Месть старухи

Глава 5

— Боже! Помоги мне! Я так всего боюсь! Когда же вернётся Хуанито?

Эсмеральда сидела в маленькой комнатке с узкой кроватью, столиком и двумя стульями. На скромной этажерке стояла глиняная ваза со скромными цветами, уже немного завядшими.

Девочка подняла голову с заплаканными глазами. Взор остановился на распятии над кроватью. Губы шептали слова молитвы.

Потом задула свечу на столике и растянулась на постели. Рубашка противно липла к телу. Было жарко, душно. Хотелось на прохладный ночной воздух. С назойливым зудом москиты летели на приступ полога, защищавшего постель.

Она продолжала думать. И мысли были самыми мрачными. Вспомнила, как они с Пахо и Ампарой долго пробирались сюда, в Аресибо. Это произошло с полгода назад, и до сих пор никаких вестей от Хуана! Где же он запропастился?

Девочка вздохнула, повернулась и стала призывать сон. С некоторых пор ей это удавалось. Ещё бабушка, донья Корнелия, учила внучку пользоваться этим, когда сон не шёл к ней. Она отключила думы. Голова прояснилась, потом туман с лёгкостью обволок мозг и она заснула.

Ампара вставала рано. Домик хоть и маленький, но и он требовал ухода. Много усилий приходилось прикладывать для содержания его в приличном виде. А Ампара, как свободная женщина, очень хотела показать себя с наилучшей стороны.

Потому стены сверкали белизной, часто белёные известью. Дорожки чисто подметены, как и дворик. Но особую гордость Ампера испытывала от созерцания огорода. У них был участок в четверть фанеги, и он должен был кормить всех. Одних фруктовых деревьев было с полсотни. Даже своя кукуруза. И всё тщательно обработано, ухожено. И урожаи собирали хорошие, что давало возможность почти ничего не покупать на рынке.

Негритянка завела порядок, что за стол утром никто не садился, пока час не поработают на земле. Работать должна была и Мира. Это её нисколько не стесняло, даже доставляло некоторое удовлетворение. Тем более что после завтрака она обязательно шла на море купаться. Тут уж она настояла на этом обычае и Ампара не смогла ей противостоять.

Дом находился на некотором возвышении, почти на краю городка. До моря приходилось идти шагов триста или больше, и негритянка постоянно ворчала, упрекая девчонку в пустой трате времени.

— Я свободная и могу делать то, что захочу, сеньорита! Могу и уйти, если вы будете сильно притеснять меня!

— Ты это говоришь уже почти год, Ампара! — Мира смеялась, наслаждаясь тем, что негритянка так упорно напоминает о своей свободе. — Что ты будешь делать без своего Пахо? А он никогда не покинет меня.

Ворчание негритянки доставляло девочке истинное удовольствие. Пахо почти никогда не ходил с ними. И постоянно предупреждал их об опасности, что могла подстерегать их на море. Лишь во время дождя Мира оставалась дома. Но зато злила Ампару тем, что бегала под дождём по саду в одной ночной рубашке, и возвращалась вымокшая, пахнущая свежестью.

— Вот вернётся сеньор, он вам задаст трёпки, сеньорита! Где это видано, чтобы такая девочка бегала под дождём? Соседи увидят — что подумают?

— Зато так приятно, ворчунья! Смотри, какая я чистая! Можно и с мылом помыться. Это тебе не морская вода! А соседи пусть думают, что захотят!

Упоминание о сеньоре опять всколыхнули у юной девочки тоскливые воспоминания. Опять она злилась, что его так долго нет рядом.

Уже несколько раз она чувствовала его дух, витающий где-то рядом. Иногда было страшно, и Мира знала, что он подвергается опасности. И эти чувства были самыми частыми. Нейтральные посещали её редко. И всё это чудилось ей не в реальных образах, а как-то смутно, неясно, но она всегда знала, что это именно так, как ей казалось.

— Ампара, почему Хуан не возвращается? Правда, он очень далеко, но отовсюду можно возвратиться. И мне сдаётся, что он не очень стремится вернуться.

— Да откуда вы можете такое знать, сеньорита? Выбросить это надо из головы! Не следует засорять головку на сон грядущий разными несуразицами!

— А вот и нет! Я точно знаю, что он вернётся! Только ждать придётся долго. Может несколько лет. Он очень далеко! Очень, Ампара!

— Боже! Помоги этой несносной девчонке! Освободи от наваждения!

— И не причитай! — Мира строго посмотрела на негритянку. И та в такие мгновения всегда прикусывала язык.

В такие моменты Мира казалась ей существом страшным, способным на худые поступки. Так казалось негритянке, и это её сильно беспокоило и пугало.

Мира подружилась с несколькими соседскими девочками. Это были дети не очень состоятельных людей. У некоторых даже рабов не было. Многие работали у богатых людей, но большинство трудились на земле, или имели лодку для рыбной ловли и торговали уловом.

Ампара тоже иногда вывозила на тачке или на осле немного продуктов со своей земли. Эти деньги Мира разрешила не отдавать ей.

— Я вам почти ничего не плачу, вот и будете хоть немножко копить на чёрный день. И пусть Господь оградит нас от таких дней.

Мира знала, что соседи немного косо посматривали на неё. Они никак не могли понять, что это за странная троица купила этот домик, и на какие шиши живут. Ведь никто не имел дохода. Только продукты с огорода и сада!

Некоторое пренебрежение к девочке за её цвет кожи тут же родили всевозможные слухи и домыслы. Потом они поиссякли, сгладились.

Дом жил без роскоши, даже очень скромно, но и в деньгах, как поняли соседи, не нуждался. Всё это сильно занимало жителей улицы, но Мира запретила своим домочадцам распространяться на этот счёт.

— Всем говорите, что мы иногда получаем деньги от родственников из Сан- Хуана, — приказала Мира. — Мало, редко, но получаем. Потому вынуждены работать на земле.

— Вряд ли это успокоит наших любопытных соседей, сеньорита, — отвечала Ампара, но было видно, что она сама горит желанием посудачить о жителях улицы. Мира в таких случаях почти всегда строго выговаривала ей.

Перед сочельником многие семьи устраивали для своих детей праздники. И одна подружка упросила своих знакомых позволить прийти с Мирой.

Это событие так взволновало Миру, что она несколько дней места не находила, готовясь к такому событию.

— Сеньорита, — с боязнью говорила несколько раз Ампара, — не надо цеплять на себя такие дорогие украшения. Ты ведь не богачкой здесь слывёшь. Как бы чего не случилось.

— Но это же такой праздник, Ампара! Как все готовятся к нему, шьют новые платья, достают фамильные украшения! Как я буду выглядеть без всего этого?

Негритянка вздыхала, тихо бранилась и уходила на кухню, где продолжала бубнить себе под нос.

Пахо в лучшем своём костюме сопровождал Миру в гости. Это было на другой улице. Там жили более состоятельные граждане городка, и дома были солиднее и богаче. Модных мантилий здесь ещё не носили, но шикануть иногда разрешали и себе.

Мира вошла в зал с подругой. Та немного нервничала за возможные недовольства за приглашение Миры.

Эсмеральда к этому времени немного подросла и теперь больше походила на молоденькую девушку, чем на угловатую девчонку. К тому же она позволила себе дорогое платье с новыми туфлями, выглядывающими из-под подола. На шее поблёскивал дорогой крестик с каменьями. Она получила его от Хуана в день его отъезда, и теперь девочка не снимала его. Соседи с завистью поглядывали на неё.

Странный браслет опять-таки с каменьями украшал её запястье. В ушах краснели постоянные её серёжки из граната. Эти были самыми любимыми, подаренные Хуаном ещё в первый раз. Они мало шли к её теперешнему туалету, но это не заставило её изменить своей привязанности.

Она быстро заметила, что выделяется украшениями от остальных девочек. Это немного смутило её, но тут же отвлекло внимание мальчиков, спешащих познакомиться с красивой девочкой.

Подружка успела шепнуть Эсмеральде:

— Как я боялась за тебя, Мира! Слава Богу, обошлось. А ты просто отлично выглядишь! Откуда у тебя такие украшения?

— Фамильные драгоценности, — ответила Мира, не моргнув глазом.

— У тебя такие богатые родители?

— Были. К сожалению, я круглая сирота и вынуждена жить здесь. Жду своего дядю. Он должен приехать и забрать меня к себе.

— Он богат?

— Наверное. Я не интересовалась этим.

— Он белый? Твой дядя.

— Конечно! Дворянин, но не знатный. И я его очень люблю. Но погоди! К вам идут девочки и мальчики. Мне страшновато!

Мира вспомнила бабушку Корнелию, её советы в подобных положениях. И напустила на себя важность и холодность.

Хозяева с интересом поглядывали на эту мулатку. Подружка уже успела поведать об услышанном. Мира не догадывалась об этом и была захвачена вниманием мальчиков и девочек. Она завертелась в вихре танцев, от знакомств рябило в глазах, и она никак не могла запомнить и трёх имён, так много обрушилось на неё впечатлений и внимания.

Раскрасневшаяся, взволнованная, с блестевшими большими глазами, она не задумывалась над словами, слышимыми вокруг её. Она всецело отдалась очарованию этого восхитительного вечера. Кругом разодетые девочки, мальчики, и не все такие молоденькие, как она. Некоторые лет по четырнадцать и в их глазах можно было бы подметить искорки не только удовольствия созерцать красивенькую девочку.

Могла ли она тут же, сразу определить всё это? Голова слишком кружилась от впечатлений и волнения.

Взрослые сеньоры прохаживались среди детей, строго наблюдая за происходящим. Они были готовы пресечь любые неблаговидные поступки своих чад.

Мира не успела, как следует всё прочувствовать, как подруга молвила с явным сожалением:

— Мира, мой дядя требует уходить.

— Как, уже? Разве уже поздно?

— Конечно! Свечи зажигают. Уже темнеет на улице. Иди попрощайся с хозяевами. А то подумают, что мы плохо воспитаны.

Пахо встретил Миру осуждающим взглядом.

— Сеньорита, вы так долго задержались! Это неприлично. Простите, сеньор, — обратился он к сопровождающему подругу мужчине. — Моя госпожа так редко бывала на подобных праздниках, что её можно понять и простить.

Сеньор благосклонно посмотрел на негра. Улыбнулся, спросил:

— Ты не знаешь, когда может приехать дядя сеньориты Миры? Я бы охотно с ним познакомился.

— Это знает только Бог, сеньор. Он давно должен быть дома, но… мы сами в постоянном волнении и беспокойстве. Мира места себе не находит. Бедняжка! Она так его любит, сеньор!

— Да, понимаю. Дороги у нас слишком опасны. А о море я говорить нечего. Одни пираты чего стоят! Житья от них нет!

Дома Ампара опять стала ворчать на Миру.

— Теперь жди неприятностей, сеньорита. Обязательно найдётся проходимец, готовый завладеть драгоценностями! Что теперь нам делать?

— Надо хорошенько их спрятать, Ампара, — предложил Пахо. — С этим шутки плохи. Я заведу хорошую собаку. Всё спокойнее будет.