Бегущая вода

Глава 7. Звуки природы

Дух не лгал. Сто лет назад он был молодым и красивым юношей, сыном знатного рода Цзян по имени Янь Ци. В городе все его знали и восхищались его красотой. «Словно яркая луна на ночном небе», «невероятно красивый юноша» – комплименты так и сыпались со всех сторон.

Однако в те времена Янь Ци совершенно не заботился о своей внешности. В его жизни была другая вещь, которая привлекала его всем сердцем, возносила его душу и дарила ощущение легкости – игра на цинь.

Янь Ци с детства учился у мастеров во дворце, а когда ему исполнилось восемнадцать, он стал известен своей музыкой на весь мир. И одной мелодии ему было недостаточно, поэтому он продолжал неутомимо совершенствоваться каждый день, от восхода до захода солнца. Янь Ци за закрытыми дверями своей комнаты все время проводил наедине с цинь, и совсем не общался со своими сверстниками.

Это волновало его отца. Он считал, что музыка – всего лишь хобби, настоящий мужчина должен обладать серьезными намерениями и знаниями, должен изучать политику, а не быть одержимым игрой на цинь. И если его сын продолжит играть целыми днями, то может окончательно потерять интерес к наследованию их семейного дела.

– Спасибо за ваши усилия на протяжении многих лет. Искусство игры на цинь Янь Ци давно превзошло искусство обычных юношей его возраста. Он всегда был тихим и слабым ребенком. Мы надеемся, что он сможет научиться ездить верхом и стрелять. Сейчас, кроме игры на цинь, он больше ничего не делает и ничем не занимается, что не подходит его статусу и положению…

После долгих раздумий отец в вежливой форме попросил учителя игры на цинь покинуть дворец. Он считал, что его сын может постепенно вернуться на правильный путь. Однако вскоре ему пришлось разочароваться еще больше. Янь Ци не только по-прежнему проводил целые дни за игрой на цинь, но и стал еще усерднее заниматься. Он уже овладел достаточными навыками для самостоятельного обучения без надзора учителей.

Что было еще хуже, так это ежедневные побеги юноши из дворца. Он приказал своим слугам не следовать за ним, а те, боясь его ослушаться, так и не узнали, куда он ходит.

Но отец юноши не переставал волноваться за сына и однажды попросил своего придворного проследить за Янь Ци и узнать, чем он занимается.

– Скорее, скажи мне, к какому учителю он каждый день ходит?

Отец считал, что Янь Ци был зол на него за увольнение учителя музыки. И наверняка каждый день ходил к нему, чтобы заниматься.

Придворный лишь тяжело вздохнул:

– Цинь… Учитель музыки?

– Да, нашел ли он того, кто учил его раньше, и не к нему ли он ходит каждый день?

Недаром отец так думал – он вспомнил, что, когда он увольнял старого мастера, тот с сожалением посмотрел на него и сказал: – Жалко, вы не можете понять. Янь Ци – редкий талант в мире музыки. Сейчас он пока молод, но я уверен, что он достигнет таких высот, которые еще никому не покорялись.

Однако слуга покачал головой.

– Ваш сын не ходит к учителю музыки.

– Что?

Лицо отца изменилось в мгновение ока. Он был чрезвычайно обеспокоен, опасаясь, что его сын восстанет и пойдет по скользкой дорожке из-за того, что не сможет продолжать учиться игре на цинь.

– Вам не о чем беспокоиться, – ответил слуга, заметив замешательство на лице своего господина. – Ваш сын не ходит в такие шумные места, как винные магазины или трактиры, а совсем наоборот – он засиживается в павильоне у водопада за городом.

– В павильоне Лу Мин? – Отец был ошеломлен. – Что он там делает?

– Ну… – смущенно ответил слуга, – вообще-то он ничего не делает.

Лицо отца Янь Ци побледнело.

– Что ты имеешь в виду?

– Он просто обнимал цинь и целый день сидел в павильоне, глядя на водопад, – честно сообщил слуга. – Я заметил, что это место совершенно безлюдно, днем там нет ни единой души. Но вот ночью…

– Ты точно так все видел?

– Точно! – поклонился слуга. – Разрази меня гром, если я что-то упустил.

– Как ты думаешь, что мой сын там забыл каждый день?

– Трудно сказать. – Слуга тайком огляделся и прошептал: – Я не хочу высказывать лишь свои догадки без какого-либо подтверждения.

– Это не имеет значения. Рассказывай.

– Старики поговаривают, что водопад изначально был местом скопления духов и монстров. Вполне возможно, что юноша одурманен горными эльфами или духами диких лис…

Отец Янь Ци сжал стоящий рядом стакан с водой и чуть не раздавил его. Он был осторожен и не полностью доверился предположениям слуги, и решил лично посетить павильон Лу Мин.

На следующий день после того, как Янь Ци выбрался из дворца с цинь в руках, его отец последовал за ним. Как и говорил придворный, его сын ни на минуту не останавливался в центре города, и вышел за его пределы. Через полчаса он добрался до павильона у водопада.

Отец с осторожностью следил за сыном издалека и обнаружил, что вокруг никого нет, и лишь журчание ручья прерывало абсолютную тишину. Сидя в одиночестве в центре павильона, Янь Ци смотрел на водопад, как будто в нем было спрятано что-то невидимое для других.

Он сидел так долгое время, а затем, наконец, развязал ткань, которая была обернута вокруг цинь, и провел пальцами по верхней части инструмента.

В этот момент отец юноши пребывал в смятении. Он не видел вокруг никаких духов, но его собственный сын выглядел чужим. Кем-то, кого мужчина никогда не знал. Самое главное: ему были непонятны чувства своего сына.

Спустя некоторое время мужчина едва мог усидеть на месте, и тогда Янь Ци сыграл на цинь первый звук.

Даже отец понимал, что стиль игры юноши намного превзошел его учителя. Но он содрогнулся не только от этого – он не верил в рассказы о призраках и монстрах и не обращал внимания на слова слуги, но одно было бесспорно. Мелодия Янь Ци передавала нечто необычное и пугающее. Он даже в какой-то момент почувствовал, что потерял своего сына.

В это время мужчина сделал то, чего сам от себя не ожидал.

Он быстрым шагом подошел к павильону и встал перед юношей. Но тот был настолько погружен в игру, что не обращал ни на что внимание. Его голова была опущена, а глаза закрыты.

Здешние пейзажи по-прежнему всплывали в его сознании, а звуки окружающей среды все еще отзывались эхом. Трава с жемчужно-красными плодами, серебристый водопад… Слой похожего на вуаль дыма тихо окутывал реку. Время от времени щебечущие птицы звучали в гармонии с журчанием воды. Он подумал про себя, как чудесно будет передать эту картину, если перевести ее в музыку.

– Янь Ци, что ты здесь делаешь?! – прикрикнул отец.

Его рев был подобен удару грома среди ясного неба, и Янь Ци подпрыгнул от испуга. Он поспешно встал и поклонился. Только тогда он увидел сердитое выражение лица перед собой.

– Отец, что ты здесь…

– Поторопись и марш за мной обратно во дворец!

Янь Ци колебался.

– Чего ты копаешься?

– Я хочу закончить мелодию.

– Не смей больше играть! – перебил его отец. – Эта штука тебя почти погубила!

– Но… – Янь Ци неосознанно обхватил цинь, словно защищая ее.

– Отдай ее мне.

– Отец… – Янь Ци посмотрел на него почти умоляюще и отступил на шаг.

Но тот подошел прямо к юноше, протянул руку и с силой разжал его пальцы, крепко сжимавшие цинь. Он был убежден, что ради сына он должен это сделать.

Янь Ци поднял голову и вздрогнул, увидев ярость в глазах отца.

Мужчина схватил цинь, расколол ее о перила павильона на две части и выбросил обломки в размеренно текущий ручей.

– Я вернусь первым, и советую тебе последовать за мной.

Сказав это, отец, не оглядываясь, покинул павильон Лу Мин. Он решил, что на этот раз Янь Ци вернется на правильный путь. Но в глубине души он чувствовал, что что-то пошло не так, и проблема лишь усугубилась. В конце концов, что еще могло произойти? Но все же опасения принесли с собой ужасную головную боль, которая отдавалась пульсацией в висках.

Янь Ци сидел в павильоне и долгое время даже не шевелился.

Треск цинь все еще раздавался в его ушах, а сердитое лицо отца так и стояло перед глазами. Он действительно не мог понять – почему отец так поступил? Он ведь специально, чтобы не беспокоить семью, ушел далеко за город и всего лишь хотел закончить свою мелодию.

Его грудь сдавливала боль, но он так и не смог заплакать.

В детстве всякий раз, когда он чувствовал себя некомфортно, он брал в руки цинь, и его сердце успокаивалось. А когда мелодия заканчивалась, все неприятные эмоции испарялись.

Но вот цинь, которая являлась для него всем уже долгое время, разбита и безжалостно брошена на дно. Для Янь Ци это было сравнимо с потерей единственного друга.

Он не осмеливался идти домой и не знал, что делать. Юноша просто смотрел на водопад в оцепенении, пока бледно-голубая дымка не хлынула со всех сторон, как прилив, окутывая слой за слоем весь павильон. Но Янь Ци был так опечален, что ничего не замечал.

– Мастер Янь Ци, мастер Янь Ци…

Смутно он услышал голос, зовущий его по имени.

– Кто это?

Янь Ци удивился, когда заметил, что небо потемнело, и он едва мог видеть хоть что-то за пределами павильона. И из затяжного тумана слабо пробивался яркий свет фонаря.

Его сердце едва не выпрыгнуло из груди. Когда он был младше, старые слуги часто рассказывали странные истории из «Шань Хай Цзин»[10]. Это было одной из тех вещей, которые производят неизгладимое впечатление на детей.

Присмотревшись, Янь Ци расслабился. Фонарь не висел в воздухе, его держал человек. Это был мальчик в черной одежде с горящими глазами. Ничего страшного.

– Кто ты, и откуда ты узнал мое имя?

– Меня зовут Байли Ху, и я живу здесь поблизости. Сегодня я проходил мимо и случайно услышал ваш разговор с отцом. – Юноша представился и спросил: – Что же ты теперь будешь делать?

– Я не знаю, – вздохнул Янь Ци. – Ему не нравится, когда я играю на цинь, но я ничего не могу с собой поделать.

– Хм, твой отец – серьезный, гадкий, суровый старик. Он мне не нравится, – пренебрежительно отозвался подросток, назвавший себя Байли Ху: – Кроме того, ему не стоило ломать твою цинь. Музыкальные инструменты драгоценны, как и вещи, к которым ты привык. Их нужно беречь.

Янь Ци был поражен беспринципными замечаниями юноши, и поспешно склонил голову.

– Мой отец просто строг и упрям. Он беспокоится, что я сбился с пути, и заботится обо мне.

– Он так заботится, что не может себя контролировать. Это уже слишком, – усмехнулся Байли Ху. – Если он действительно хочет для тебя лучшего, то должен дать тебе заниматься тем, что ты хочешь. И не важно, чтение ли это или игра на цинь.

– Мой отец стар, и я его единственный сын, поэтому он надеется, что я унаследую семейное дело. – Янь Ци покачал головой. – Этого не изменить, но я не могу оправдать его надежды… Сейчас уже бесполезно об этом говорить. Разве у тебя нет похожих проблем?

– У меня? – улыбнулся Байли Ху. – Я не такой, как ты. Я был беден с детства, переехал в горы и зарабатываю себе на жизнь охотой. В моей жизни нет ни родительских указаний, ни семейного дела, которое можно было бы унаследовать. Днем я просто брожу по горам, забираюсь на скалы и собираю травы на продажу, а ночью читаю книги, чтобы скоротать время, вот и все.