Месть старухи

Глава 2

Море слегка рябило в лучах солнца. Судно почти не покачивалось под слабым ветром. Ни одна птица не нарушала безбрежности голубого неба.

Хуан в задумчивости облокотился о фальшборт и всё вспоминал недавнее прошлое. Он лишь неделю, как смог приступить к работам. Но и теперь он часто испытывал слабость и дрожь во всём теле. Лихорадка долго трепала тело. И лишь усилия молчаливого грубого лекаря успели вытащить его из смердящей ямы небытия. Он смутно припоминал то тоскливое ожидание ветра. Почти две недели судно стояло без движения в полосе мёртвого штиля. Лишь течение с неторопливостью черепахи несло беспомощный корабль, пока не вынесло под лёгкие струи ветерка. И теперь судно медленно двигалось на юго-восток.

— Какого дьявола ты тут прохлаждаешься, Долгоносик?

Хуан вздрогнул. Перед ним стоял боцман с разъярённой красной мордой, заросшей чёрной с проседью бородой и зауженными глазами неопределённого цвета под лохмами чёрных бровей.

— Иду, — коротко ответил Хуан.

— Захотел схлопотать по зубам? Это мы легко можем устроить, дохляк! — И двинул Хуана кулаком.

Тот успел уклониться и лишь слегка ощутил скользящий удар по скуле. И удивился, что не полностью утерял способность к этому.

— Иди отрабатывай свой проезд, доходяга!

— Я его сполна уже оплатил, — буркнул Хуан нерешительно. — Где мой кошель с дукатами? Где два перстня и кинжал?

— Ты вздумал ещё тявкать, испанская собака? — и боцман опять двинул Хуана по голове.

На этот раз Хуан отклонился недостаточно, и отшатнулся, больно ударившись о брус фальшборта.

— Я дворянин! И требую к себе соответственного обращения! — попытался урезонить боцмана, потирая ушибленное место.

— Пошёл шить паруса, пёс испанский! Быстро!

Они говорили каждый на своём языке, но понимали друг друга.

Хуан знал, что возражать бесполезно. Но что-то его подталкивало, и он часто задирался. Синяк до сих пор ещё не сошёл после одного такого выпада. И сейчас боцман отвесил ему оплеуху, хотя и не очень сильную.

Никто не брал на себя признание в его ограблении. У него даже сапоги с ног стащили во время его болезни. Лишь один из матросов, испанец лет сорока по имени Хорхе, благосклонно относился к Хуану. Да ещё пилот ни разу не накричал или ударил. Он с любопытством наблюдал за Хуаном, но до сих пор ни разу не заговорил с ним.

Матросы сидели в тени паруса и неторопливо ковырялись в толстой парусине. Хуан с трудом прокалывал огромной иглой многослойную ткань, равнодушно слушал байки матросов и насмешки в свою сторону. Его голова постоянно была занята своими мыслями.

Беспокоило в основном мысли — что с Мирой и неграми? Как они там живут без его помощи и поддержки?

И всё же с каждым днём эти мысли тускнели. Время и рутина делали своё дело. Теперь его больше занимала собственная жизнь. Когда он сможет вернуться на Пуэрто-Рико? Что с ним может произойти?

Он знал, что судно идёт к африканским берегам за живым товаром. Прикидывал, как долго может продлиться этот рейс. Получалось, что никак не раньше чем через три месяца он сможет вернуться на острова или материк. Узнать порт приписки ещё не удалось. Матросы делали вид, что не понимают его, другие с насмешкой говорили, что это не его дело и лучше ему помалкивать.

Прошло ещё две недели. Появился берег. Под свежим ветром судно шло вдоль берега на юг.

Хуан к этому времени уже хорошо познакомился с судном и его командой. Знал, что цель капитана — страна Ангола. Там его ждали вожди племён. Они вечно воевали, торгуя пленными и своими соплеменниками, неугодными вождям.

Пилот судна, его звали Жоан Фигейра, к этому времени уже несколько раз говорил с Хуаном, и всякий раз после этого у Хуана оставался неприятный осадок. Этот Жоан казался ему подозрительным и опасным. Он хорошо говорил по-испански. И уже не первый раз допытывался:

— Всё же, Хуан, ты что-то скрываешь. Ты не тот, за кого себя выдаёшь.

— С чего вы взяли, сеньор? Что вас смущает во мне?

— Ты не похож на испанца. Не английский ли ты шпион? Или французский?

— Это просто смешно, сеньор Фигейра. Зачем мне это? Я только и думаю о скорейшем возвращении домой. Я уже говорил, что живу на Пуэрто-Рико. Там у меня осталась невеста.

— Успокойся, Хуан! Мне это не интересно. Мне интересен сам ты. Откуда ты, что за народ ты представляешь? И что делал в море?

— Что делал в море, вы уже знаете, сеньор. Я несколько раз об этом говорил. Остальное мне непонятно в ваших вопросах. К тому же, с чего это мне откровенничать с вами, если даже у меня и могли бы быть какие-то тайны? У кого их нет, сеньор?

— Ладно. Хуан. Пусть будет по-твоему. Пока… — пилот хитро усмехнулся.

Хуан терялся в догадках, но ничего не мог понять. С какой целью пилот так интересуется его ничтожной персоной? Что за этим стоит? Простое любопытство или что-то серьёзное? Ответа не было. И беспокойство Хуана возрастало с каждой встречей.

Вскоре появилась река. Это был конечный пункт рейса. Судно осторожно зашло в устье, используя прилив. Скоро его встретила пирога с четырьмя гребцами. Один из них, видимо главный, взобрался по трапу.

Капитан тут же повёл его в каюту, а помощник приказал нескольким матросам раздать мушкеты и сабли.

Хуан с интересом и беспокойством наблюдал всё это. Многого он не понимал, но интересно было посмотреть, как происходит приобретение рабов.

Судно встало на якоря в двух милях от моря. Дальше идти было опасно. В ночной темноте легко можно было наскочить на ствол дерева, мель или повредить такелаж о громадные ветви деревьев.

Кругом, рядом и в отдалении шумел лес с его тайнами и опасностями. Тучи москитов бросились на людей и матросы поспешили одеть на себя всё, что могло закрыть открытое тело. Многие задымили трубками, отпугивая дымом ненасытных кровопийц.

Утром судно тронулось дальше, выше по реке. По берегам тянулись густые леса, изредка прерываемые возделанными полями, где виднелись согбенные фигурки женщин.

После полудня показалось большое селение. Вблизи его бросили якоря. Капитан Тео Бойя с пилотом возглавили отряд матросов из восьми человек и на шлюпке отплыли на берег.

Хуан видел, как капитана приветствовал вождь в окружении свиты из высоких негров в белых одеждах с головными уборами, украшенными страусовыми перьями. Гремели барабаны, слышались крики.

Капитан вернулся лишь в сумерках. Он был доволен. Это читалось в его лице и пьяных глазах.

Хуан с интересом смотрел, как живёт негритянское селение. В свете костров видно было толпы народа, грохотали барабаны и трещотки. Женщины и мужчины монотонно подвывали и пританцовывали. Иногда срывались в танец с выкриками и телодвижениями.

И всё это не вязалось с тем, что где-то в больших строениях сидят сотни пленных, ждущих погрузки в вонючие трюмы прибывшего судна. Что они чувствуют, что думают?

Хуан вспомнил рабов на острове и в других местах Нового Света. Мысли перенеслись на Сан-Хуан, к Мире, к Пахо. Как там у них? Сильно ли тоскуют, ждут? Потом блеснула мысль о Габриэле. Подумалось, что эта особа может предпринять против Эсмеральды.

Но всё это вдруг показалось таким далёким, не очень существенным. Он удивился такому ощущению. Подумал, что это от превратности его судьбы. Она делает его игрушкой в своих руках. Забросить в такую даль! И для чего?

Два дня спустя судно подвели пирогами к шаткому причалу. Он вдавался в реку саженей на шесть. Это позволяло подойти кораблю вплотную. Потянулись вереницы негров, связанных одной верёвкой, с колодками на шеях. Здесь были высокие худые мужчины, женщины с малыми детьми и ещё с полсотни детей постарше.

Охранники с бамбуковыми палками стояли шеренгами и с видимым удовольствием отвешивали звонкие удары по уже изрядно исхлёстанным спинам рабов. Женщины голосили, дети плакали и кричали. Это никого не трогало.

Невольников загоняли в трюм. Там уже слышался стук молотков. То кузнецы приковывали «товар» к общему железному штырю, тянущемуся вдоль трюма, отведённого для невольников.

— Готово, сеньор капитан! — кузнец тяжело появился на палубу. — Работа сделана. Можно и глотку промочить с вашего позволения.

Капитан довольно кивнул. Появился котёл с кислым вином и кузнецы вместе с остальными матросами поторопились вооружиться кружками.

— Всем быть наготове и с оружием! — распорядился помощник сеньор Дамаш. Он прохаживался среди матросов, внимательно вглядываясь в их звероподобные лица. — Перед выходом в море приказываю всем искупаться и постирать свои тряпки. От вас разит, как из свинячего хлева!

Матросы довольно загоготали.

— Завтра на рассвете снимаемся с якорей! — улыбнулся Дамаш. — Идём домой!

Матросы возгласами радости огласили палубу. Часть, наиболее доверенные, получили разрешение отправиться на берег. Там их ждут женщины, жадные до подарков. Хуан такого разрешения не получил.

Восемнадцать матросов ушли в селение, а судно неторопливо отошло на середину реки. Лодки туземцев продолжали подвозить провиант. До полуночи на палубе шла работа.

Солнце ещё не взошло, а якоря были подняты. Судно медленно развернулось и пошло вниз, к морю.

Часа за два до захода впереди показались просторы океана. Но не успели на судне порадоваться, как на реке показались пироги с вооружёнными неграми. С воплями и визгом, они устремились к судну. Замелькали стрелы. С глухим стуком они вонзались в доски бортов. И не только в доски. Несколько матросов уже ругались, пытаясь вытащить жала из рук, ног и тела.

— К оружию! Бей черномазых! Пушки заряжай! — орал капитан с полуюта.

Его помощники уже палили из мушкетов и пистолетов. Матросы споро хватали свои мушкеты, пошла суматошная пальба.

— Берегись дротиков! Они готовят атаку с кормы! — капитан не отрывал рупор от губ, наблюдал за пирогами негров, направлял матросов в самые трудные направления. — Пушки готовы? Картечью, картечью! Быстрей, собачьи выродки!

Десятки дротиков уже трепетали в рангоутных деревьях. Два матроса лежали на палубе, подтекая кровью.

Наконец грохнула первая пушка. Сноп картечи разнёс пирогу. Воины оказались в воде. Их вопли метались по поверхности вод. Крокодилы могли воспользоваться отличным ужином.

Второй выстрел угодил в самую середину лодок. Одна тут же пошла ко дну.

Мушкетный и пистолетный огонь уже основательно проредил воинов. В их рядах появились признаки замешательства. Матросы усилили пальбу, и тут же две пироги повернули к берегу. Остальные воспользовались возможностью, и тоже одна за другой стали отворачивать. Вылавливать тонущих никто не стал.

Ещё один выстрел пушки довершил разгром. Все лодки быстро удалялись к берегу.

— Вытаскивай негров из воды! — капитан указывал на курчавые головы, ещё видневшиеся на поверхности. — За каждого негра по пинте вина! Спускай шлюпки, ребята! Поторопись!

Шлюпки быстро наполнились матросами. Ударили вёсла и с весёлыми криками и руганью матросы принялись вытаскивать воинов из воды. Они сопротивлялись всеми силами, пока одного из них у самого берега не схватил за ногу крокодил и не утащил под воду.

Одиннадцать негров, из которых трое были легко ранены, вытолкали на палубу. Их тут же связали и столкнули в отворённую дыру люка. Рёв и сопротивление ничуть им не помогли. Только лишние синяки и ушибы на телах.