благодать. Поспеши исполнить повеление Господа нашего! Аминь!

Габриэла медленно возвращалась из сельской церквушки и размышляла над словами священника. И чувствовала, как благодать божья заполняет её изнутри, разливаясь тихим блаженством.

Она нарочно вспомнила, воскресила в памяти восхитительные минуты плотского восторга. И неожиданно для себя не ощутила потребности вернуть те мгновения, когда-то заполнявшие её всю до краёв.

Подходя к дому, с удивлением обратила внимание, что на лице не сходит улыбка, улыбка довольного жизнью человека.

— Расси, я завтра еду в Аресибо! — чуть ли не прокричала она, входя в гостиную, где обедал брат.

— Что тебе там делать? — удивился Рассио.

— Есть дело, брат! И очень важное, должна тебе заметить. Я не говорила, что там живёт твоя вторая сестра?

— Сестра? Не припомню такого. Откуда она могла взяться?

— Проказы нашего любвеобильного батюшки, мой дорогой братец! И я хочу с нею поближе познакомиться. Разве это не естественно?

— Уму непостижимо! Ещё одна нахлебница! И кто она, эта наша сестра?

— Очень красивая девушка, уже, правда, женщина. Богатая и добропорядочная. Мулатка, представь себе.

— Мулатка? Боже праведный! Неужели такое возможно? Ничего не понимаю!

— Что тут понимать? Наш батюшка умудрился увлечься одной мулаткой. Кстати, мать той мулатки очень знатная особа. Лишённая всех прежних прав, потому, что понесла от нашего дедушки-каторжника. Ты этого, не знал?

— Габи! Этого не может быть! Откуда ты узнала всю эту чушь?

— От той старухи, что родила мулатку от негра! Наш папочка не брезговал никакой юбкой, судя по всему! Теперь мы расхлёбываемся за его грехи!

— Поясни, прошу тебя, Габи! Ты меня режешь без ножа!

— Думаешь, мне приятно было узнавать всё это? Особенно в той клятой Долине, где меня содержали рабыней сколько месяцев! Ты не знаешь, что я перенесла, Расси! Это по вине нашего папочки ты влачишь жалкое существование. Это из-за него мы уплатили двадцать тысяч песо золотом! Вот откуда все наши беды! И если я устроила свою жизнь, то ты тянешь весь груз грехов наших!

Рассио задумался, не в состоянии переварить столь жуткую весть. Заикаясь, он затем спросил:

— И ты едешь в этот городишко решать эти дела?

— Ты ещё не всё знаешь, мой братик! Но пока я не хочу тебя посвящать и в мои тайны. Но скоро ты и о них узнаешь. Что тогда ты запоёшь, мой любимый братец? Но мне уже хватит того, что я пережила, перечувствовала! Хочу покончить с этим раз и навсегда! Поеду и прекращу все тайные истории нашего семейства!

— Боже милосердный! У меня голова идёт кругом! Габи! — Он сдавил виски ладонями и покачивался из стороны в сторону. Вздыхал шумно, судорожно. — Я почти не понимаю всего того, что ты мне говорила. Постой! А тот бандит, как его? Хуан, кажется? Он должен был играть ключевую роль во всей этой истории. Что он?

— Вначале случайный помощник той старой сеньоры. Затем он захотел получить часть наших денег. И это ему отлично удалось. Но он был простым исполнителем воли доньи Корнелии. Ты помнишь её. Отец упоминал о ней, когда вы пытались освободить меня из рабства или выкупить.

— Это я отлично помню. Помню, что посылал людей вернуть награбленное. И та старуха умерла, так и не вернув деньги. Проклятая!

— Ей пришлось многое вытерпеть, Расси, ради своей внучки Эсмеральды. Теперь эта наша сестра богата и, надеюсь, живёт счастливо, выйдя замуж за того самого Хуана. И я навещу их, успокою и обещаю прекратить всякие попытки им мешать, Расси. Это я решила окончательно.

— А деньги? Наши деньги! Их необходимо вернуть, Габи!

— Ты не посмеешь этого сделать! Они уже принадлежат нашей сестре, если не по людскому закону, то по закону справедливости! И это ещё не всё! Уже говорила, что у меня есть свои тайные грехи. Их я тебе пока не стану раскрывать. Но ты обязательно узнаешь о них. Между прочим, эта Эсмеральда хотела вернуть тебе небольшую часть денег, но я всё испортила своей глупой жаждой мести. Теперь я жалею об этом, но утерянного уже не вернуть.

— Я тоже хотел бы поехать с тобой. Взглянуть в те бесстыжие глаза, посмотреть, что она, сестра моя, мне ответит!

— Ты забыл про Хуана, мой милый братец. Ты забыл, как он разделался с тобой однажды. Теперь ему будет легче это совершить.

— Ты не должна была об этом вспоминать, Габи, — Рассио недовольно глянул на сестру. Рука потянулась к правому плечу нащупать старый шрам. Подумав немного, он добавил: — Что же ты предлагаешь? Оставить у неё все наши деньги?

— Она же сестра наша и имеет такие же права на них, как и ты и я. Но мы пользовались ими всю жизнь, а она только сейчас, несколько лет. И не забывай, что они знают все мои тайны. А их разглашение ударит и по тебе, брат. И ещё, Уверена, что она подбросит тебе немного, если я всё улажу и они мне поверят.

— В чём поверят, Габи?

— Что я не намерена больше им досаждать своими глупыми выходками… — Габриэла не договорила. Брат опять с укоризной смотрел на неё.