Сокровища ханской ставки

Глава седьмая. Пес ловит котика

Непроглядная ночная тьма распростерлась над деревней Розумихино, над ее ближними и дальними окрестностями, распространяясь вплоть да самого Царицына, а то и дальше. Слабенькая молодая луна, попущением космических сил зажженная в небесах, никак не могла рассеять эту тьму, так что небо от земли отличить можно было лишь по оттенкам этой самой тьмы: наверху чуть пожиже, внизу – почернее.

Погода стояла почти безветренная, но в лесу тревожно шелестели листья, как будто знали какую-то тайну и все звали кого-то, чтобы выдать эту тайну и тем снять с души своей тяжелый и несправедливый груз.

Если бы кто-то сейчас вышел на дорогу рядом с лесом, он бы с удивлением увидел, что со стороны деревни движутся на него два неясных желтых пятна. Можно было предположить, что это два человека зачем-то вышли из деревни в непроглядную темень, держа в руках фонари, или, может быть, напротив, это бесы плутают во тьме, вводя в соблазн и искушение добрых христиан. Однако для людей фонари двигались слишком быстро, а для бесов – пожалуй, что слишком медленно. Очевидно, тут имело место нечто третье, трудноопределимое и мало кому понятное. Возможно, это было некое гигантское доисторической животное, до поры до времени прятавшееся в потаенных провалах пространства. Эту версию подтверждало сначала тихое, а потом все более усиливавшееся урчание, исходившее от огней, которые, судя по всему, были просто глазами чудовища.

Впрочем, при ближайшем рассмотрении все оказалось гораздо прозаичнее. Огни приблизились к лесу вплотную и стало видно, что это просто ацетиленовые светильники на автомобиле. По ухабистой сельской дороге ехал вместительный «Рено-Ландоле́» неопределимого в темноте цвета. Такие машины за границей использовались как такси, для перевозки пассажиров, однако, если убрать сиденья, они вполне могли перевозить и крупногабаритные грузы.

В темноте, разумеется было не разглядеть, что там находится в задней части автомобиля. Но и разглядывать, кажется, было некому. Впрочем, нет: когда машина подъехала к лесу вплотную, из-за деревьев появился человек с фонарем. Он встал прямо на пути «Рено-Ландоле», светя своим фонарем в лобовое стекло шоферу. Машина попыталась объехать незнакомца, но дорога была узкая и маневр не удался. «Рено» дернулся и заглох.

В ту же секунду передняя дверь машины рядом с шофером открылась и внутрь заглянул желтолицый и косоглазый дьявол. Белобрысый водитель, в котором братья Мяги без труда узнали бы своего старшего по имени Арво, отчаянно и молча замахал на дьявола руками, как бы надеясь, что черт рассеется в ночной мгле, как рассеивается он при явлении высших сил и святых отшельников. Но, видимо, святости в шофере было недостаточно, потому что сатана не то, что не расточился во тьме, но даже и глазом не моргнул.

– Ага, – сказал он, хищно прищуривая косые свои глаза, – здорово, покойник!

При этих словах водитель обмер и прижал руки к груди. Видимо, он ждал, что ночной кошмар выбросит его из машины или попросту убьет. Однако ничего подобного не случилось. Желтоглазый дьявол, который, разумеется, не дьяволом был никаким, а просто Ганцзалином, уселся на соседнее с водителем сиденье, вытащил из пиджака револьвер и показал им вперед, на дорогу.

– Трогай, – велел он. – Я скажу, когда остановиться.

Арво, впрочем, сидел, как окоченелый. Желтолицый покосился на него и оскалился.

– Не бойся, – сказал, – дурак. Я тебе жизнь спасаю. Езжай или пристрелю.

И сопроводил свои слова совершенно недвусмысленным жестом.

Получив такое вдохновляющее напутствие, Арво выскочил на дорогу, завел мотор ручкой магнето, и они тронулись. Ехали они так быстро, как только позволяла дорога, то есть не больше двадцати верст в час. При этом китаец так низко сполз на сиденье, что разглядеть его снаружи казалось делом почти невозможным. Правда, далеко уехать им не пришлось.

Когда они подъезжали к дальней кромке леса, от ближнего к дороге дерева отделилась тень и перегородила проезд. В руке у тени был какой-то предмет, рассмотреть который в трепещущем свете фар было невозможно.

– Стоять! – крикнула тень. – Стоять или стреляю! Убью!

И тень выставила вперед руку, в которой, вне всяких сомнений, был зажат пистолет. Взмокший от ужаса Арво покосился на Ганцзалина. Тот оскалился.

– А чего ты боишься, – сказал он, – ты же и так помер.

Но тут, однако, раздался выстрел, и в лобовом стекле, как раз между водителем и китайцем образовалась дырка. В ту же секунду правая дверь «Рено» приоткрылась и сиденье рядом с водителем опустело. Арво вздохнул было с облегчением, но тут открылась уже левая дверь, и чьи-то цепкие руки выволокли его во влажную ночную тьму. Не говоря ни слова, эти же руки бросили эстонца на землю, а их обладатель, которого трудно было разглядеть в темноте, полез в кабину. Однако он не стал садиться на место водителя, как можно было ожидать, и не погнал машину прочь. Он всего-навсего пробрался в салон и защелкал зажигалкой, пытаясь, видимо, осветить внутреннее пространство автомобиля. Спустя несколько секунд зажигалка, наконец, сработала. Стало видно, что в салоне на полу лежит что-то крупное, бугристое, прикрытое большой рогожей.

– Это он! – прошептал налетчик. – Не может быть никаких сомнений – это он.

И сдернул рогожу. На него глядели несколько положенных рядом больших тюков с прессованным сеном.

– Что это, – оторопело пробормотал ночной разбойник, – что это значит?! Где конь?!

Он выхватил из-за пояса нож и вспорол им один тюк, второй, третий. От бешеных ударов крякала и лопалась рогожа, в воздух взлетало сено, сыпалось на лицо и руки, а налетчик, как безумный, все бил и бил ножом в тюки. Когда последний тюк был распорот, он остановился и обвел помутившимся взором темный салон. Казалось, здесь орудовал дикий зверь, и не просто дикий, а и взбесившийся к тому же.

– Обманул, мерзавец! – закричал он тоскливо. – Объегорил, негодяй! Ну, погоди же, ты мне за все ответишь!

Он выпрыгнул из салона и бросился к эстонцу, который, оглушенный падением, все еще валялся на земле. Грабитель схватил его за грудки, встряхнул так, что голова у того мотнулась и ударилась о землю.

– Куда девали коня?! – закричал он исступленно. – Говори! Отвечай, чухна проклятая, или вспорю тебе брюхо!

– Не может он отвечать, господин учитель, вы же его до смерти напугали, – раздался над его головой чей-то довольный голос.

Тот, кого назвали господином учителем, поднял взгляд вверх и увидел над собой косую дьявольскую физиономию, почти неразличимую в ночной тьме.

– Это вы? – сказал он ошарашенно, а рука его между тем шарила в кармане сюртука, надеясь нащупать пистолет. – Вы откуда? Что здесь делаете? Где ваш господин?

Тут рука его, наконец, поймала рукоять и пистолет был извлечен. Впрочем, своего веского слова оружие сказать не успело – чрезвычайно твердый китайский кулак тяжело опустился на голову господина учителя. Раздался глухой звук, и бездыханное тело повалилось на дорогу рядом с несчастным Арво.

– Где господин, где господин, – проворчал Ганцзалин. – Господин – там, где надо…

Между тем господину, то есть действительному статскому советнику Загорскому, повезло несколько меньше, чем его помощнику. Он в это время тоже ждал машину, только на другом конце села.

Когда из ночной тьмы на дорогу выскочил урчащий грузовик, Нестор Васильевич, однако, не стал его останавливать, полагая не без оснований, что сидящий за рулем человек просто попытается сбить его машиной. Действительный статский советник подождал, пока грузовик проедет мимо, а потом выскочил из придорожной канавы, где прятался и необыкновенно быстро для человека его возраста побежал следом. По счастью, грузовик Бюссинга, за которым он мчался, не рассчитан был на слишком большие скорости, да и неровная дорога не давала ему разогнаться как следует. Спустя несколько секунд Загорский почти уже настиг машину, как вдруг из кабины высунулся человек и, почти не целясь, выстрелил в него.

От неожиданности Нестор Васильевич прыгнул в сторону и скатился в канаву. По счастью, в здешней жаре канавы все сухие и не грязью полны, а всего только пылью. Вот только земля в канавах по причине сухости твердая, словно каменная, упадешь на такую без подготовки – и все ребра переломаешь. Загорский, однако, еще во время падения успел сгруппироваться и в канаву упал мягко, без всяких последствий для здоровья.

Грузовик же тем временем набрал ходу, и стал быстро удаляться в ночную темноту, которая готовилась вот-вот заглотить его безразмерной своей пастью. Всего несколько секунд еще, и машина скроется за поворотом, а там ищи ее, свищи!

Чертыхнувшись, Загорский выбрался из канавы и потянул из пиджака, из внутреннего кармана, наган. Не целясь, но примерно ориентируясь по силуэту грузовика, выпустил из револьвера три пули – прямо по задним колесам. Орлиным своим зрением различил в темноте, как машина завиляла – влево, потом вправо, снова влево – и кивнул удовлетворенно: пули достигли цели. Действительный статский советник побежал вперед, но уже не опрометью, а легкой рысцой. Теперь он не боялся отстать – тяжелый грузовик на одних ободах далеко не уйдет, тем более, по такой ухабистой дороге.

Он оказался прав: грузовик сначала сбавил ход, а спустя пару минут и вовсе остановился. Силуэт его маячил в трестах саженях от Загорского, почти сливаясь с темным горизонтом. Оставалось жалеть только об одном – что не удалось захватить машину скрытно и сразу.

Действительный статский советник не ждал более или менее серьезного сопротивления, но, оказавшись саженях в тридцати от машины, на всякий случай замедлил бег. И не пожалел об этом. Потому что если бы он так же, на полных парах подбежал к грузовику, то, вероятно, уже лежал бы подстреленный на дороге. Пока же он, не торопясь, преодолевал последние двести футов, в нем включился обязательный для каждого шпиона инстинкт самосохранения.

Описать механизм действия этого инстинкта довольно сложно – особенно тому, кто сам им не обладает. Тибетские мистики сказали бы, что у человека в этом случае открывается всевидящий третий глаз, европейские оккультисты завели бы речь об астральном или даже духовном зрении. По мнению Загорского, ничего особенно духовного в этом зрении не имелось, скорее, это был некий атавизм, оставшийся нам от диких животных, у которых в минуту опасности становились особенно чувствительными и слух, и зрение, и обоняние, и все это вместе составляло пресловутое шестое чувство, которое подсказывало шпиону, откуда именно нужно ждать опасности.

В этот раз инстинкт подсказал Нестору Васильевичу, что справа от дороги прячется нечто неприятное, при случае способное принести некоторые хлопоты – но и не более того. А вот слева… Слева на него змеиным глазом смотрела подлинная, поистине смертельная опасность. Как он это чувствовал? Сложно сказать – просто чувствовал и все. Если бы опасность была только слева, он знал бы, что делать. Но если он займется только этим врагом, очень вероятно, что в самый неудобный момент его настигнет более мелкая змея, укус которой, как ни странно, тоже может оказаться смертельным.